Фильм, книга, футболка - Мэтт Бомонт

Оставалась только одна загвоздка. Коричневый конверт должен был прибыть с Примроуз Хилл в Хаунслоу как можно скорее. А это было невозможно без помощи той, у кого были причины меня не любить.

Кэрри Фуллер: Я погрузилась в грязевую ванну по шею и вскоре почувствовала себя ну если не в точности как Кэмерон Диас, то по крайней мере почти как ее старшая сестра-простушка. Наконец-то настал покой.

Тут меня пнул Нерожденный:

— У меня в мозгах это все крутится и вертится. Никак не могу перестать об этом думать.

— О чем? — спросила я.

— О Ребекке.

— А ну, прекрати. Я только что еле-еле выбросила из головы эту голливудскую сучку.

— Да я не о ней. Я о Ребекке Эдвардс — ну этот твой чертов сценарий. Он убогий.

— Так я и знала, что не надо тебе о нем рассказывать.

— Гос-споди, правильно говорят, что родители вечно достают. Я еще даже не родился, а ты уже начинаешь.

Грег Фуллер: Что ж, способ был только один — я набрал свой домашний номер. Подключился автоответчик. Меня разрывали надвое облегчение, что она не ответила на звонок, и терзания оттого, что я не могу прямо сейчас отправиться за своим драгоценным коричневым конвертом. Прозвучал длинный сигнал, и я произнес:

— Кэрри, нам очень-очень нужно поговорить. Я так же сильно, как ты, хочу все уладить. Но прежде всего помоги мне спасти карьеру. Мне до зарезу нужен тот старый рекламный проект для «Мебельной галактики» — он в кабинете, в нижнем ящике стола. Если ты дома, пожалуйста, возьми трубку. Если нет, прошу тебя, умоляю, не игнорируй это, когда вернешься. И — Кэрри, чтобы между нами ни происходило, что бы ты обо мне ни думала, я люблю тебя.

Несмотря на то, что я говорил с машиной, это было самым чистосердечным из всего, что я говорил за последние месяцы — каждое мое слово, особенно последние три.

Потом я позвонил ей на мобильный. Автоответчик. Я оставил сообщение — более или менее то же самое.

И стал ждать.

Вероника Д: Я давно уже не видела Ребекку такой радостной. Может, отчасти потому, что в ее гримерной было тихо. Фредди осталась в отеле, а Тиш исчезла, как только мы приехали на студию.

— У тебя сегодня выдался славный денек, да? — сказала я ей.

— Спасибо, неплохой.

— Только следи за собой, когда выйдешь отсюда. Джо опасен, когда его акции падают, а сегодня утром, похоже, на его бирже индекс Доу рухнул на пару сотен пунктов.

— С ним я справлюсь. Он всего лишь ненормальный мстительный сучонок.

— Саддам Хусейн такой же, солнышко, но он, кроме того, еще и диктатор. А Джо — звезда экрана, то есть примерно так же могуществен.

Тиш Уилки: Я наконец закончила письмо и перечитала его.

Уважаемая мисс Ричардс!

Я получила огромное удовольствие от тех двух с половиной недель, что работала вашим личным ассистентом. Думаю, что по-настоящему узнала вас и как работодателя, и как друга. Поэтому я сажусь писать это определенно с тяжестью на сердце.

Я только что получила совершенно ужасающую новость о моей маме, которая, замечу, была вчера в полнейшем замешательстве от встречи с вами и память об этой встрече сохранит навсегда. Для спасения ее жизни ей нужно лечь на операцию. Долгие месяцы она мужественно, никому не говоря, боролась с болезнью, но вчера сообщила мне, что давно уже числится в списке на пересадку сердца…

Сначала я написала «печени», но потом решила, что могут подумать, будто у меня мама — алкоголичка.

…Донор наконец найден, и думаю, вы правильно поймете меня — в это ужасное время я должна быть рядом с ней.

Прошу вас смириться с моим уходом. Мне очень жаль, что приходится покидать вас в такой «шторм», как сейчас, я бы хотела, чтобы все было не так. Я с огромным интересом буду следить за вашей дальнейшей карьерой и убеждена, что вы преодолеете все трудности «ситуации», сложившейся вокруг сериала «Вся жизнь впереди», и еще сыграете множество замечательных ролей.

Уж это точно.

Искренне ваша,

Превосходно. Оставалось только найти подходящий момент, чтобы вручить ей мое послание. Я не хотела быть с ней в этот момент наедине, но только из-за опасений, что ее захлестнут эмоции, и она будет ждать от меня объятий или что-нибудь такого. Однако мне не хотелось делать этого и в присутствии кого бы то ни было, чтобы не унизить ее публично. Господи, сколько же такта нужно личному ассистенту ведущей звезды!

Хотя в свете всего, что произошло, возможно, она уже не была ведущей звездой.

Грег Фуллер: Ну да, я не выдержал долгого ожидания — я был в отчаянии. Через четверть часа я снова позвонил домой.

— Да, мистер Фуллер.

Это была Дженни, уборщица особняка Фуллеров.

— Дженни, а Кэрри дома?

— Нет, ее нет, мистер Фуллер. Я открыла дверь своим ключом. Записки, когда вернется, она не оставила.

— Ну ладно, тогда, может, ты мне поможешь? Знаешь бюро в кабинете?

— Я только стираю пыль. В ящики я не лазаю.

— Знаю, Дженни, но сегодня можно сделать исключение. В нижнем ящике бюро лежит коричневый конверт. Когда найдешь его, отдай мотоциклисту.

— Ой, мистер Фуллер, я не уверена. Разве я смогу?

— Не волнуйся, я все устрою. Подъедет человек в треснутом шлеме. Передашь ему конверт, а он доставит его мне.

— Коричневый конверт, нижний ящик, человек в треснутом шлеме. Да, я все поняла.

Я повесил трубку. Так, подумал я, и где же, блин, мне теперь взять мотоциклиста?

Нэнси Старк: Я утешалась фактором номер два, когда припомнила, что Боб Булл просил меня связаться с Грегом. Я решила, что, пожалуй, нехорошо, если клиент и агентство не будут разговаривать целый день, и потянулась за мобильным.

— Лола, блин! Молодец, что позвонила! Где мне взять мотоциклиста?

— О, это не так-то просто, — ответила я. — Лучше всего запиши. Звонишь в «Деспатч» и говоришь: «Пожалуйста, вы не могли бы найти для меня мотоциклиста?». Не забудь «пожалуйста», а то они целый день будут возиться.

— Ты это можешь сделать?

— Ты хочешь, чтобы я тебе мотоциклиста организовала?

— Да.

— С юга Испании?

— Ты работаешь моим ассистентом. Просто возьми и сделай. Кстати, а ты чего звонишь?

— Потому что от Боба Булла ты сегодня утром ни звука не слышал, или не так?

— Именно так. Я уже бог знает как изгалялся, чтобы его от себя отвадить, и сегодня наконец сплошное блаженство. Впрочем, думаю, он все тебе высказал.

— Он до глубины души оскорблен тем, что ты не пригласил его на ужин.

— Это был обычный ужин, а не аудиенция у Папы Римского.

— Обычный ужин? Грег, я видела фотографии в газетах. Что ты-то там делал? Ты должен был сидеть дома!

— Не начинай.

— Ладно, не буду, если только ты пообещаешь, что сегодня вечером приедешь домой и будешь там ползать на коленях точно так, как только что мне тут изображал.

— Обещаю.

— И передай Бобу Буллу поцелуй, когда войдешь в режим наладки. К слову, ты ведь не закрутил с ним эту аферу насчет «Хонидью», а?

— Это совершенно легальная бизнес-технология, Лола.

— Ну раз ты так говоришь… Да, еще одно. У Тодди на блузке — это именно то, чем кажется?

— Боюсь, что да.

— Прикольно. Ей наконец-то выпал шанс оказаться на страницах газеты «Эта девушка» рядышком с Викторией, Тарой и Тамарой — а она упускает его, сблевнув.

— Я не думал об этом с такой точки зрения.

— Зато она-то об этом точно подумала. Хочешь, поспорим.

Тодди Глак: Моя жизнь была полностью разрушена. Как я теперь могла смотреть в глаза своим друзьям? Конечно, никто из них и в страшном сне не подумает читать «Миррор», но в том, что настолько раздутый скандал обязательно станет им известен, можно было не сомневаться. Чертовы креветочные шарики! Небось эта курьерша в них палочек ботулизма подсыпала.

Даже Грега не было рядом, чтобы меня утешить. Он просто выгрузил меня на диван и смылся. Все, о чем он мог думать, — это как бы поскорее помчаться к своей Кэрри. Она была всего лишь беременна, блин! Что она знает о настоящих мучениях и боли?

Ясмин Фиш: Дублерша Ребекки Соня не могла бы яснее выразить свои намерения, даже если бы надела футболку с надписью «ТРАХНУ КЕВИНА».

(Моя подруга Дебби заказала футболку с такой надписью и пришла в ней на вечеринку. Она уже несколько недель пыталась зацепить Кевина Литтла, но он не обращал на нее внимания. Футболка не помогла. Оказалось, что он дизлексик[10], и закончилось все тем, что он оказался в ванной комнате с Бриджет Фармер — говорила я вам, что она стерва.)

Кевину нравилось внимание. А какому мужику не понравилось бы, когда женщина, очень похожая на красивую звезду, трется сиськами о его руку? Однако какой мужик не предпочел бы оригинал? Когда Ребекка вышла из своей гримерной, он отбросил Соню, как груду кирпичей.