Другой Путь.Часть 1 - Дмитрий Бондарь

   Разумеется, ни в какой ГУМ я не поехал.

   Мой путь лежал в сторону Каширского шоссе, на недавно открытую станцию метро "Кантемировская", неподалеку от которой проживал Валентин Аркадьевич Изотов.

   Я позвонил в звонок незнакомой мне квартиры на четвертом этаже и, спустя пару минут дверь открылась:

   - Здравствуйте, - приветливо сказала... Юленька Сомова, еще не узнавая меня. Потом глаза ее покруглели, распахнулись широко и она добавила: - Ты?!

   - Здравствуйте, Юля, - растерянно ответил я.

   Повисла неловкая пауза.

   Она стояла передо мной в простеньком халатике, переднике поверх него. Совершенно без краски на лице - такая знакомая и близкая, такая, какой я ее помнил в лучшие наши годы. Мне невольно захотелось прикоснуться щекою к ее лбу, волосам, носу, вдохнуть ее запах. И я еле удержался, чтобы не сделать этого и через мгновение морок развеялся.

   Она оценивающе смотрела на меня, одетого во что-то явно не со швейной фабрики "Красный октябрь".

   А я думал о том будущем, что не случилось, но навязчиво вело людей друг к другу. Видимо, все-таки была в мире какая-то предопределенность.

   - Как ты меня здесь нашел? - Спросила внучка Изотова.

   Я пожал плечами.

   - Кого там принесло, внуча? - раздался голос Валентина Аркадьевича из глубины квартиры.

   - Это ко мне, дед, - строго ответила Юля.

   - Нет, Юля, не к вам, - мне пришлось ее поправить. - К вашему деду.

   Она недоверчиво скосила на меня глаза, чуть повернув голову в сторону:

   - А откуда вы его знаете? - И не дожидаясь ответа, крикнула деду: - Не, дед, это, оказывается, к тебе.

   Она открыла дверь шире:

   - Проходите, дед в комнате. Мемуары пишет.

   - Спасибо, Юля. Думаю, он будет рад меня видеть.

   Войдя, я сбросил кроссовки и ступил ногами на бордовую ковровую дорожку с зелеными полосами вдоль краев.

   Изотов почти не изменился, старики вообще не подвержены времени. Он улыбался, рассчитывая, наверное, увидеть кого-то другого. Но вошел в комнату я.

   Валентин Аркадьевич снял с носа очки.

   - Сергей? Что-то случилось?

   Я покачал головой:

   - Ничего важного. Вот, прилетел навестить.

   Я чувствовал запах и слышал тихое сопение стоящей за моей спиной Юленьки, и мне совсем не хотелось посвящать ее в наши дела.

   - Проходи, гость, садись, - Изотов показал мне на диван у стены. - Это внучка моя, Юля. Она учиться сюда приехала. В институт тонких химических технологий. Третий курс уже. Будущий химик-технолог, мастер литья резиновых калош. А это - Сергей Фролов. Вот и познакомились.

   - Мы немножко знакомы, - поправил я Валентина Аркадьевича. - Мы же из одного города, встречались как-то.

   - Правда? - преувеличенно сильно удивился Изотов. - Вот бывает же такое! Чаю будешь?

   Я не успел ответить.

   - А вы что, тоже знакомы? - "Сообразила" Юля. - Интересно! А откуда, дед?

   - Да уж, знакомы, - вздохнул Изотов. - Старые знакомцы - боевые, можно сказать, товарищи. Так ты сделаешь нам чаю?

   - Со слоном, - попросил я.

   - Соскучился по слону?

   - Не представляете насколько.

   - Хорошо. Внуча, чай со слоном для гостя завари.

   Косясь на меня, Сомова вышла из комнаты и загремела посудой, зажурчала водой где-то на кухне.

   - Юля, доча! - крикнул Изотов, чтоб его услышала внучка. И попросил, когда она появилась: - Сходи, пожалуйста, в магазин, купи нам коньяку, кое-что отметить нужно.

   Пока она переодевалась, сервировала стол, принесла заварившийся чай, мы с Изотовым успели обсудить виды на урожай в текущем и будущем году, сравнить достоинства нашей и заграничной авиации, похвалить демократичность Горбачева и его шаги навстречу народу и приступили к "моему хобби" - парусным регатам.

   Когда хлопнула входная дверь, разговор сразу изменился:

   - Что стряслось? - Валентин Аркадьевич жестко оборвал мое повествование о лодках, которые я видел живьем только на фотографиях в журнале "Катера и яхты".

   - Есть серьезные подозрения, что человек Павлова затеял свою игру. Хотелось бы выяснить у самого Георгия Сергеевича суть некоторых распоряжений.

   - Сережа, это очень серьезные обвинения. У тебя есть факты или только догадки и "видения"?

   - Я понимаю, Валентин Аркадьевич, что это не игра в бирюльки. Конечно, у меня есть факты. Мне нужен разговор с Павловым.

   - Это ты уже говорил, - Валентин Аркадьевич положил очки, которые все еще держал в руках, на стол. - Я постараюсь все устроить. Ты же здесь ... не совсем Сергей?

   Я кивнул:

   - Серхио Саура, американский бизнесмен и плейбой, собирающий коллекцию девичьих... скальпов.

   - Вот как, плейбой? Хорошо, тогда позвони мне завтра из телефона-автомата.

   Он продиктовал номер, который я сразу запомнил - был он достаточно прост.

   - А теперь расскажи мне, как ваш план в целом? - Изотов уселся поудобнее на своем жестком стуле.

   - Работаем как рабы на галерах, - пошутил я, вспомнив одного персонажа из скорого будущего. - Думаю, все успеем сделать, если нам не станут мешать.

   Я коротко рассказал ему о том, во что счел возможным посвятить деда. И спросил, как ему на самом деле нравится то, что делает нынешнее Политбюро?

   - Ты представляешь, Сережа, я ведь сомневался в твоих словах. Каждый день, с тех пор как ты с Захаркой уехал к Павлову, я сомневался и искал твои ошибки в предсказании происходящего. Когда выбрали Генсеком Горбачева и когда он не встал во главе Верховного Совета, отдав этот пост Громыко, когда он провозгласил свою перестройку: "нужно чтобы каждый на своем месте ответственно делал свою работу - вот и вся перестройка", так он говорил по телевизору - я сомневался.. Я искал в этих событиях какое-то несоответствие твоим прогнозам. Мне совсем не хотелось, чтобы они стали правдой. А поверил только когда в феврале из Политбюро выпнули Гришина и протащили туда обещанного тобою Ельцина. Вот тогда у меня отпали последние сомнения. Вот тогда я и понял, что ничего уже не изменится. Эти его популистские проверки прилавков магазинов и рынков, работы трамваев и троллейбусов, после которых ничего не менялось, кроме новых обещаний - так нагло и открыто к власти никто еще не рвался...

   Я прихлебывал чай, слушая его рассуждения и изредка почти автоматически вставляя "ага, угу, конечно, да", но внезапно он остановил поток слов и спросил:

   - Сильно Москва изменилась?

   В этот момент скрипнул ключ в замке, и в дом вернулась Юля.

   - Дед, - рассерженным голосом с порога заявила она, - ты меня больше в магазин за своим коньяком не посылай! Сам ходи за ним! На меня смотрели так, словно я алкоголичка какая-то! И продавать не хотели, пока паспорт не показала. А еще какие-то алкаши привязались, все третьей звали. Не пойду больше!

   Я улыбался, вспоминая ее привычку все сваливать в одну кучу. Если утром сломался каблук - то и все остальные события дня будет плохими: вороны будут особенно черными, машины вонючими, а дети в песочнице - крикливыми.

   - Вот! - она поставила бутылку на стол между нами. - Пейте!

   Довольная устроенной демонстрацией своей значимости, удалилась из комнаты, она задержавшись на мгновение на пороге - проверить краешком глаз мою реакцию.

   Я сидел спокойный и добродушный как Будда Майтрейя, хотя вряд ли Юленька знала, кто это такой. А Валентин Аркадьевич спрятал улыбку в своих знаменитых усах.

   Мы действительно выпили по рюмке отвратительного трехзвездочного коньяка - чтобы у Изотова было оправдание перед внучкой. Еще немного поговорили о всякой всячине, и я стал собираться.

   Уже стоя у открытой двери, Юля нашла в себе смелость спросить:

   - Тогда, в автобусе, вы говорили со мной потому что я внучка деда Вали?

   - Нет, Юленька, - доброжелательно улыбнулся я. - Тогда это была чистая случайность. Просто вы мне очень понравились.

   - Так почему тогда...

   - До свиданья, Юленька, - перебил я девушку и, спускаясь вниз по лестнице, услышал вслед тихое:

   - До свидания.

   Я вернулся в гостиницу и подарил дежурной по этажу "красиви рюсски матрошка", чтобы не оставалось сомнений в моем блуждании по галереям ГУМа, а то еще сообщит "куда надо". А мне сюрпризы вообще не нужны. Их и без того хватает.

   На следующий день я улучил момент и позвонил Изотову из телефона-автомата на станции Кузнецкий мост - до нее было недалеко идти от гостиницы, но в то же время она располагалась на достаточном удалении, чтобы гарантированно не встретиться с кем-то из группы или сопровождавщих.

   Павлов обещался ждать меня около полудня в холле Третьяковской галереи.

   В условленное время я был на месте.

   Георгий Сергеевич тоже совсем не изменился - такой же большой и грузный, только почему-то с палочкой.