Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945 - Петер Гостони

Генерал-полковник Хейнрици приветствовал решение, согласно которому его группа армий «Висла» с самого начала освобождалась от обязанности вести оборонительные бои в Берлине. Он с возмущением отказывается исполнять изданную 19 марта директиву фюрера о «выжженной земле», в которой предписывалось разрушение всех жизненно важных объектов в тех областях, которые могли оказаться в руках противника. Как следствие такого смелого решения генерал-полковник запретил своим войскам повиноваться гитлеровскому приказу «Нерон». Еще до битвы на Одере Хейнрици решил, что в случае, если Красная армия прорвет фронт его группы армий «Висла», он отведет свои войска не к Берлину, а в район Мекленбурга, чтобы не подвергать мирное население Берлина опасности уличных боев в центре города. Этот прорыв произошел 21 апреля. Хейнрици был готов в любом случае выполнить свой план и отвести группу армий «Висла», прежде всего 9-ю армию, южнее и западнее Берлина, а также создать севернее Берлина оборонительный рубеж между Одером и Эльбой. В этот день он в течение нескольких часов пытался уговорить генерала Кребса дать разрешение на отвод от Одера тех частей 9-й армии, которые удерживали свои позиции на берегу реки с 16 апреля, хотя справа и слева от них уже давно не было сплошного германского фронта. 21 апреля в 14.55 генерал-полковнику Хейнрици по радио был передан «основополагающий приказ» фюрера:

«Критическое положение, сложившееся вокруг столицы рейха, может быть исправлено только исключительной решительностью и стойкостью командования и личного состава войск. Успешные контратаки на северном фланге группы армий «Центр» должны привести к скорому урегулированию положения под Шпрембергом. Для этого, безусловно, необходимо снова отбить у противника важнейшие позиции вокруг Коттбуса и любой ценой удержать их.

В остальном необходимо вести боевые действия следующим образом:

9-я армия уплотняет свой заградительный фронт от Кёнигс-Вустерхаузена до Коттбуса и, максимально сконцентрировав свои силы, организует отсюда постоянные контратаки против растянутого фланга противника, атакующего наш фронт южнее Берлина. Армия удерживает прежнюю полосу фронта от Коттбуса до Фюрстенберга и выпрямляет свой северный фланг по линии Фюрстенберг – Мюлльрозе – Фюрстенвальде, чтобы высвободить мобильные силы и закрыть брешь юго-восточнее озера Гросер-Мюггельзе (ныне в черте Берлина на востоке города. – Ред.).

Армейская группа Штайнера должна энергично продолжать свое контрнаступление. Его целью должно являться восстановление оборонительного рубежа по ходу автомагистрали.

3-я танковая армия должна ликвидировать последние плацдармы противника на западном берегу Одера и высвободить силы, которые необходимо предоставить для нанесения контрудара в южном направлении на правом фланге армии.

Берлинский оборонительный район вместе со всем своим штабом переходит в подчинение полковника Кетера [после генерала Реймана уже второй военный комендант Берлина]; полковник Кетер подчиняется непосредственно фюреру.

Генерал-лейтенант Рейман вместе с временно сформированным штабом должен заниматься исключительно организацией обороны на южном фронте Берлина. Для выполнения этого задания он остается в подчинении группы армий «Висла». Как только в Берлинский укрепленный район будут направлены более крупные тактические соединения, нужно таким образом подготовить подчиненность, чтобы прежние тактические службы приняли на себя командование определенными секторами обороны Берлина».

22 апреля Гитлер принял окончательное решение остаться в Берлине, где он, по его словам, собрался принять на себя командование обороной Берлина. Некоторые из его сотрудников тщетно пытались уговорить его покинуть город. И «самый свежеиспеченный» генерал-фельдмаршал Гитлера Фердинанд Шёрнер (это воинское звание было присвоено ему 7 (5. – Ред.) апреля 1945 года), командующий располагающей еще значительными силами группой армий «Центр», потерпел неудачу при повторной попытке лично вывезти фюрера из Берлина в протекторат (Чехия и Моравия). В своем письме от 23 апреля он предпринял последнюю попытку переубедить Гитлера:

«Мой фюрер!

В продолжение нашей ночной беседы позвольте мне в качестве вашего фельдмаршала от имени всех храбрых солдат, которые сражаются за вас, и от имени всех бойцов, отдавших за вас свою жизнь, просить вас, мой фюpep, учитывая всю серьезность момента, немедленно покинуть Берлин и принять на себя руководство рейхом и вермахтом с южного театра военных действий.

Только вы, мой фюрер, являетесь гарантом дальнейшего сохранения рейха. Только вам безоговорочно подчиняется каждый немец, весь германский вермахт. Только вы, мой фюрер, представляете Германию, даже для любого вражеского государства. Вместе с вами падет и Германия.

Миллионы немцев ждут того момента, когда они вместе с вами, мой фюрер, смогут снова восстановить рейх. Ничего не потеряно, все еще можно спасти, но только лишь вместе с вами. Таково наше солдатское и национал-социалистическое убеждение.

Я повторяю свою просьбу от имени всех храбрецов, которые прекрасно понимают ваши сомнения насчет оставления Берлина.

Хайль, мой фюрер!

Шёрнер, генерал-фельдмаршал»

Шёрнер получил от Гитлера радиограмму:

«Я остаюсь в Берлине, чтобы с честью исполнить свой долг и принять участие в решающей битве Германии и подать всем остальным хороший пример. Я думаю, что тем самым окажу Германии наилучшую услугу.

В остальном нужно сделать все, чтобы выиграть битву за Берлин. И при этом вы можете оказать решающую помощь, если постараетесь как можно раньше начать наступление на север.

С сердечным дружеским приветом Ваш Адольф Гитлер»

И в разговоре с руководителем немецкой молодежи Артуром Аксманом Гитлер подтвердил свое решение не покидать Берлин:

«23 апреля у меня состоялся короткий разговор с Гитлером в его бункере. При этом я заверил его, что наши боевые группы готовы сопровождать его, если ему придется отправиться на юг Германии, в Оберзальцберг. Но Гитлер лишь покачал головой. По его словам, он хотел остаться в Берлине. Он сказал, что если русские возьмут столицу, то он застрелится.

«Конечно, я бы хотел пасть в бою на улицах города, – сказал он, – но я уже не могу больше сражаться. Вести переговоры с врагом я тоже не могу. Моя личность мешает всем. Когда я буду мертв, это смогут сделать другие, например, Геринг».

В тот же день берлинцам был объявлен приказ имперского комиссара обороны Геббельса:

«Город Берлин будет защищаться до последнего человека.

Сражайтесь с фанатичным ожесточением за ваших жен, детей и матерей!

Мы устоим в борьбе.

Крупномасштабное наступление большевиков на столицу рейха в полном разгаре. Несмотря на тяжелейшие потери, которые им нанесли наши героические дивизии и батальоны фольксштурма на Одере, несмотря на самоотверженную борьбу всех бойцов, не удалось помешать тому, что враг продолжил наступление и в некоторых местах достиг внешнего кольца обороны столицы. Наш родной город Берлин стал фронтовым городом. Все солдаты и бойцы фольксштурма, направленные на защиту столицы рейха, должны занять предназначенные им позиции и тотчас вступить в бой, как только покажутся советские войска или танки. Военные заводы, учреждения и предприятия по обслуживанию населения, а также административный аппарат, отвечающий за управление столицей, продолжают работать.

Заводская охрана несет ответственность за внутреннюю и внешнюю безопасность предприятий. Провокаторов и враждебно настроенных иностранцев следует немедленно арестовывать или, что еще лучше, обезвреживать. Если провокаторы или преступные элементы попытаются путем вывешивания белых флагов или своим трусливым поведением подстрекать готовое к защите родного города население к беспорядкам и постараются парализовать его сопротивление, то в этом случае против них надо применять самые решительные меры. Каждый берлинец сам отвечает за свой дом и за свою квартиру. Дома и квартиры, которые вывешивают белые флаги, не имеют больше права на защиту со стороны организаций взаимопомощи, и к ним будет проявлено соответствующее отношение.

Жители таких домов должны привлекаться к ответственности. Местный представитель партии обязан неусыпно следить за этим и действовать соответствующим образом. Такие дома являются болезнетворными бациллами на теле нашего города, поэтому беспощадная борьба с ними является настоятельным требованием момента. Берлин подготовился к штурму большевиков. Мы готовы при любых обстоятельствах сражаться фанатично, упорно и решительно и будем защищаться с величайшей самоотверженностью.

Сейчас необходимо соблюдать железную дисциплину, демонстрировать максимальную уверенность в своих силах и без колебания подчиняться приказам людей, которым поручена оборона города. Сегодня имеет силу только один лозунг: ожесточенное и фанатичное сопротивление в любой точке города! Будьте бдительны! Не обращайте внимания на посулы или угрозы врагов! Защищайте с величайшей самоотверженностью жизни ваших жен, матерей и детей, а тем самым и существование рейха. <…>