Живая статуя - Наталья Якобсон

— Ты даже представить себе не можешь, насколько близок к истине, — сказал он и тихо добавил. — Увы, слишком близок…

Так говорят только те, которые хотят убрать опасного соглядатая, но, когда Эдвин был рядом, Марсель не мог поверить, что в его прекрасной златокудрой голове может найтись место для злых умыслов.

— Поехали со мной в Виньену, — снова предложил Эдвин. — Там улицы постоянно полны народа, там ночные празднества и вечно бодрствующие стражи порядка, там ты будешь в безопасности.

— А здесь я в опасности? — Марсель, конечно, помнил, что неоднократно остался обворованным, но пока что демоны интересовались только его имуществом и не причинили телесных увечий ему самому, хотя жестокая расправа могла быть еще впереди.

— В стране, где инквизиция получила неограниченную власть, ни один человек не может быть в безопасности. Взгляни, башня Августина возвышается над Рошеном, как черная корона. Это ли не символ того, что каждый человек, поселившийся в городе, становится игрушкой в его руках. Кроме соратников Августина, кругом больше не осталось ни одного бандита, всех поглотили костры. Проходя по этим улицам, больше уже можно не страшиться, что тебя догонит выкрик «кошелек или жизнь», зато более страшная сокрушающая сила найдет тебя, даже если ты спрячешься в самом глубоком тайнике. Город, величием которого я так восхищался много лет назад, теперь медленно, но верно подпадает под власть темной силы. У Августина светлый лик, но душа его отдана тьме, в Рошене прекрасные беломраморные дворцы, но на их крышах и карнизах гнездятся демоны. Между каждым рядом кариатид я так часто стал замечать ее слуг…

— Слуг царицы?

Эдвин кивнул.

— Они живут во мгле и всего на краткий миг выходят из нее, чтобы причинить кому-то вред. Я не хочу, чтобы следующим объектом их издевательств стал ты.

— Следующим? — переспросил Марсель. — А кто же был предыдущим? Кто-то из твоих подопечных?

Эдвин невесело усмехнулся. Было видно, что на этот вопрос отвечать он не станет ни за что. Он только едва слышно что-то прошептал. Марсель скорее догадался по движениям его губ, чем услышал слова:

— Крестообразная рана! Эти твари даже проклятого сумели пометить крестом, так как же тогда они смогут поступить с простым смертным.

Марсель сделал резкое движение, чтобы подняться с кровати и услышал, как протяжно звякнула на шее, под воротником, цепочка медальона. Золотой кружок вздрогнул и перевернулся у него на груди.

— А знаешь, Эдвин, я обнаружил в себе скрытый талант, — честно признался Марсель, будто ученик, ожидающий похвалу за удачно усвоенный урок. Только вот Марсель не мог вспомнить, чтобы кто-либо когда-нибудь пытался обучить его чародейству.

Эдвин посмотрел на него то ли с недоверием, то ли с легким сожалением.

— Это — правда! — попробовал настоять Марсель, подозревая, что друг ему не верит, но Эдвин только согласно кивнул.

— Я знаю, — пояснил он. — Знаю и оставляю твой новый дар тебе. Слушай язык птиц, живописец и разговоры людей, которые находятся вдали от тебя, запоминай историю каждого дома, к стене которого прикоснешься. Считай, что я сделал тебе щедрый подарок. Ты не учился ни по одной колдовской книге и, тем не менее, стал почти что волшебником.

Вот бы снова услышать птичьи трели за окном и понять, о чем беседуют птицы, тогда Марсель смог бы удостовериться, что все это не сон и не иллюзия, но ночью пения птиц было не слышно. Разве только совы бодрствовали в такой час, но где найдешь сову или филина в Рошене. Это же огромный населенный людьми город, а не дремучий лес.

— В моей тайной лаборатории есть сова, но, о чем она говорит, могу понять только я и никакой другой волшебник, — как бы между прочим заявил Эдвин.

— Скажи, что все это только сон? — взмолился Марсель, у него голова шла кругом от всех этих чудесных преображений самых обычных зданий и звуков человеческой речи там, где она не должна была бы звучать.

— Когда со мной впервые начало происходить то же, что и с тобой, я тоже молился о пробуждении, но волшебство оказалось не сном. Сон бы кончился и забылся, а воспоминания о первых минутах колдовства и перевоплощений останутся со мной до конца времен.

Волшебство! Марселю вспомнился ночной вояж по пустынному темному городу, мирное покачивание ревербера, шорох крыльев невидимых существ. Вот бы снова пуститься с Эдвином в ночное путешествие, которое не кончится никогда. Экипаж бы вечно мчался по почти что необитаемым городам, а за окнами быстро мелькали фасады темных дворцов, фантастические крылатые тени и редкие прохожие в карнавальных костюмах. Как же сильно та поездка напоминала сказочный сон.

— То был город духов, — пояснил Эдвин. — Каждый, кто войдет в городские ворота, может бродить по нему целый час, но если до конца отведенного срока не найдет выхода, то останется там навсегда. Кстати, выход-то как раз найти практически невозможно, но тебе повезло, ты был не один, а со мной. Остерегайся заходить в такие подозрительные места в одиночестве, иначе можешь застрять там на всю вечность.

— А что за пустошь лежала перед городскими воротами?

— Земля, некогда пораженная чумой, теперь ездить по ней уже не так опасно, как раньше.

— А как назывался другой город за мостом, куда потом свернул наш экипаж?

— Я называю его безымянным городом, возможно, другого названия он не носил никогда. Ты помнишь карлика, сидевшего меж медных изваяний на парапете моста? Один раз в году он проводит в город каждого желающего и указывает путь в недра земли, туда, где обучаются и проходят практику все чернокнижники. Только вот в последние тяжелые времена дойти до моста удавалось не всем, потому что, благодаря неусыпному бдению одного моего завистливого знакомого, возможность попасть в маги тоже стала своего рода дефицитом, — Эдвин усмехнулся собственной шутке и, словно для одного себя, произнес. — Винсент боится появления конкурентов больше, чем собственной смерти, только вот он просчитался, настоящие его соперники к школе чернокнижия и близко не подходили, один — живописец, второй — церковник, и любому из них я готов отдать его далеко не последнее место в волшебной империи.

— Империя? Это то место, куда ты меня отвозил и куда приехать во второй раз, наверное, невозможно вообще.

— Все возможно, если я буду тебя сопровождать, — Эдвин едва заметно улыбнулся, будто был крайне рад тому, что может запросто исполнить желание своего подопечного.

— Возможно, даже эти твари отстанут от меня, если ты все время будешь рядом, — Марсель окинул унылым взглядом довольно сильно опустевшую мастерскую.