Череп под кожей - Филлис Джеймс

– «Это отвратительно, вот так-то! Я всегда говорю: нет ничего хуже, чем пасть жертвой незнакомцев вдали от дома. Ничего подобного не случалось, когда я была маленькой. Это все они – хулиганы на мотоциклах, вот кто! В прошлую субботу они целой толпой прикатили в Спимут на своих вонючих шумных машинах. Почему полиция ничего с этим не делает? Вот что мне интересно. Почему вы не заберете их мотоциклы и не сбросите их самих с пирса прямо в штанах? Тогда бы они быстро прекратили свои проделки! Не теряйте времени на допросы приличных законопослушных женщин. Лучше займитесь хулиганами на мотоциклах». – Бакли прервался. – Потом вы заметили, что даже хулиганы едва ли могли добраться до острова Корси, а она с мрачным видом ответила, что у них есть свои способы и они очень коварны.

– Не то, – сказал Гроган. – Ищите чуть раньше, когда она рассуждала о домашних делах.

Бакли вернулся назад, перелистнув пару страниц.

– «Я всегда рада угодить мистеру Мунтеру. Я вовсе не против приехать на остров в назначенный день и прихватить с собой Дэбби, если требуется ее помощь. И девочка не виновата, если на стаканах обнаружились пятна. Они не имели права присылать их в таком виде. А мистер Мунтер не должен был набрасываться на Дэбби, как сегодня. Так всегда бывает, когда приезжает леди Ральстон. Он просто из кожи вон лезет, когда она тут, это точно. Мы приезжали сюда на генеральную репетицию в прошлый вторник, и ничего подобного не происходило. А она то одно попросит, то другое, ничем не угодишь ее величеству. Да еще пригласила сорок актеров на обед и на чай, подумать только! Все должно быть именно так, даже если мистера Горринджа нет. Он укатил в Лондон, как сказал мистер Мунтер, я даже не знаю, кто во всем этом виноват. Можно подумать, она была тут хозяйкой. А я сказала мистеру Мунтеру: я помогу на этот раз, но если в следующем году будет так же тяжело, я в этом не участвую. Так и сказала! Не участвую. А он попросил не беспокоиться. Он полагал, что леди Ральстон появится в пьесе на острове Корси в последний раз».

Бакли перестал читать и посмотрел на Грогана, сказав себе, что следовало бы получше запомнить эти показания. Должно быть, записывая их, он умирал от скуки. Очередной минус ему как профессионалу.

– Да, то, что нужно, – тихо сказал его шеф. – Этот отрывок я и хотел услышать. Я попрошу Мунтера объяснить эту ремарку, когда придет время, но не сейчас. Всегда следует держать несколько неприятных козырных карт в рукаве. Не сомневаюсь, что миссис Мунтер будет так же сдержанна и с радостью подтвердит версию супруга. Но пусть дама подождет. Я считаю, пора послушать, что нам скажет хозяин, принявший мисс Лайл. Вы из местных жителей, сержант. Что вам о нем известно?

– Очень мало, сэр. Летом он открывает замок для посетителей, но я подозреваю, что это такая хитрость, чтобы не платить налог на его содержание. Он держится особняком и не любит публичности.

– А сейчас? Он вкусит ее с лихвой, прежде чем дело будет раскрыто. Выгляните из кабинета и попросите Роджерса позвать его – разумеется, с соблюдением всех формальностей.

Глава двадцать восьмая

Бакли подумал, что еще никогда не видел подозреваемого в убийстве, который бы чувствовал себя настолько в своей тарелке во время допроса, как Эмброуз Горриндж. Сидя на стуле напротив Грогана, он выглядел безупречно в своем смокинге и смотрел через стол на детектива ясным заинтересованным взглядом, в котором Бакли, периодически поднимая голову от записей, казалось, видел насмешливое презрение. Разумеется, Горриндж находился на своей территории и сидел на своем собственном стуле. Бакли даже пожалел, что шеф не лишил его этого преимущества, отправив всех в полицейский участок Спимута. Но Горриндж сохранял спокойствие и это было ему на руку. После супруга, подозреваемого в убийстве ради денег, Горриндж занимал в их списке вторую строку.

Хотя в первый раз его не допрашивали официально, он повторил те же факты, которые вкратце изложил, когда они приехали на остров. Он знал мисс Лайл с детства: их отцы были дипломатами и какое-то время даже работали в одних и тех же посольствах. Но в последние годы они перестали общаться и очень мало виделись, до тех пор пока он не унаследовал остров от дяди в 1977 году. Через год они встретились на одной премьере, и он пригласил ее на остров. Сейчас он точно не помнил, кто был инициатором – он сам или мисс Лайл. Следствием того визита и ее восторгов по поводу викторианского театра стало решение поставить пьесу. Он знал об анонимных письмах с угрозами, потому что находился с ней, когда доставили одно из них, однако она не сообщала, что они продолжали приходить, как и то, что мисс Грей – частный детектив. Тем не менее у него возникли такие подозрения, когда мисс Грей расспрашивала его о гравюре, обнаруженной под дверью мисс Лайл. Они договорились не беспокоить мисс Лайл и не сообщать ей о письмах, а также о пропаже мраморной руки. Без особого волнения Горриндж сообщил, что у него нет алиби на те ключевые девяносто минут между тринадцатью двадцатью и моментом обнаружения тела. Он задержался за кофе с мистером Уиттингемом, где-то в час тридцать отправился к себе в комнату, оставив Уиттингема на террасе, отдохнул минут пятнадцать, пока не пришло время переодеваться, и вышел из комнаты вскоре после двух. Мунтер находился за кулисами, и они вместе проверили реквизит и обсудили один или два вопроса в связи с предстоящим фуршетом. Около двух двадцати они вместе отправились встречать корабль с актерами из Спимута, а потом до двух сорока пяти он находился за кулисами в мужской гримерной.

– А мраморная рука? – спросил Гроган. – Когда вы в последний раз ее видели?

– Разве я не говорил вам, главный инспектор? Лично я – в одиннадцать тридцать вчера вечером, когда ходил взглянуть на расписание приливов и отливов. Мне хотелось понять, как долго корабли будут плыть до острова в субботу днем и как быстро вернутся в Спимут ночью. Течения сильно влияют на судоходство между островом и материком. Мунтер видел руку в витрине после полуночи. Я обнаружил, что рука пропала, а замок вскрыт, в шесть пятьдесят пять сегодня утром, когда отправился на кухню.

– Все гости видели ее и знали, где она хранится?

– Все, кроме Саймона Лессинга. Он плавал, когда я водил гостей по замку. Насколько я знаю, он никогда и близко не подходил к кабинету.

– А что вообще этот юноша здесь делает? – спросил Гроган. – Разве ему не надо быть в школе? Насколько я понимаю, мисс Лайл – леди Ральстон – оплачивала ему учебу в престижной школе, так что он ходит не в обычную дневную школу.

Такой вопрос мог бы прозвучать оскорбительно, подумал Бакли, если бы в тоне, который Гроган тщательно контролировал, слышались хоть какие-то эмоции. Горриндж ответил так же спокойно:

– Он учится в Мелхерсте. Мисс Лайл написала записку с просьбой предоставить ему выходные. Должно быть, она посчитала, что Уэбстер имеет образовательную ценность. К сожалению, за уик-энд юноше пришлось узнать такое, на что она явно не рассчитывала.

– Она была для него милой, доброй мамочкой?

– Едва ли. Материнский инстинкт у мисс Лайл был не особенно развит, я бы так сказал. Но она искренне переживала за мальчика, насколько была на это способна. Что вы должны знать о жертве, так это то, что ей нравилось быть доброй, как и многим из нас, при условии, что это не слишком дорого обходится.

– А во сколько ей обходился мистер Лессинг?

– Дороже всего стоила его школа. Около четырех тысяч фунтов в год, я полагаю. Она могла себе это позволить. Все началось потому, как мне кажется, что ее мучила совесть из-за того, что расстались его родители, ведь это произошло по ее вине. Если и так, это было излишне. Его отец сам сделал свой выбор.

– Должно быть, Саймон Лессинг был против их брака, и из-за матери, и по личным мотивам. Если, конечно, не решил, что богатая мачеха – хорошая замена.

– Это было шесть лет назад. Ему едва исполнилось одиннадцать, когда отец бросил его. И могу прямо сказать: если вы намекаете, что он негодовал настолько, чтобы размозжить лицо мачехи, то ждал довольно долго и выбрал исключительно неподходящее время. Сэр Джордж Ральстон знает, что вы подозреваете Саймона? Вероятно, он считает себя отчимом мальчика. Он предпримет соответствующие меры, чтобы защитить интересы молодого человека, если вы и дальше собираетесь развивать эту нелепую мысль.

– Я ни разу не сказал, что мы его подозреваем. И ввиду нежного возраста Саймона Лессинга я договорился с сэром Джорджем, что буду говорить с мальчиком в его присутствии. Но мистеру Лессингу семнадцать. На него уже не распространяются законы для подростков. Любопытно, о каких мерах по защите юноши идет речь.

– О любых, которые не могут считаться чрезмерными. Он был глубоко потрясен, когда я сообщил ему новость. Его родители умерли. Он был предан Клариссе. Естественно, мы хотели свести его страдания к минимуму. В конце концов, вы находитесь здесь не в качестве представителей социальной защиты.