Баламут 3 - Василий Горъ

зрение, показал схему плетения в линиях Земли и минут за десять-двенадцать добился понимания. А после того, как Авьен создала плетение в нейтральной Силе и «прозрела», толкнул небольшую речь, намеренно используя короткие и простые фразы:

— Магия делает жизнь проще. Это плетение помогает видеть ночью. Вот это, панцирь из школы Земли, дает защиту. А вот это, бодрячок из школы Духа, ускоряет реакцию. Пока ты слабая — ненамного. Станешь сильнее — ускорит сильнее. И так во всем. Теперь о магах. Кто-то из нас занимается наукой. Кто-то лечит. Кто-то воюет. Маришка — целитель. Очень сильный. Но умеет воевать. Мой дед — ученый. Но в случае опасности тоже становится воином. А я и мои женщины только воюем. Причем вместе, командой. В мир динозавров мы перешли без подготовки — торопились уйти из твоего. Ты еще не владела сумеречным зрением, поэтому видела только вспышки, верно?

— Да, там был ночь. И много вспышки.

— Зато слышала рычание, визг, топот, чувствовала запах гари и крови. А еще оглохла от моего заклинания. Вот и испугалась. Так что в следующий раз мы сходим туда днем и немного повоюем. Страх тут же пропадет. Кстати, ты видела у кого-нибудь из нас хотя бы царапину?

— Н-нет…

— А раненых или мертвых?

— Нет.

— А испуг в чьих-нибудь глазах?

— Нет!

— Значит, нам было не страшно, верно?

— Верно.

— Делай выводы!

— Хорошо… — не очень уверенно пообещала она, немного поколебалась и задала забавный вопрос: — Ратибор, ты сказать Мариша слово бабка. Это мама-мама или мама-папа?

— Почти… — улыбнулся я. — Моя мама — Оторва. Папа — Штык. Они помогали тебя выносить из мира динозавров. Борисыч — папа Штыка. А Мариша — вторая жена Борисыча, то есть, моего родного деда.

— Молодая? Чем твоя мама?

Я рассмеялся:

— Нет, она в несколько раз старше моей мамы. Просто является очень сильной целительницей, поэтому выглядит так, как хочет. Кстати, Бестия, Язва и Хельга тоже намного взрослее, чем кажутся. И это тоже магия. Магия Жизни.

— Хочу верить, но не могу… — призналась она. — Так не бывать. У нас. А Мариша смеяться. Сказать, что может сделать мой лицо и фигура молодая. Так же, как убрать голова опухоль. Боль нет совсем — чудо. Да, хочу верить, но страшно.

Я напомнил Авьен о концепции клятвы Силой, дал почувствовать последствия ее нарушения в так называемом «школьном варианте», а после того, как женщина прониклась, повторил под клятву самые важные тезисы из предыдущих объяснений.

— Это много что-то менять в мой отношений к вас… — после недолгих раздумий выдохнула она. — Вы сказать нет интерес захват мой мир, а есть интерес знаний и технологий. И не ваш государство, а только род-все-под-клятва. Это не опасный нам. А хочу знаний — это нормально.

— Теперь мы хотим не только знаний… — притворно вздохнул я. — Мои девочки насмотрелись на ваши летающие машины и орбитальные комплексы и захотели маленький, но мощный военный космический корабль. Чтобы можно было перетащить его, к примеру, в этот мир, облететь планету, найти самые красивые места и построить в каждом по домику. А потом переходить из лета в зиму и обратно. Под настроение. И радоваться жизни в компании с родными и близкими.

— Один маленький военный кораблик — не сила против целый мир. И технологий быстро не повтори… — задумчиво пробормотала она. — Нужны сотня завод, материал, технологий все-все…

— Верно… — кивнул я и извлек из пространственного кармана костяной клинок: — А ваши ученые не смогут повторить вот такой фокус. По крайней мере, достаточно быстро. Или вернуть молодость и абсолютное здоровье тем, кто постарел. Значит, при обоюдном желании мы сможем договориться. А если ваша сторона не захочет, то мы найдем другую…

—…ведь второй жизнь — самый лучший средство на обмен все-все… — криво усмехнулась она и добавила: — В мой мир много кто хочет обмен все-все на второй жизнь и здоровье. Или сказать хочу, обещай все-все, но обмани и заставь ты делать все-все под взгляд ученый через боль.

— Мы это понимаем… — кивнул я. — Поэтому будем рады твоей помощи. Если ты, конечно, захочешь нам помочь. И подготовимся к переговорам так, что второй стороне очень не захочется нас обманывать.

— Магия, который я еще не знать-не слышать?

— Да, с помощью нее.

— Я хочу помогай честный обмен. Но меня тоже мочь они обманывать. А еще мой магия тоже есть интерес наш ученый.

— Авьен, о том, что ты инициировалась, ваши ученые смогут узнать только от тебя.

— Есть лекарство — не хочу, но говори…

— Не думаю, что оно пробьет блок магии Разума. Но на всякий случай проверим. Если ты подскажешь, где его можно найти и забрать. А вообще нам стоит начать с базовой информации по вашему миру. Хотя бы на уровне знаний, которые получают дети.

Тут женщина тихонько хихикнула:

— Дети не управляй космический корабль!

— Да, это проблема… — притворно вздохнул я. — Значит, первое время будем учиться управлять игрушками. Хотя мои девочки расстроятся.

Она заулыбалась, видимо, представив что-то смешное, а потом снова посерьезнела:

— Ни разу не видела кто-то вы ругаться, злиться, конфликт, спор. Но улыбка, нежность, трогай рука мягкий — всегда-всегда. Так не врать долго — тяжело. Можно смотри отражений, видеть все выражений глаза. Значит, вы — не злой, не обмани, не подлость. И Маришка меня лечить просто. Без плата. Потом ушла совсем. Если я не остановить. И за магия ничего не просить. Значит, вы можно доверие.

— Авьен, мы действительно не ругаемся, и с нами действительно можно иметь дело. А теперь забудь о делах, обрати внимание на то, что в этом месте — жаркая летняя ночь, что мы находимся на берегу озера, и что большая часть нашей компании уже вовсю веселится! Кстати, тебе купальник выдали?

— Да. Но я пока худой и страшный…

— Пффф: главное, что ты ЖИВАЯ и попала в руки самого лучшего целителя во Вселенной. В общем, раздевайся и марш в воду…

Глава 13

3 февраля 2113 г.

…Подготовка к первому официальному визиту в «мир будущего», или, иначе, Шеллему, заняла шесть суток. Мы, боевое крыло рода, выкладывались в более-менее терпимом режиме — тратили по два обязательных часа на игру со смертью, три-четыре убивались на боевке под руководством матушки, весь остаток дня вникали в информацию об Империи Марделл, а по ночам, во сне, учили темрис. Степановна «воевала» на три фронта. Большую часть времени возилась с Авьен, выводя ее организм на пик формы и «сдвигая» биологический возраст на восемь-десять лет. Дважды в сутки качественно «разгоняла» мозги мне и моим женщинам. А в промежутках поддерживала в работоспособном состоянии все научное крыло, в принципе не вылезавшее из лабораторий и мастерских, и мою родительницу, ассистировавшую этим маньякам. Выматывались почти до предела, но не стенали, ибо не вылезали из состояния, как выразилась бы «злобная бабка», творческого оргазма и, что самое главное, изначально рассчитывали на гораздо более длительный аврал. Но в ночь со среды на четверг Борисыч и его команда совершили очередной трудовой подвиг, создав рабочий прототип принципиально новой системы защиты, за следующие несколько часов оптимизировали конструкцию, а уже в районе десяти утра закончили отладку пяти артефактных «баз» и… сдав работу «главной надсмотрщице», повырубались прямо на рабочих местах.

Кстати, мы об этих свершениях узнали только поздно вечером, после того, как пришли к Маришке на очередной сеанс «взрыва мозгов» — оглядев нашу четверку взглядом вивисектора, она вытащила из кольца полевой набор военного хирурга, позвенела остро отточенной сталью и… заявила, что мы свободны. «Аж» до четырех утра. Ибо все, что нам понадобится в Шеллеме, уже готово, а осваивать новые приблуды желательно на свежую голову.

Перспектива просто поспать, пусть даже жалкие пять часов, неслабо шарахнула по нашим сознаниям, так что через считанные секунды в комнате возникло сразу четыре «зеркала». Целительница, естественно, расхохоталась, дамы, обиженно надувшись, свернули три лишних, и мы, пожелав хозяйке операционной всего хорошего, сбежали.

Процесс отхода ко сну в памяти почему-то не отложился — с момента перехода в спальню до проваливания в черную муть безвременья я видел только свою подушку и думал только о ней. Поэтому, с трудом продрав глаза из-за вибрации будильника и обнаружив, что мое левое плечо оккупировано не Ларой, а Машей, я здорово удивился. Нет, к тому, что последнюю