Железные люди - Владимир Полуботко

— Ну тогда — давайте подарим ему что-нибудь очень ценное. Как-никак человек спас от затопления седьмой отсек, сэкономил государству гигантские средства! Да разве ж мы не понимаем этого? Мы — всё понимаем! Давайте подарим ему машину «Волгу»!

Предложение Ковшова было принято с восторгом, и пылкое начальство поклялось, что машину оно подарит герою Краснобаеву в самом ближайшем будущем.

Есть все основания считать, что так оно, начальство это, и сделало: подарило машину.

Но только не Краснобаеву.

А кому-то другому.

Так же, как и квартиру вне очереди — её, конечно же, выделили, но опять же не Краснобаеву, а кому-то совсем-совсем другому.

А Краснобаев ничего себе и не требовал — не такой он был человек. Однако же год спустя, когда его маленькая дочка подросла и вознамерилась пойти в детский садик, он попытался добиться для неё этой чести.

И — не добился.

Местов нету! Ну что тут поделаешь?

Нету местов для мичманов краснобаевых!

Ему даже и в числе живых не нашлось места: лет через десять после описываемых событий он тяжело заболел и умер.

Долго ли, коротко ли, но повреждённые рука и нога у мичмана Семёнова зажили, и он снова встал в строй. Жена его благополучно родила ему сына, и поскольку самого мичмана Семёнова звали Виктором, то есть Победителем, и это имя так его здорово выручило, счастливые отец и мать решили и сына назвать так же. Пусть побеждает и он!

Виктор Семёнов-старший всё не решался и не решался сделать одно дело, а однажды решился. Выбрал он подходящее время и спросил мичмана Смолякова:

— Слушай, Серёжа, что ж ты меня тогда в темноте не подобрал? И даже не позвал никого на помощь?

Смоляков прикинулся дурачком:

— Это когда? В какой темноте?

— Ты знаешь, в какой: когда ты и Матвеев наткнулись на меня на средней палубе первого отсека. Я тогда лежал и всё слышал, хотя и сил не имел шевельнуться, и голоса не имел…

— Я даже и не помню такого… Я не натыкался на тебя, Витя. Ты что-то путаешь.

Мичман Семёнов не стал продолжать этот разговор со Смоляковым. Но потом подошёл и к Матвееву и спросил то же самое.

Этот оказался честнее. Или циничнее.

— Да, было такое, — признался он. — Ну ты ж понимаешь, как оно бывает: когда такое случается, каждый сам за себя… Ну вот и я тогда — тоже… Ты уж прости!..

Семёнов зла ни на кого и не держал. Прирождённые победители — они всегда великодушны к падшим.

Два года спустя он оказался на борту атомной подводной лодки другого проекта. Возле Курильских островов подводная лодка потерпела аварию: вода для охлаждения атомного реактора куда-то вдруг вся вытекла (ну, то есть, исчезла в неизвестном направлении), реактор вышел из-под контроля, и лишь благодаря гениальной и — главное! — молниеносной находчивости механика, удалось предотвратить самый настоящий атомный взрыв. Семёнов тогда участвовал в тушении пожара, и остался цел; попал под простой (не атомный!) взрыв — и опять выжил, хотя и получил тяжёлые травмы… На море же между тем был сильный шторм, и беспомощную подводную лодку понесло на скалы возле берегов Парамушира. Дали сигнал «SOS», и навстречу терпящим бедствие выслали спасательные корабли, которые должны были поймать подлодку и взять её на буксир. Корабли в темноте и в буре прошли мимо, а острые рифы становились всё ближе и ближе… И вот уж после таких-то дел для той подводной лодки и её экипажа выжить не было уже совсем никаких шансов…

Когда-нибудь, в другой раз, я, быть может, вернусь к этой необыкновенной истории. Пока же скажу только одно: они не утопили своего корабля и спаслись. И мичман Виктор Семёнов — в том числе. (А иначе как бы мы потом с ним встретились летом 1996-го года?)

В третьем походе на третьей атомной подводной лодке он опять тушил пожар, который заметил первым. Тогда обошлось не столь благополучно, и у него обуглились кончики двух пальцев на левой руке. Корабельный врач укоротил ему оба пальца, но не сильно. Он и после этого продолжал служить, продолжал ходить в далёкие походы. Потом сошёл окончательно на берег, но и по сей день он такой же силач, как и прежде, полон энергии и держится молодцом. Кругом — нищета и безработица, а он вкалывает как проклятый на тяжёлой работе, неплохие деньги зарабатывает себе и семье.

Вот такая у него судьба!

А как повели себя и о чём подумали русский Мерзляков и молдаванин Лесничий, когда спустя некоторое количество лет в Молдавии начались боевые действия между русскими и молдаванами — линия фронта, окопы, стрельба и взаимное истребление!

Приношу свои извинения, но я об этом ничего не знаю. А как бы хотелось узнать!..

Теперь о других.

Хныкавшего секретаря партийной организации попёрли и из партии, и из флота.

Полетели и многие другие карьеры и карьерки.

Например, командиру вспомогательного экипажа капитану второго ранга Полтавскому приписали малодушие. Его понизили в должности и в звании и спровадили на какую-то маленькую канцелярскую должность — доживать на ней до пенсии вдали от моря и боевых кораблей. Предпринято это было для того, чтобы часть вины снять с других, чтобы тех совсем не раздавило — например с Рымницкого и Лебедева — и по частям переложить на чьи-то другие плечи. Так и сделали, и не только по отношению к Полтавскому.

Да и многим другим офицерам было велено подыскивать себе сухопутные места да такие, чтоб даже и не на Камчатке были, а где-нибудь подальше!

Лейтенант Капустин, специалист по торпедной части (командир БЧ-3), и тот был наказан: никаких плаваний! Как это у тебя случилось, что торпеда оказалась в плену между двумя заклинившими крышками? И это не отговорка, что лодка, мол, чужая и тебя запихнули на неё за день до отплытия! Управлять погрузкой и разгрузкой торпед на берегу — вот твой удел отныне!

Капитана первого ранга и Героя Советского Союза Лебедева понизили в должности и исключили из партии. Он было возражал: я ведь выступал решительно против выхода в море этой подлодки! Я даже и послание специальное направил по этому поводу адмиралу Алкфееву! Но Алкфеев на это очень просто ответил, что никакого послания он и в глаза не видел, ну а так-то, если бы послание на самом деле имело бы место, то он бы, тогда бы конечно бы, прислушался бы к нему. Но послания не было. И он, Алкфеев, не мог узнать об истинном положении вещей от столь заметного человека, каковым считался Лебедев… И даже копия послания, которую предусмотрительный Лебедев припрятал в своём сейфе, тоже пропала. Первое, что сделал Лебедев, как только вылез из барокамеры, это побежал к своему сейфу. Нужно было представить письменное доказательство своей непричастности к трагедии. И что же он увидел?

Сейф взломан! И в нём пусто!

Вот потому-то Лебедева и понизили. Но — ненадолго. Уже год спустя его сильно повысили да так, что взлетел он ещё и выше прежнего! В это трудно поверить, но и в партии его восстановили. И переехал он сначала в более тёплый и культурный Севастополь и занял там пост, соответствующий контр-адмиральской вышине.

Золотая Звезда Героя — это такой поплавок, с которым никогда не утонешь!

Хотя… Высшие Силы — они-то могут посмотреть на всё совсем иначе. Блеском золота и ложью их подкупить нельзя, и своё возмездие они могут приберечь до какого-то особого, им одним известного момента. Именно так и случилось с Лебедевым. Однажды, уже будучи заслуженным пенсионером, окружённым славою знаменитого подводника — спасателя, избавителя и радетеля, поучающего с телевизионных экранов заблудших, он скромно, по-стариковски отправился на рыбалку. Жил он к тому времени уже не в бурном Севастополе, а на благополучном российском побережье Чёрного моря в окрестностях Геленджика. Море в тот день было тихим и безветренным, а резиновая лодка Лебедева была крепка и надёжна. Потом вспоминали, что некоторое время его лодку видели недалеко от берега, а потом она отплыла чуть дальше, а потом и ещё дальше… И что было после этого — никто толком не знает. Но знаменитый подводник исчез на несколько дней. А потом вдруг объявился у берегов всё того же Геленджика на всё той же самой исправной и надёжной резиновой лодке. Но уже без признаков жизни. Воды и пищи у него с собой было вдоволь, время года было тогда тёплое — не жаркое и не холодное, и вскрытие так потом и не смогло установить истинных причин его смерти.

И адмирал Алкфеев, который когда-то шантажом и угрозами незаконно заставил капитана первого ранга Рымницкого выйти в поход на неисправном и неподготовленном подводном атомоходе, который чуть было не провалил работы по поиску затонувшей подводной лодки и который после катастрофы самым бессовестным образом фальсифицировал документы и оказывал грубое давление на тех, кто давал показания следственным органам, — он так ведь и не предстал перед военным трибуналом. Вполне естественное обвинение в измене Родине так и не коснулось главного виновника всей трагедии. Вместо этого, он самым успешным образом продвинулся по службе!..