Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945 - Петер Гостони

Однако это не помешало претвориться в жизнь безумию защищать Берлин как крепость. Еще три дня продолжалась борьба, пока не были подавлены последние очаги сопротивления… на вокзалах Вайсензе и Фридрихсхайн. Тем самым городской район Вайсензе был полностью освобожден от стражей фашизма.

Перелом произошел, и началось новое время. Теперь надо было постараться спасти то из остатков изжившего себя нацистского господства, что могло пригодиться для восстановления нашего района и сохранения населения.

Тотчас к коменданту Яковлеву явились представители антифашистских сил, предоставив себя в его распоряжение и тут же получив задание из руин тотальной войны и тотального поражения построить новое общество.

Антифашисты Кнаппе и Касчевский в качестве бургомистров проявили инициативу. Улица Паркштрассе в Вайсензе стала местом сбора всех тех, кто был готов принять участие в восстановлении района. Русский комендант зарегистрировал всех как антифашистов. Так родилась районная биржа труда».

Пастор Генрих Грубер, один из видных деятелей евангелической церкви, собственными глазами наблюдал за вступлением Красной армии в городской район Берлина Лихтенберг.

«Рано утром в воскресенье, 22 апреля, в деревне разорвались первые снаряды. В это воскресенье проведение богослужения в церкви было невозможным, но жители как никогда прежде нуждались в слове Господнем. Поэтому уже в 6.30 утра я взял свой велосипед и поехал от подвала к подвалу, от одного убежища к другому, чтобы прочесть людям, которые там прятались, библейские изречения и помолиться вместе с ними. Улицы деревни были безлюдными, я заметил только местного группенляйтера. Когда раздавался свист снаряда, мне приходилось неоднократно спрыгивать с велосипеда и бросаться плашмя на землю, как я привык это делать во время Первой мировой войны.

Около 14.00 я увидел, как передовой отряд русских танковых частей входит в нашу деревню Каульсдорф-Норд. Наш группенляйтер быстренько сел на свой велосипед и, усердно нажимая на педали, понесся в западном направлении. Тем временем я спустился в подвал нашего приходского дома.

Здесь собрались самые разные жители деревни Каульсдорф. Эсэсовцы и подразделение полиции, которые занимали оборону на этом участке фронта, хотели организовать очаг сопротивления вокруг нашей церкви. Чтобы заставить их отказаться от этого, мне пришлось выразить им энергичный протест, что было связано с немалым риском, так как они легко могли «уложить» меня в самый последний час войны. К сожалению, они все-таки устроили свою оборонительную позицию, правда отодвинув ее на несколько сот метров назад. Плотный пулеметный и минометный огонь больше не позволял нам выходить из подвала. Между 16.00 и 16.30 появились первые русские войска: пехотинцы со штурмовыми орудиями, позднее прибыла артиллерия. Среди артиллерийских расчетов оказались даже женские. Из близлежащих домов до нас доносились крики раненых.

После того как русская артиллерия заняла позиции на улице посреди деревни, сестра милосердия нашей евангелической общины и я надели на голову каски и отправились на поиски старшего офицера. Я обратился через переводчика к одному из офицеров, которого принял за командира, с просьбой разрешить мне и сестре перевязать раненых из числа гражданских лиц. Сначала офицер приказал сорвать с нас каски. Поскольку на мне была сутана, он мог догадаться, что я священник. Офицер сказал, что разрешает нам перевязать раненых, и добавил, что если мы будем заниматься шпионажем, то нас расстреляют на месте.

Сначала мы отправились в ближайшие дома, откуда раздавались громкие стоны, и попытались перевязать тех, кто был ранен осколками снарядов. <…> После того как мы позаботились о жертвах в домах, находившихся рядом с церковью, наш перевязочный материал закончился, и нам пришлось снова вернуться в подвал.

Через некоторое время русские ворвались в наш подвал. Они потребовали часы и женщин. Часы мы отдали, но изнасилований в нашем общинном доме смогли избежать. У меня сложилось впечатление, что мое черное одеяние как-то сдерживало вражеских солдат. Однако потом в течение всей ночи в деревне раздавались крики бедных женщин, а мы ничего не могли для них сделать. <…>

На следующее утро [23 апреля] в деревне царил настоящий хаос. В разрушенных домах и на улицах лежали раненые и мертвые. Некоторые «соотечественники» попытались разграбить магазины. Русские войска ушли дальше в Берлин, в деревне остались только службы тыла и снабжения. Тогда я собрал нескольких рабочих и профсоюзных работников, чтобы с их помощью навести порядок в Каульсдорфе. Мы выставили посты перед каждым магазином. Мы запретили торговцам прятать товары и спекулировать продуктами питания. Затем довели до сведения каждого: «Тех, кто будет заниматься грабежами, мы передадим в руки русского коменданта». Так я взял на себя гражданское управление в деревне Каульсдорф».

23 апреля 1945 года военный совет 1-го Белорусского фронта издает «приказ № 5»:

«1. Немецкая территория, занятая войсками 1-го Белорусского фронта, является прифронтовым районом.

2. Вся верховная власть на территории Германии, занятой Красной армией, осуществляется военным командованием через посредство военных комендантов городов и районов.

3. Военные коменданты назначаются в каждом городе. Исполнительная власть создается из местных жителей: в городах – бургомистры, в более мелких городах и селах – старосты, которые несут личную ответственность перед военным командованием за выполнение населением всех приказов и распоряжений.

Бургомистры и старосты контролируются военными комендантами, они обязаны отчитываться перед ними о проделанной работе.

4. Бургомистры и старосты обязаны:

а) в срок, установленный военным комендантом, провести регистрацию всего населения, а списки передать военному коменданту;

б) по первому требованию военного коменданта привлекать население для выполнения любых работ по удовлетворению потребностей Красной армии или для общественных работ;

в) по требованию военного коменданта привлекать население для сбора военных трофеев и всего народно-хозяйственного имущества, которое было брошено владельцами.

5. Все коммунальные городские предприятия, такие как электростанции, водопроводные и насосные станции, канализация, все лечебные учреждения, все продовольственные магазины, пекарни и булочные должны возобновить свою работу. Рабочие и служащие перечисленных предприятий должны оставаться на своих рабочих местах и продолжать выполнять свои обязанности.

6. Служащие государственных продовольственных складов, а также частные собственники складов продовольственных товаров должны в течение 24 часов после опубликования данного приказа сообщить военному коменданту обо всех имеющихся запасах продуктов питания с целью их регистрации и в дальнейшем выдавать их только с разрешения военного коменданта.

До выхода специальных инструкций продукты отпускаются в продовольственных магазинах согласно ранее действовавшим нормам и продуктовым карточкам. Запрещается выдавать продукты на срок более чем 5–7 дней.

7. Руководящий персонал всего административного аппарата НСДАП, гестапо, жандармерии, службы безопасности и охраны тюрем обязан в течение 48 часов после опубликования данного приказа явиться в военные комендатуры для регистрации.

Для регистрации обязаны также явиться все бывшие военнослужащие германского вермахта, войск СС и СА, которые остались на занятой территории. Тот, кто не явится в установленное время, а также тот, кто будет повинен в укрывательстве подобных лиц, будет привлечен к строгой ответственности по законам военного времени.

8. Все лица, которые владеют огнестрельным и холодным оружием, боеприпасами, взрывчаткой, радиоприемниками и радиопередатчиками, фотоаппаратами, автомобилями и мотоциклами, а также горючими и смазочными материалами, обязаны в течение 72 часов после опубликования данного приказа сдать все вышеупомянутое в военные комендатуры.

Тот, кто в установленный срок не сдаст вышеупомянутое, будет привлечен к ответственности по законам военного времени.

Владельцы типографий, пишущих машинок и других множительных аппаратов должны явиться к военным комендантам для регистрации. Категорически запрещается без разрешения военных комендантов печатать или размножать документы, а также распространять в городе любые напечатанные или рукописные документы.

9. Населению прифронтовых районов запрещается:

а) с 22 часов вечера до 8 часов утра по берлинскому времени покидать свои дома, показываться на улицах, во дворах или где-нибудь еще, а также находиться в нежилых помещениях для проведения каких-либо работ;

б) освещать помещения с незатемненными окнами, зажигать по ночам костры и использовать электрические лампочки;