Дни Самайна - Татьяна Олеговна Воронцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, ладно, успокойся, – произнес он устало, – никогда я не мог на тебя сердиться, и ты это знаешь. Ну, хватит, – он приподнял ее голову за подбородок и попытался улыбнуться, глядя в ее заплаканные глаза, – вон уже тушь потекла…
Он достал из кармана носовой платок и принялся стирать с ее щек черные разводы, как будто она была девочкой-подростком, которую обидели в школьном дворе завистливые одноклассники. Поцеловал трогательно припухшие губки.
– Сладкая моя дурочка… Когда у тебя самолет?
– Послезавтра, в семь утра, – ответила Ирка, шмыгнув носом. – Но я думаю выехать завтра, часов в одиннадцать. Во второй половине дня еще пробежаться по магазинам в Дублине, потом заскочить в офис за документами, переночевать в каком-нибудь отеле, Дороти обещала это устроить, а на рассвете сразу в аэропорт… Ты проводишь меня? Только до отеля. До аэропорта я доберусь на такси.
Что ж, он сам собирался предложить.
– Да, конечно.
– А по дороге, если будет время… – Ирка несмело улыбнулась. – Ты так и не показал мне тот рат на склоне Бен-Булбена.
– Да. Как-то не сложилось.
– Сможешь найти его еще раз?
– Думаю, да.
– Мне хочется побывать там вместе с тобой. Сама не знаю, почему.
– Нет проблем, детка. – Константин пригладил ее растрепавшиеся волосы и, почти уверенный в том, что поздно вечером опять увидит ее на пороге своей комнаты, поцеловал уже более смело. – Если ты не будешь с утра слишком долго распихивать по чемоданам свои лифчики и трусы, мы все успеем.
Проведала Фуамнах о любви Мак Ока к Этайн и о заботе, которой ее окружили. И сказала она Мидиру:
– Пусть придет сюда твой приемный сын, дабы могла я примирить вас, ибо нет теперь между вами мира из-за королевской дочери.
Отправил тогда Мидир гонца к Мак Оку, и тот явился на зов. Фуамнах же тем временем приблизилась кружным путем к Бругу и вновь наслала могучий вихрь, который унес Этайн в обличье мухи из солнечного покоя. Горестную и слабую, нес ее ветер над холмами и долинами, покуда не опустилась она на главный столб одного большого дома в Уладе, где в тот день был богатый пир. И упала она в золотую чашу, стоящую перед супругой Этара, героя из Инбер-Кихмайн, что в землях короля Конхобара. Проглотила ее женщина вместе с напитком, и так была зачата Этайн, и родилась в свой срок, и получила свое прежнее имя. И прошло тысяча да двенадцать лет с той поры, как зачал ее Айлиль, до ее второго рождения от супруги Этара.
* * *
Константин показывал ей крепости ирландских королей и замки лордов из числа завоевателей-норманнов, а Дэймон – чудесные холмы и пещеры, откуда можно было проникнуть в королевство Aes Sidhe. К примеру, Рат-Круахан на севере графства Роскоммон, возле которого они высадились полчаса назад.
Что бы сказал Константин? «Мы находимся на территории древней провинции Коннахт, где правили королева Медб и ее супруг Айлиль. Здесь, по преданию, была расположена легендарная крепость Круахан, откуда в I веке нашей эры неугомонная ирландская амазонка повела свои войска на Улад. Поводом для войны послужил бык Донн Куальнге, которого она решила во что бы то ни стало присоединить к своему стаду. Здесь же, на склоне холма, можно увидеть и пещеру, которую древние считали одним из входов в Иной мир – современный Раткроган или «Пещера Кроена». Раскопки на этом месте показали наличие какого-то раннегойдельского сооружения, однако нет уверенности в том, что это была именно культовая постройка…» Так или примерно так.
Дэймон же просто повел рукой вокруг себя и пробормотал:
– Пещера Кроена. Как-то раз, в канун Самайна, отсюда появилось трехглавое чудовище, которое опустошало Ирландию до тех пор, пока его не сразил филид уладов Аморген.
Анна молча смотрела на черную дыру в земле, куда при желании вполне мог забраться человек. Склон холма сплошь зарос травой, но внутренние своды пещеры были каменными, и при взгляде на них сразу становилось ясно, что там царит страшный холод. Зловещий туннель длинной, узкой кишкой уходил вглубь горы и там терялся во мраке. Вход был оформлен в виде примитивного портала. Небольшое скопление более мелких камней поддерживало массивный замковый камень, источенный временем.
– Ты туда ходил? Ну и как там?
– Не знаю. Я не успел разобраться. Мне стало как-то хреново, и Ларри меня вытащил. Осторожно! – Дэймон схватил ее за руку. – Не трогай ничего, чтобы не пораниться.
– Какой же ты суеверный!
– Иди сюда. Давай присядем ненадолго. – Он расстелил на прогретой солнцем земле свою кожаную куртку. – Смотри-ка, полдня прошло, а с неба еще ни капли не упало… Про эту пещеру рассказывают и другую историю. Однажды, во время празднования Самайна, некто Нера, один из воинов Айлиля и Медб, оставил двор, чтобы проверить путы на пленниках, захваченных накануне. Там он замешкался, поскольку один из пленников попросил воды, другой попросил еще что-то, а когда вернулся, то, к ужасу своему, обнаружил, что стены крепости охвачены огнем, а весь двор завален отрубленными головами. Нера догадался, что это дело рук сидов, и без промедления пустился в погоню. Нагнав их неподалеку от пещеры Круахан, он незаметно присоединился к шествию, и сиды сразу же начали говорить друг другу, что, по-видимому, среди них появился человек, так как следы их «стали тяжелее». Когда же они вступили в Сид, и преподнесли своему королю в качестве трофеев отрубленные головы Айлиля и Медб, тот преисполнился такой великой радости, что даже не обрек на смерть нарушителя границ Неру, которого к тому времени уже разоблачили. Наоборот, он дал ему дом и жену, хотя назначил и ежедневную повинность – обеспечивать королевский двор дровами. Вскоре жена по секрету сообщила Нере, что разрушение крепости Айлиля и Медб, а также гибель короля и королевы Коннахта – все это только морок, но если он не пойдет и не предупредит их, на следущий Самайн воинство сидов истребит двор по-настоящему. В доказательство того, что он вышел из Подземного мира, Нера взял с собой дикий чеснок, примулу и папоротник, пошел к Айлилю и Медб и предупредил их о грозящей опасности. Войска Коннахта за одну ночь разрушили Сид, во всяком случае, вход в него, лишив своих врагов возможности выходить на поверхность, однако Нера остался внутри «и не выйдет уж до Страшного суда». С того момента, как он
