Дети лагерей смерти. Рожденные выжить - Венди Холден

На второй день жизни, недокормленная Хана «набросилась» на материнскую грудь. «Она буквально все выпила, хотя это было не молоко, а скорее вода. Хана была прекрасным ребенком. Попила и засыпала». Какая бы ни была еда у Приски, она отдавала ее ребенку, что еще сильнее истощало мать, а Ханка даже после кормления оставалась бледной, вялой и жалобно хныкала.

Приска проснулась среди ночи 14 апреля, 36 часов спустя после родов, потому что ее тряс унтершарфюрер, чтобы сказать, что в течение часа нужно быть готовыми к эвакуации. Это означало, что их с ребенком не застрелили во сне, не бросили умирать в лазарете одних, а значит есть еще шансы. «Советские войска пришли освобождать город, и немцы пытались сбежать и забрать нас с собой».

Нацисты эвакуировали лагерь за лагерем по всей Европе с декабря 1944 года. Понимая, что они проигрывают войну в ходе боевых действий, немцы решили не проигрывать у евреев и продолжить их истребление. Тысячи людей отравили и сожгли, кого-то расстреляли перед тем, как эвакуировать лагеря, но были и такие, кому была приготовлена иная судьба. Высокие нацистские чины были уверены, что вне зависимости от исхода войны им пригодится рабский труд для восстановления рейха. Гитлер и Гиммлер планировали отход высших чинов командования в Alpenfestung– «альпийскую крепость». Она должна была находиться на территории, простирающейся от Баварии через западную Австрию до северной Италии.

Заключенные могли понадобиться для защиты региона, и было принято решение перевезти всех, переживших лагеря, на юг рейха. Людей, с которыми нацисты собирались разделаться позже, отправляли на поездах, но многие станции и пути были разбиты, потому они отправились пешком. Столь длительный переход посреди холодной зимы ускорял «отбор», где выживали только сильнейшие.

За последние шесть месяцев войны 300 000 из 700 000 выживших в концлагерях узников были обречены на смерть. В январе из Аушвица вышли 60 000 узников, чтобы проделать путь в 40 километров до железнодорожной станции, которая доставит их вглубь Германии, но в пути от голода, обморожения и усталости погибло 15 000 из них. В дальнейшем люди умирали от тех же невыносимых условий, а самых слабых, по мнению нацистов, расстреляли.

Женщинам фрайбергского лагеря ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Даже Приске, которой ни в коем случае нельзя было двигаться так скоро, а ребенка следовало бы поместить в инкубатор.

Рахель, в таком же плачевном состоянии, вскочила с кровати, чтобы предупредить сестер об эвакуации. «Я была слишком слаба. Я ничего не могла делать, и уж тем более рожать. Но в ту ночь я услышала, что нас уводят. Я должна была действовать и побежала к сестрам, чтобы сказать: “Собирайтесь, мы уезжаем”». Немцы оставались организованными и дисциплинированными до последнего, узникам приказали уничтожить любые свидетельства их пребывания здесь. В последний раз они прошли по городу в колонне по пять. «Они не знали, куда нас вести. Им приказали убрать нас оттуда, потому что русские близко».

Лизу Микову поразила скорость, с которой убирали бараки. «Отъезд был внезапным, и всегда ночью. Они говорили: “Собирай миску, ложку и покрывало”, и мы организованно двинулись в сторону станции. Тогда мы еще не знали, что Аушвица больше нет, и больше всего на свете боялись снова туда попасть». Стояла глубокая ночь, но казалось, что весь город был мобилизован в то время, как советские самолеты угрожающе кружили над головами. Вместе с узниками, уезжавшими на юг, большинство местных жителей хватали самое ценное и бежали на станцию. Неизбежный приход Советской армии пугал их больше британских самолетов.

Приска с ребенком и 35 другими женщинами последними покинули фрайбергский завод. «Мы продвинулись на несколько сот метров под дождем и поняли, что дальше идти не можем. Надсмотрщики посовещались и приказали нам двигаться вперед, бросив лежать тех, кто упал. Все были убеждены, что мы идем на казнь. Все плакали и прощались», – вспоминает Приска.

Вместо того, чтобы расстрелять на глазах у всего города, СС посадили женщин в военный грузовик и увезли. Малышка Ханна была так слаба, что едва могла плакать и шевелить руками, даже когда кожа начала покрываться волдырями. Чтобы сохранить тепло, Приска спрятала дочь под платьем и изо всех сил прижимала к себе. Женщины в грузовике не представляли, куда они направляются, но некоторые из них подозревали, что их везут на расстрел. Другие, в виду слухов о Хелмно, считали, что их отравят выхлопными газами. Приска прижимала к сердцу дочь и молилась. «Я верующая, поэтому убеждала себя в том, что на все воля Божья. Он знал, где я смогла родить, поэтому помогал мне».

Русские подходили к Фрайбергу с одной стороны, американцы – с другой, времени было катастрофически мало, но грузовик внезапно остановился и долго стоял без очевидных на то причин. В конце концов, мотор снова заревел, и в следующий раз они остановились уже на станции, где были встречены прочими заключенными, с которыми, казалось, попрощались навсегда.

Практически все поезда на территории оккупированной Европы были заняты транспортировкой боеприпасов и отрядов на линию фронта, а поездов для гражданских не было предусмотрено. Единственный оставшийся транспорт, на котором можно было перевезти 990 заключенных женщин и нескольких узников-мужчин, – это полувагоны и вагоны для перевозки скота. В некоторых из них до этого возили антрацит, и там оставался толстый слой сажи высотой по щиколотку. В других возили животных и людей, в третьих – продовольствие. В последних по полу был разлит сок лайма, который жег израненные ноги.

На открытом воздухе было мокро и холодно, а когда женщин рассадили по открытым вагонам, от 60 до 80 человек в каждый, начался дождь со снегом. Им не оставалось ничего, кроме как жаться друг к другу, прикрываясь своими тонкими покрывалами. Придерживая друг друга и приподнимаясь на мыски, они могли видеть происходящее снаружи. Ко всеобщему разочарованию, почти в каждом вагоне находился охранник, который следил за тем, чтобы заключенные не выглядывали из вагона и не пытались сбежать. Поддавшись панике, все начали задаваться вопросом, куда же их везут. Одни кричали, что их везут на подпольные заводы боеприпасов и там похоронят заживо. Другие – что они едут в концлагерь Флоссенбюрга в Баварии (куда направляли многих узников в тот период) и их истребят, как насекомых. Какой толк СС от оголодавших полумертвых женщин, неспособных к тяжелому физическому труду в гранитных карьерах?

Приска сосредоточилась на том, чтобы пережить несколько следующих часов. Изо всех сил она старалась уберечь новорожденную дочь, для чего сжалась на покрытом золой полу и надвинула чепчик малышке на глаза.