Ученик ученика - Владимир Корн

Свиньи какие-то за столом собрались, все пивом залили, книгу положить некуда. А книга – это источник знаний. Пусть даже и таких… хм… своеобразных.

Почему-то все мои действия проходили в гробовой тишине.

– Садитесь, – махнул рукой я, обращаясь к стоявшим и смотревшим на меня людям Грюоя, – в ногах правды нет.

Первым с самым независимым видом уселся сам хозяин дома, старательно делая вид, что давно уже собирался это сделать. Остальные последовали его примеру. А наши? Наши пусть постоят, ничего страшного, не так уж долго мы здесь и задержимся.

Книга, раскрытая мною наугад примерно посередине, представляла собой аналог широко известной в моем мире «Камасутры», но явно ей проигрывала. В книге даже гравюры имелись чуть ли не на каждой странице, пусть и не цветные, но… Черт, никакой вычурности, практически пособие для молодоженов. Ладно, не для этого сюда заявились.

Я извлек кинжал, отрезал тонкий ломтик от выглядевшего аппетитным окорока, сунул кусочек в рот и заглянул в самый конец книги. Может быть, там что интереснее сыщется. Как бы не так.

Взяв ближайшую кружку с пивом, я засунул в напиток палец.

– Теплое, – констатировал я, – принеси холодненького.

Моя просьба относилась к сидевшему слева от меня молодому парню. А кого еще посылать, как не его? Кружку-то я забрал у своего правого соседа, мордатого мужика, старше меня на несколько лет. Не малолетку же обижать. А вот за пивом ему слетать в самый раз, если судить по возрасту.

– Грюой, с тебя три кроны. Сам знаешь за что. Одна должна быть золотом, вторая серебром. Третья тоже серебром, но мелким. Меди не нужно. И побыстрее, нас Милашка Сьюи заждалась, – самым обычным тоном произнес я и снова углубился в книгу.

Пиво я увидел быстрее, чем деньги. Я решил не обижать никого недоверием и не стал проверять температуру напитка. Но и пробовать его тоже не стал. Еще чего, вдруг этот парень в кружку плюнул.

Когда передо мной на столе образовалась кучка монет, я на минуту оторвал взгляд от книги. Вы что, предлагаете мне собирать монеты с липкого стола самому?

Как оказалось, нет. Небольшой кошель нашелся сразу, пусть не новый и потертый, и переложить в него деньги тоже нашлось кому.

Вот теперь почти все. Аккуратно захлопнув книгу, я поднялся на ноги, обошел стол, встал сзади Грюоя и положил руки ему на плечи.

– Если тебе еще раз придет в голову мысль навестить… – черт, забыл ее имя, – сестру Тибора, я настоятельно рекомендую сначала внимательно изучить свою книгу. Вот только на мужчин в ней обращать внимания не надо. Это тебе не пригодится. Ты меня хорошо понял?

Так и подмывало вылить ему на голову пиво из кубка, он единственный за столом пользовался таким сосудом. Но ограничился лишь тем, что замерил в нем температуру пива.

Плащ еще толком не просох, но задерживаться здесь не было никакого желания.

Уже за порогом отдал кошель Тибору – нельзя выпадать из образа. Лишь добавил, чтобы он передал деньги сестре: мол, Грюой жутко извиняется.

Конечно, в бордель мы не пошли, а зашагали в сторону нашего лагеря.

И вообще, эти слова были только для Грюоя, так более доходчиво. Заглянули к нему мимоходом, поставили на место, взяли денег, сколько в голову взбрело и какими монетами взбрело, и пошли себе дальше веселиться.

Не дурак, поймет, что я его от смерти спас, что бы он там о себе ни воображал. Благо хватило мозгов, чтобы по-мирному дело решить. Свет клином на сестре Тибора не сошелся, а жизнь – такая сладкая штука.

Нет, надо было еще книгу с собой захватить. У меня только одна и есть, со сказками, по которой меня Милана читать учила. Несолидно мне с ней, взрослый мужчина, да и прочитал я ее уже сто раз. А вот эта была как раз то, что надо. И гравюры занимательные, и много новых слов узнал бы. Эх, да чего уж там.

На завтрак я проспал, не услышав двойной удар небольшого колокола, возвещавший о подъеме.

Когда вышел во двор, все обитатели поместья сидели за столом под навесом. Все дружно уставились на меня, словно увидев нечто невероятное. Разговоры смолкли.

Трепло ты, Тибор, мог бы и держать язык за зубами. Я ведь в первую очередь о себе заботился. Может быть, имеются и другие способы разрулить такую ситуацию, да где ж мне об этом знать? И не надо во мне крутого парня видеть, их только в фильмах и показывают.

«Крутым и ночью солнце светит» – вспомнил я одно выражение. И фильм вспомнил, где главный герой кружил в черном затонированном джипе по улицам ночного города в темных солнцезащитных очках. Вот это да, вот это я понимаю – крутизна.

Кино. Черт побери, что же мне давно это в голову не пришло. Нет, ну надо же, а? Так, что я об этом знаю? Братья Люмьер, целлулоид. Целлулоид – это нечто прозрачное, из него кинопленку делали, и еще горит он хорошо. А вот как его получают и из чего? Понятия не имею.

Хорошо, что у нас еще есть? Фотографии. Что об этом помню?

Пластинки, покрытые эмульсией с серебром, магний для вспышки, проявитель с закрепителем. Все. Тоже зацепиться не за что. Ну что же я тогда ту книгу для улучшения памяти как следует не изучил? Читал же обо всех этих изобретениях когда-то, но теперь уже и не вспомнить ничего.

Ладно, необходимо хорошенько все осмыслить, наверняка что-нибудь подходящее в голову придет. Сама же идея просто замечательная, никто не станет отрицать.

Читал я в очень желтом и очень популярном журнале, как один тип при дворе какого-то из Людовиков получил и дворянство, и титул, и даже поместье – он снабжал короля определенными изделиями из бараньих кишок. В общем, был поборником безопасных отношений. Такое производство, конечно, не по мне, но какова идея!

Надо просто вспомнить какое-нибудь эпохальное открытие, удачно его пристроить, и тогда дворянство в кармане. Нужно что-то такое, чтобы и сделать можно было сразу, и эффект от этого был сногсшибательным. Дальше дело техники. Есть над чем подумать. И главное, должно сработать.

– Артуа! – окликнул меня Тибор.

Ну вот, не дали мне себя Сократом почувствовать. Он однажды сутки простоял на одном месте, задумавшись. Я же от силы минут пять задумчиво восседаю за столом с ложкой у рта.

Свой тесак на клинкерт Тибора я все же обменял. Обошлась мне эта операция в сам тесак, пригоршню кремней для пистолетного замка и пару серебряных монеток не самого высокого номинала. И мы оба остались довольны: Тибор избавился от не слишком практичного, по его мнению, клинкерта, а я получил наконец то, к чему достаточно давно стремился.

Лезвие нового клинка было длинным, нешироким, с едва заметным изгибом. Долы по обеим его сторонам доходили почти до самой гарды, достаточно мощной, чтобы принимать на нее сильные удары, поскольку ширина и толщина самого клинка настоятельно этого не рекомендовала. Мощные рубящие удары тоже были противопоказаны: не хватило бы массы.

Имелась у оружия и хитрость, состоящая в интересной заточке средней части клинка: благодаря ей режущие удары должны получаться очень эффективными. Навершие эфеса представляло собой мощный латунный набалдашник, что делало балансировку клинка пригодной для фехтования им как шпагой. Елмань полностью отсутствовала.

Правда, непонятно, какой металл пошел на изготовление клинкерта… Да что металл, тесак ненамного лучше был. Почистим, наточим, отшлифуем, поменяем кожу и проволоку на эфесе…

Нет, мой новый клинок определенно мне очень нравился.

Глава 28

Мастера древности

Следующий день начался с того, что Горднер построил всех нас, задумчиво походил перед нами и четырежды ткнул пальцем в случайных бойцов.

В числе осчастливленных оказался и я. Горднер объявил, что вечером мы будем сопровождать его, и велел привести себя в максимально пристойный вид. Он приглашен в один из самых известных домов столицы, и ему не хотелось бы, чтобы его свита вызывала усмешки.

Когда я поинтересовался у Тибора, тоже попавшего в этот список, что это значит и как же все-таки мы должны выглядеть, тот лишь усмехнулся и махнул рукой. Не бери, мол, в голову, достаточно побриться и постараться до вечера не набраться сверх меры.

Мы, все четверо, поедем позади кареты барона, чтобы подчеркнуть его вес в обществе. Ну и на месте придется подождать, пока он не надумает возвращаться. Сам Горднер не большой любитель таких мероприятий, но не всегда имеет возможность от них отказаться.

Словом, ничего выдающегося. Сопроводим, отсидим положенное время в теплом сухом помещении среди таких же страдальцев, как и мы. Нас даже покормить не забудут, ни разу такого не было. Успокоил.

Вообще-то сегодня еще до рассвета мы должны были отправиться в путь. Но накануне вечером стало известно, что наш поход задерживается на несколько дней.

Поскольку никто толком не знал ни места нашего назначения, ни цели путешествия, разговоров было достаточно много. Выдвигались различные версии, но к единому мнению так и не пришли.

Уже затемно карета, запряженная четверкой одномастных лошадей, в сопровождении опять-таки четверки бравых всадников на лихих скакунах, подъехала к огромному, с ярко освещенными окнами, дому, больше похожему на дворец. Мы проследовали по широкой, выложенной каменными плитками дороге к парадному входу.