Ученик ученика - Владимир Корн

Сначала Перн выслушивал мой монолог с недоумением, затем наконец до него дошло, и он посмотрел на меня совсем другими глазами.

– Да-да, Горелый, все это придумал я. И согласись, вышло даже забавно. Если у тебя есть какие-нибудь вопросы, то вот он я, внимательно тебя слушаю.

Взгляд Перна скользнул по двум стражникам, зашедшим в этот момент в корчму. Затем хозяин понурил голову.

– Разумное решение. Ты вот что, Перн, принеси-ка мне лучше кружечку холодного пива, – с этими словами я положил перед ним серебряный конт, – а я, в свою очередь, сделаю так, что обо всем этом никто никогда не узнает. Поверь мне, Край не носился по Дрондеру с криками, как же подло ты с ним поступил. Вот и я этого делать не буду. Ты просто вернул свой долг – и все.

Выйдя из корчмы, я увидел поджидавшего меня Солиса, одного из близнецов.

– А ты что здесь делаешь? – поинтересовался я у него.

– Остался на всякий случай, – ответил он, затем, помолчав секунду, добавил: – Я слышал все.

И протянул мне руку открытой ладонью вверх, но не для того, чтобы я в нее что-нибудь вложил.

Часть вторая

Глава 1

Переправа

Отблески пламени играли на стволах росших вокруг поляны деревьев. Я смотрел на полулежащего возле костра Жюстина и ломал себе голову, как мне его величать. Угораздило же меня попасть в такую ситуацию – остаться наедине с наследным принцем. Не по своей воле, конечно. Хотя с какой стороны на это посмотреть.

Господин герцог – нельзя, да и не герцог он еще вовсе. Станет он им только после того, как займет место отца. Кроме того, этим обращением могут пользоваться только равные ему по родовитости люди. В моем случае это будет звучать если не как оскорбление, то как проявление неуважения – точно. Ваша светлость, ваше сиятельство, мой господин? Ага, и еще кланяться после каждого обращения. Нет, никак я не могу привыкнуть к подобным вещам, хотя и пора бы уже. Кроме всего прочего, он моложе меня почти на добрых десять лет.

Я нес его на себе несколько часов. Нес на закорках, так, по-моему, это называется. И еще старался при этом бежать. Тогда у меня не возникало проблем с обращением, главное было уйти от погони как можно дальше. В итоге нам это удалось. Мы сумели оторваться и сейчас размышляли, как поступить дальше. Возвращаться назад – крайне опасно, во всяком случае, наследнику Эйсенского престола. Да и мне в общем-то тоже, поскольку я стану нежелательным свидетелем убийства будущего наследника Эйсенского престола. Если уж они не побоятся сделать это с сыном весьма могущественного герцога, то меня попросту раздавят как случайно попавшуюся под сапог букашку.

Поначалу ничто не предвещало такого поворота событий. Начинался отличный солнечный денек, и мы сворачивали лагерь. Накануне мы потеряли много времени, преодолевая бурную речушку, названия которой я так и не запомнил. Речушка была неширокая, но с очень крутыми берегами. Мост через нее смыло паводком, поэтому власти соорудили временную переправу, все-таки имперский тракт проходит. Только вот переправа получилась слишком уж временной, и ее приходилось постоянно восстанавливать. Нам не повезло: очередной ремонт пришелся именно на то время, когда нам необходимо было перебраться на другую сторону. Ждать нам пришлось чуть ли не весь световой день. В результате вместо запланированной остановки на ночь в небольшом городке Сютемдер мы вынуждены были разбить лагерь, отъехав от переправы буквально на пару лиг.

В Сютемдер мы попали ближе к обеду. К прибытию наследника в город все было готово: посланные вперед люди об этом позаботились. Хлебом-солью его, конечно, не встречали, но в лучшей корчме города столы ломились от блюд, которые могли заинтересовать принца хотя бы потенциально. Да и остальные голодными тоже не остались.

Едва городок скрылся из виду, все и началось. К этому времени дорога резко пошла вниз, устремляясь к одной из крупнейших рек Империи – Сотре, делавшей здесь петлю. Сотра брала свое начало с ледников Агнальских гор, до которых было уже буквально рукой подать.

Последние пару дней Горднер заметно нервничал, хотя до этого времени я считал его образцом невозмутимости. Нетрудно было догадаться, что происходило это по вине принца, вернее, из-за него. Барон определенно что-то знал, но делиться этим не спешил. Кстати, люди из окружения наследника не выглядели встревоженными, напротив, чем ближе мы приближались к границе с герцогством, тем лучше у них становилось настроение.

Я по-прежнему находился рядом с Горднером, и мне это начинало даже нравиться: так я всегда мог быть в курсе всех событий. Ну а самое главное – Горднер имел обыкновение перед сном заниматься фехтованием. Конечно же в спарринг-партнеры я ему категорически не годился, он предпочитал людей более искусных в этом деле. Но как-то так получалось, что всякий раз он уделял немного времени и мне. Понять его можно, людей у него не так уж и много, и, вероятно, барон стремился к тому, чтобы каждый из них был полноценным бойцом. К тому же он видел, что я тренируюсь практически каждый вечер, обычно привлекая в качестве наставника Тибора. Наградой за это ему было пиво, которое Тибор любил до безумия.

Ненавижу свою ущербность, неважно, в какой сфере. Понятно, не стать мне великим художником или скульптором, но что касается фехтования…

Время от времени Горднер тренировался с кем-нибудь из дворян из окружения принца, и ни разу я не видел его проигравшим. Однажды я даже стал свидетелем того, как барон схватился в учебном бою с юным Жюстином. Несомненно, с наследником занимались лучшие учителя герцогства, но то, что продемонстрировал мой патрон, впечатлило меня гораздо сильнее. Все-таки принц обладал техникой, больше подходящей для дуэлей, проходивших по определенным правилам и с рядом ограничений. Движения его смотрелись очень эстетично и даже эффектно. Горднер же фехтовал так, что сразу становилось очевидным: во главу его стиля ведения боя поставлена эффективность, но никак не зрелищность. Схватка завершилась ничьей. Но даже мне стало понятным, что Горднер не пожелал ставить принца в неловкое положение, хотя с легкостью мог сделать это несколько раз. Жюстин понял это не хуже других, выразив благодарность несколькими комплиментами технике своего оппонента…

На костре, на лезвии клинкерта, доходила до готовности крупная рыба. Мне удалось изловить ее в протекающей в нескольких десятках шагов реке. Безрассудно, конечно, было остановиться на ночлег на самом берегу, потому что одинокий огонек костра виден за много лиг.

Жюстин лежал на боку, стараясь держать левую ногу как можно выше, положив ее на камень, который мне с трудом удалось к нему подтащить.

Оно и понятно, нога распухла до такой степени, что казалось, ткни пальцем – и брызнет кровь. Да и опухоль расцвела разнообразными оттенками, от багрово-красного и черного до редкостной разновидности желтого. Надеюсь, я правильно поставил диагноз – сильное растяжение связок. Врач из меня тот еще, просто однажды у меня было нечто подобное. Это, кстати, очень болезненно, и на ногу ступить невозможно.

Все, костыль готов. Широкая рогатка, обмотанная на развилке тканью. Без костыля не обойтись, следующие несколько дней Жюстину придется скакать на трех ногах.

Принц поблагодарил меня несколькими словами, и среди них не было ни одного, хоть как-то указывающего на мое положение в нашей компании. Вот и славно, тем более что сейчас мы как будто на равных.

Единственное, что меня смущало, так это то, что штаны мои были распороты суком. Если бы я сидел в седле, то прореху совсем не было бы видно. Но лошадей у нас не было. И я успокоил себя тем, что теперь полностью оправданно то обстоятельство, что нельзя поворачиваться к такой высокой персоне тылом…

Чем ближе мы спускались к Сотре, тем сильнее нервничал Горднер. Наверняка он знает нечто, напрямую связанное с возможной угрозой жизни наследника, иное просто не приходит в голову.

Мы уже довольно давно ехали рядом с сопровождавшими принца в этом путешествии людьми. Накануне вечером у Горднера был разговор с начальником охраны высочайшей особы, и вернулся барон с крайне недовольным выражением лица.

Сотра, через которую нам снова предстояло перебираться, была в этом месте не очень широка. Сначала на противоположный берег отправились полсотни кирасир, следом – часть гвардии из охраны принца и затем уже он сам. Ну хоть чего-то Горднер добился, поскольку первым хотел переправиться Жюстин со своей свитой.

Наш отряд был следующим и на паром поместился полностью. Когда мы почти приблизились к правому берегу Сотры, все и произошло. На наших глазах из густого кустарника, росшего чуть в отдалении от береговой черты, начали появляться люди, много людей, и все они были вооружены. Затем из рощи показались всадники на невысоких мохноногих лошаденках. Сначала я даже обомлел – настолько они были похожи на индейцев. Им бы в вестернах сниматься, никакого грима точно бы не понадобилось. Правда, орали они совсем не так. У индейцев какое-то улюлюканье на высокой ноте, эти же издавали что-то наподобие уханья. Томагавков у них не имелось, но остального добра в виде луков, копий, а порой и ружей хватало вполне.