Крымский Джокер - Олег Голиков

— Гарик, ибит твою налево! Пусти, сохатый, раздавишь!

Лось потискав Витька вволю, аккуратно поставил его на землю:

— Ну что, сразу ко мне рванём? Водовки купил?

— Погодь, старичок, водки потом наберём. Давай пока к тебе — помоемся, покурлычем. А, вот, кстати, знакомься, — Витька подозвал улыбающегося Толстого, который нерешительно топтался возле своей машины. — Это Игорь, он же Лось. А это — наш соратник по славным денёчкам, проведённым в универе — Володя, он же Толстый.

Мужчины, улыбаясь, молча пожали друг другу руки.

— Ну а всё остальное — вечером. На встрече, так сказать, выпускников. Где тут поблизости можно машину поставить?

Лось, хлопнув ещё раз Витька по плечу, кивнул головой:

— Айда за мной! Покажу… — и кивнул Толстому на Карытина. — Видал! Братан с войны вернулся! Живой!..

Потом в три прыжка доскакал до своей машины и проворно забрался внутрь. «Мерседес» развернулся, и медленно поехал по улице Воровского. Володя пристроился сзади и, проехав метров десять, повернулся к Карытину:

— А чего он всё заладил про войну какую-то?

Виктор придирчиво рассматривал свои обновки. Услышав вопрос, он рассмеялся:

— Да он фанат фильма «Место встречи изменить нельзя». Как насмотрится на ночь — так потом целый день сыпет цитатами каждые семь секунд. Помнишь, там эпизод, когда Шарапов с Варей в парадняке обжимаются, а мимо кекс бежит и орёт как резанный: «Братан с войны вернулся!! Живой!» Ну вот по-моему этот его бред оттуда…

Через полчаса троица была в прихожей квартиры Лося. Пока Толстый и Лось разувались, Витька с любопытством заглянул в ближнюю комнату.

Она впечатляла размерами. Посередине покрытого паркетом простора стоял кожаный уголок светлых тонов и стеклянный изящный столик. В углу примостилась натуральная пальма. Огромный экран TV занимал всю дальнюю стенку. На другой стене, за толстым стеклом с подсветкой, плавали разноцветные рыбки. Стены были под цвет паркета — светло-коричневого цвета. Карытин восхищенно обернулся:

— Да у тебя хоромы, чувак! В прошлом году твой Лосиный Остров вроде как поскромнее был…

Витька проскользнул в комнату, осмотрел домашний кинотеатр и огромный, во всю стену, аквариум с диковинными рыбками и восторженно добавил:

— Н-да… Это я удачно зашёл! А твои-то все где?

Довольный впечатлением от своей квартиры, Лось выдал всем тапочки и доложил:

— Да в Трускавец укатили на две недели. Здоровье поправлять, — потом хитро улыбнулся. — Ты ещё камин в спальне не видел… хошь, покажу?

Карытин засмеявшись, поднял вверх руки:

— Камин — без меня! Лично я — купаться! — он кивнул на приятеля. — Вон, Толстяку покажи…

И Лось с Володей отправились осматривать камин.

Из ванной комнаты Карытин вышел уже без своей бородки. Потеряв растительность, его, и без того широкое, лицо, ещё больше округлилось. Он с отвращением стал рассматривать в зеркале свою гладковыбритую физиономию:

— Гладкое…Как конец после гребли… — Витька провёл рукой по подбородку и подошёл к приятелям, которые сидя на диване, рассматривали какие-то фотографии. Он тоже заглянул в альбом, но через минуту, зевнув, важно заговорил:

— Ладно, пацаны, хорош хернёй заниматься — потом досмотрите… Лучше напрягите ушистарший по бараку будет базар держать!

И придвинув к себе кресло, уселся в него и начал излагать свои соображения:

— Все рассказы и воспоминания давайте отложим до вечера. Потом побалдеем, бухнём как следует. А сейчас первым делом мне нужно в Инвестбанк. Лось, у тебя там концы какие-нибудь есть стоящие?

Лось отложил альбом и кивнул:

— Найдём — а что надо?

— Получить скромный почтовый переводик желаю…. На двадцать пять тысяч зелени всего. И желательно сегодня.

— Ух, ты! Ну, ты даёшь, Корыто! — удивился Лось и сразу приподнялся с дивана. — Тогда действительно надо спешить! Такие бабки после обеда могут и не выдать.… А ещё что?

Витька похлопал звонко себя руками по гладковыбритым щекам:

— Сфотографироваться для получения анкеты в посольстве Соединённых Штатов Америки! Вот так-то, чувачки!

Он стал резво одеваться. Увидев, что Толстый тоже приподнялся, Карытин посмотрел на часы и сказал другу:

— А тебе с нами, наверное, не резон шататься. Отдохни с дороги. Фильмец какой-нибудь посмотри. Пивка хлебни… Расслабься.

Из прихожей донёсся хрип Лося, который с трудом нагнулся, чтобы застегнуть молнию на сапогах:

— Эй, Толстяк! Жратва в холодильнике. Хавай — не стесняйся! Только никому не открывай — я тебя закрою!

Костров кивнул, сел на диван и взял пульт от телевизора. Когда входная дверь захлопнулась, он тут же лёг на бок, и положив под щёку ладошки, мгновенно уснул.

…Самолёт приземлился точно по расписанию. Так как багажа у них не было, Лидия Петровна с Борисом сразу прошли в зал встречающих. Там уже с полчаса переминался с ноги на ногу Ломакин с тремя тёмно-фиолетовыми розами в руках.

— Здравствуй, Лидушка! — он поцеловал Афанасьевой руку и неловко вручил букет.

— Чегой-то они у тебя такие траурные, а, Гриб? — Леди придирчиво рассматривала цветы. — Ты бы ещё погребальный венок притащил, кавалер!

Она передала букет Фролову и махнула рукой замявшемуся от такого приветствия дедушке Грибу:

— Ладно уж — веди к машине!

И, не дожидаясь ответа, направилась к выходу. Василий Иванович и Борис поспешили следом.

Не считаясь с многочисленными запрещающими знаками, прямо у выхода из аэровокзала, сверкая чистотой, стояла огромная угольно-чёрная «ауди». Ломакин достал брелок и пискнул сигнализацией.

— Я шофёром у тебя поработаю немного, Лидия Петровна — не возражаешь?

Он ловко забрался на водительское сиденье. Борис распахнул перед Афанасьевой заднюю дверцу.

— А ты вперёд садись, Боря, — махнула она ему рукой.

Машина тихо заурчала и плавно тронулась с места. Лидия Петровна достала пачку «Беломора» и, не спрашивая разрешения, закурила.

— Молодец, Василий Иванович, что без башибузуков своих встречать приехал! Не терплю я их одинаковые морды.

Ломакин, едва поморщившись от едкого дыма, усмехнулся и посмотрел в заднее зеркало.

За ними метрах в десяти следовал джип БМВ.

— Да нет, Лидочка… Без них я уже давно не езжу. Просто наказал им глаза тебе не мозолить.

Он ловко перестроился в третий ряд и со знанием дела увеличил скорость.

— Где тут пепельница у тебя, Иваныч? — спросила Афанасьева, стряхивая пепел на коврик.

— Кстати, познакомься — мой лучший работник Борис. Уже лет шесть с ним работаю — не нарадуюсь. Шесть ведь, а, Боря?

Борис обернулся и вежливо уточнил:

— Через два месяца семь лет будет, Лидия Петровна.

Ломакин, не сбавляя скорости, протянул Фролову маленькую бугристую руку:

— Ну, будем знакомы! Василием Ивановичем меня кличут. А поработаем вместе — поглядим… Может, для тебя я просто Иванычем стану, — дедушка Гриб снова посмотрел в зеркало. — Куда ехать-то, Лида? Может, сразу ко мне?

Афанасьева опустила стекло и выбросила окурок:

— Тебе надо куда, Боря?

Борис открыл ноутбук, с минуту изучал информацию на экране и затем попросил:

— Я бы хотел, Василий Иванович, чтобы вы высадили меня на пересечении улиц Артема и Миколы Пимоненко. И скажите мне свой адрес — я потом сам на такси доберусь.

Афанасьева и дед Гриб переглянулись и заулыбались. Ломакин даже прищёлкнул языком:

— Ишь ты, какой шустрый! А может тебе ещё и ключи выдать от квартиры, где гроши лежат? Адрес ему свой скажи! Весёлый у тебя хлопчик, Лида!

— А ты думал! — Лидия Петровна взъерошила Борису волосы и, наклонившись к нему, сказала:

— Ты дружок, как посмотришь там, что тебе надо — набери меня и за тобой заедут.

Борис кивнул, и тут у него зазвонил мобильный телефон.

— Да… Я… Когда?! Завтра?! Всё понял. Отбой.

Борис секунду замешкался, и эта пауза не ускользнула от внимательно наблюдавшего за ним Гриба. Волнуясь, Фролов немного громче чем следовало, сообщил:

— Лидия Петровна! Звонил наш охранник из консульства. Назавтра в списках есть фамилия нашего клиента! У него собеседование назначено на два часа дня!

Афанасьева прищурилась и проговорила сквозь зубы:

— Вот это, я понимаю, новость! Кажись, фарт начал в равные доли складываться. Теперь главное — не фукнуть весь расклад. Ты, Боря, делай своё дело, а потом вечерком расскажешь нам с Василием Ивановичем свои думки.

Высадив Бориса в указанном месте, Ломакин обернулся и сказал:

— Что-то не понравилось мне в твоём пареньке. Как-то задёргался он после звонка.

Афанасьева поморщилась:

— Да будет тебе, дед, не чуди! От такой весточки даже меня типнуло! Ты только представь себе — на день бы опоздали — и гудбай Америка! — Лидия Петровна хищно улыбнулась. Ну поехали к тебе, что ли… Покажешь мне свою новую усадьбу.