Дело в стиле винтаж - Изабел Уолф

Мы прошли на кухню, я наполнила чайник водой, достала чашки и блюдца и поставила на поднос.

— Надеюсь, вы не провели день в одиночестве, — сказала я, ставя цветы в хрустальную вазу.

— Нет — утром приходила медсестра. Теперь она бывает здесь каждый день.

Я насыпала в чайник три ложки чая «Аассам».

— Вам понравилось в Дорсете?

— Очень. Мы так мило проводили время с Джеймсом и его женой. Из их дома видно море, и временами я просто сидела у окна и любовалась им. Вы не поставите цветы на столик в холле? Я боюсь уронить их.

Я выполнила ее просьбу и внесла поднос в гостиную — миссис Белл шла впереди меня, и мне казалось, что у нее болит спина. Сев на свое обычное место — парчовый стул, — она скрестила ноги в лодыжках и откинулась назад — ее поза выдавала слабость.

— Пожалуйста, простите за беспорядок, — кивнула миссис Белл на заваленный бумагами стол. — Я выбрасывала старые письма и счета — осколки моей жизни, — пояснила она, принимая у меня чашку с чаем. — Здесь так много всего. — Она указала на наполненную до краев мусорную корзину рядом с ее стулом. — Но так Джеймсу будет легче разобраться с документами. Кстати говоря, когда он забирал меня отсюда на прошлой неделе, то ехал мимо Монпелье-вейл.

— Значит, вы видели магазин?

— Да — и два моих наряда на витрине! Вы дополнили габардиновый костюм меховым воротником — это так красиво.

— Моя помощница Анни решила, что он придаст вещи осенний оттенок. Надеюсь, вы не расстроились, увидев свою одежду, выставленную напоказ всему свету.

— Наоборот — я была довольна. Пыталась представить себе женщин, которые будут носить ее.

Я улыбнулась. Потом миссис Белл спросила меня о Майлзе, и я рассказала о своем посещении его дома.

— Итак, он балует свою маленькую принцессу.

— Да — причем до безумия. Потакает Рокси во всем.

— Ну… лучше так, чем если бы он не обращал на нее внимания. — И это правда. — И похоже, вы очень ему нравитесь, Фиби.

— Я стараюсь не обольщаться, миссис Белл, поскольку знаю его всего шесть недель, и он почти на пятнадцать лет старше меня.

— Понятно. Но в этом заключается ваше… преимущество.

— Полагаю, так оно и есть, хотя не уверена, что мне хочется иметь преимущество перед кем-либо.

— Но его возраст не важен — важно лишь, нравится ли он вам и хорошо ли к вам относится.

— Он мне нравится — очень сильно. Я нахожу его привлекательным, и, да, он относится ко мне хорошо, с большим вниманием. — Мы продолжили разговор, и я стала рассказывать миссис Белл о «Робинсон Рио».

— Похоже, Дэн веселый человек.

— Да. Жизнерадостный.

— Это очень симпатичная черта. А я пытаюсь обрести небольшую «joie de mourir»[55], — добавила она со скорбной улыбкой. — Это непросто. Но по крайней мере у меня было время привести все в порядок… повидаться с семьей и сказать adieux[56].

— Возможно, это было только au revoirs[57], — серьезно предположила я.

— Кто знает? — сказала миссис Белл.

Повисла пауза. Решив, что настал подходящий момент, я взяла свою сумочку.

Миссис Белл упала духом:

— Вы ведь не уходите, правда, Фиби?

— Нет. Но… хочу кое о чем поговорить с вами, миссис Белл. Может, время не совсем подходящее, поскольку вы плохо себя чувствуете… — Я открыла сумочку. — А может, это обстоятельство придаст разговору еще большую важность.

Она поставила чашку на блюдце.

— Фиби, что вы пытаетесь сказать?

Я вынула из сумочки конверт, достала распечатанную форму и положила на колени, разглаживая ее на сгибах.

— Миссис Белл, я недавно заходила на сайт Красного Креста. И думаю, если вы хотите еще раз попытаться выяснить, что случилось с Моник, то, вероятно, можете это сделать.

— О, — пробормотала она. — Но… как? Ведь я уже пыталась.

— Да, но это было очень давно. А тем временем в архиве Красного Креста появилось много новой информации. На их сайте говорится об этом; особенно важно, что в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году Советский Союз предоставил им засекреченные нацистами документы, которые оказались у него в конце войны. — Я посмотрела на нее. — Миссис Белл, когда вы начали свои поиски в сорок пятом, у Красного Креста была только картотека, а теперь почти пятьдесят миллионов документов о сотнях тысяч людей, прошедших через концентрационные лагеря.

— Понятно, — прошептала миссис Белл.

— Вы можете сделать запрос. Через компьютер.

— У меня нет компьютера, — покачала она головой.

— Но у меня он есть. А от вас требуется всего лишь заполнить эту форму… — Я вручила ее миссис Белл. Она взяла ее обеими руками и стала читать, прикрыв один глаз. — Я отправлю им электронное письмо, и его перешлют архивариусам в Бад-Арользен в Северной Германии. Вы получите ответ в течение нескольких недель.

— Поскольку именно таким временем я располагаю, то дело того стоит, — печально прокомментировала она.

— Я знаю, время… не на вашей стороне, миссис Белл. Но подумала, что, если можно что-то узнать о Моник, вы захотите это сделать. — Вы согласны? — Я задержала дыхание.

Миссис Белл опустила форму.

— Но зачем мне это знать, Фиби? Вернее, зачем стремиться к этому сейчас? Запросив информацию о Моник, я могу прочитать в каком-то официальном письме, что ее действительно настигла ужасная смерть. Вы думаете, мне это поможет? — Миссис Белл выпрямилась на стуле, скорчившись от боли; затем лицо ее разгладилось. — Фиби, я хочу спокойно провести последние свои дни, оставив все сожаления в прошлом, а не мучить себя заново. — Она снова подняла форму и покачала головой. — Это меня встревожит. Вы должны понимать, Фиби.

— Я понимаю — и, конечно, не хочу, чтобы вы мучились или страдали. — В горле запершило. — Я только пытаюсь помочь вам.

— Вы хотите помочь мне, Фиби? Вы в этом уверены?

— Конечно, уверена. — Почему она спрашивает? — Думаю, именно поэтому я очутилась в Рошемаре — это не могло быть простым совпадением — я чувствую, что меня направила туда сама Судьба, Провидение — как ни назови. И с того самого дня я не могу прогнать из головы мысли о Моник. — Миссис Белл пристально смотрела на меня. — Я почти не сомневаюсь, не знаю почему, что она выжила, и вы верите в ее гибель, поскольку именно так все и выглядит. Но возможно, случилось чудо и ваша подруга не умерла, не умерла, не умерла, не умерла… — Мое сердце словно остановилось. Я всхлипнула.

— Фиби, — тихо сказала миссис Белл, — ведь дело не в Моник, верно? — Я смотрела на свою юбку. На ней была маленькая дырочка. — А в Эмме. — Теперь пришла моя очередь посмотреть на нее. Черты ее лица расплывались у меня перед глазами. — Вы пытаетесь возродить к жизни Моник, потому что Эммы нет в живых, — прошептала она.

— Возможно… я не знаю. — Я снова всхлипнула и отвернулась к окну. — Знаю только, что мне так… тяжело и я зашла в тупик.

— Фиби, если вы докажете, что Моник выжила, это не изменит случившегося с Эммой.

— Нет, — хрипло ответила я. — Этого ничто не изменит. Ничто и никогда. — Я закрыла лицо руками.

— Моя бедная девочка, — услышала я голос миссис Белл. — Ну что я могу сказать? Постарайтесь жить своей жизнью и не страдать из-за того, чего невозможно исправить — и что, вероятно, не было вашей виной.

Я с трудом сглотнула.

— Но это была моя вина. И я обречена казнить себя до конца своих дней. Это мой крест, и я буду нести его всю оставшуюся жизнь. — От этой мысли я почувствовала себя невероятно усталой и закрыла глаза, слушая тихое шипение огня и неумолимое тиканье часов.

— Фиби, — вздохнула миссис Белл. — У вас вся жизнь впереди; вы проживете еще лет пятьдесят, а то и больше. — Я открыла глаза. — И вам надо найти способ прожить их счастливо. Насколько это возможно для любого из нас. Возьмите… — Она протянула мне салфетку, и я прижала ее к глазам.

— Это кажется мне невероятным.

— Пока нет, — тихо сказала она. — Но вы придете к этому.

— Вы так и не смогли пережить случившееся…

— Да, не смогла. Но я научилась отводить своим страданиям определенное место, чтобы они не охватывали меня целиком. А вам это пока не удается, Фиби.

Я кивнула и снова посмотрела в окно.

— Я каждый день хожу в магазин, помогаю покупателям, болтаю со своей помощницей Анни — делаю все, что нужно. Свободное время я провожу с друзьями; встречаюсь с Майлзом. Я функционирую как положено. Но внутри я… борюсь… — Мой голос оборвался.

— В этом нет ничего удивительного, Фиби, ведь вашему горю всего несколько месяцев. Именно поэтому вы столько думаете о Моник. Причиной тому ваше собственное несчастье — вы словно верите, что, воскресив Моник, каким-то образом воскресите и Эмму.

— Но не могу сделать этого. — Я вытерла глаза. — Не могу.

— Поэтому… хватит об этом, Фиби. Пожалуйста. Ради нас обеих — не нужно ничего предпринимать. — Миссис Белл взяла форму Красного Креста, разорвала ее пополам и бросила в корзину для мусора.