Фильм, книга, футболка - Мэтт Бомонт

— Похоже, мы установили новый мировой рекорд по количеству дублей. Тридцать восемь — это когда Джо ловил тот маленький шарик.

В начале недели она всеми силами старалась скрыть свою нервозность, а сейчас демонстрировала цинизм утомленного съемками ветерана. Она быстро училась; я подумал, что эта девочка может очень далеко пойти, если захочет. Тут я заметил, что Тодди, никогда не отходившая от Кевина дальше, чем на пять шагов, куда-то исчезла. Я спросил Ясмин, где она.

— Ой, такой ужас. Кевин выгнал ее с площадки. Она оставила мобильный включенным, и он зазвонил во время съемки.

— Это совершенно не похоже на Тодди. — Я просто не мог поверить.

— Ага. Обычно она очень профессиональна.

Я внес коррективы в свою оценку — цинизм с оттенком иронии; да, она действительно здорово продвинулась.

У меня мелькнула мысль поискать Тодди, посмотреть, как она держится — но лишь на долю секунды; все-таки я должен был расстаться с ней. Вместо этого я уселся, чтобы полюбоваться съемками. Это была финальная сцена между Джо и Ребеккой в варианте Булла/Шайрера — которая заканчивалась так:

Джейн смеется — у Дуга озорное и ехидное чувство юмора.

ДЖЕЙН: Это изумительно, Дуг. Извини, я схожу припудрить нос, а потом ты расскажешь мне побольше о твоей увлекательной работе.

Я буквально содрогался, когда писал это. Смотреть, как это играют перед всей съемочной группой было унизительно. У Ребекки были проблемы с мотивацией ее героини (и кто мог ее упрекнуть?). После нескольких неубедительных попыток она остановилась.

— Извините меня, все, — сказала она. — Все дело в этой реплике.

Ну это камень в мой огород, подумал я, закрывая лицо руками. То же самое сделал Джо, но в его случае это была попытка скрыть приступ бешенства, а не острый до боли стыд.

— Вот тут, «припудрить нос», — продолжала Ребекка, не обращая внимания на громкое ворчание Джо. — Кто еще, кроме моей мамы, выражается вот так?

Кевин, очевидно, готов был хоть сейчас стать президентом, секретарем и казначеем фан-клуба Ребекки — он поступил совершенно не по-френчевски и согласился с ней:

— Мне тоже не нравится эта дурацкая строчка, детка. Где там у нас сочинитель, пусть поправит!

Видеть, как Кевин и Ребекка стакнулись, было выше сил Джо, и он рявкнул:

— На хрен переделки, ребята. Нормальная реплика, все в порядке. Ребекка, ну посмотри правде в глаза — каждый раз, как ты заваливаешь эпизод, ты начинаешь обвинять сценаристов.

Думаю, что он выступал на моей стороне, но так как я сам был не на своей стороне в отношении именно этого образчика словотворчества, мое самоуважение от этого не поднялось.

— Это неправда, Джо, — ответила Ребекка. Не парировала, нет — сказала как есть.

— Неправда?! Ты же, блин, вся деревянная, да тебя можно на площадке встречать криками «Бревно»… — Он засмеялся неискренним смехом и дал шанс Кевину вступить в разговор.

— Джо, дружище, — сказал Кевин, — по-моему, тебе надо остыть, а режиссуру предоставь мне.

— Режиссура! Еще один повод для тревог, — отозвался Джо. — Я говорил тебе, что мне звонил Джон МакТирнан? У него есть несколько потрясающих идей для «Дела об убийстве-2». Ну да ладно, вернемся к этой чертовой сцене, если Ребекка еще хоть что-то может. Неудивительно, что в следующей серии ее героиню грохнут в автокатастрофе из шести машин.

Вот это для всех было новостью, и было очевидно, что Ребекка и ее пресс-агент планировали объявить о ее выходе из самого крутого сериала совсем не так.

Она выбежала из павильона так быстро, как ей только позволяли сексуальные туфли на шпильках. Режиссер, массовка и группа уставились на Джо, а тот расплылся в ухмылке «не умеешь держать удар, не нарывайся». Даже его импресарио, его личный ассистент и вечно жеманная Грета Бастендорфф выглядели удрученными.

Мой личный рекорд в предотвращении забастовок — достижение стопроцентного результата, поэтому я решил пойти следом за Ребеккой и подлизаться к ней.

Кэрри Фуллер: Мне попался водитель разговорчивого типа. За то время, что мы ехали до Хаунслоу, он высказал мне свое мнение о добровольных пациентах психушки и иностранных футболистах (слишком их много), полос для движения только автобусов и такси (слишком их мало), шишках из корпораций (зажрались, естественно) и повешении (слишком для них хорошо). Я вежливо кивала, отключившись от его слов. Но он привлек мое внимание вопросом:

— А вы видели про Ребекку Ричардс в сегодняшних газетах?

— Нет, не видела, — ответила я.

— Ей вообще-то надо б решить, кем она хочет быть. Вчера она ни за что дала в морду несчастной таможеннице, а сегодня она уже вся из себя эта чертова мать Тереза. А завтра она кем будет — чемпионом по боксу или лауреатом этой… Нобелевской премии мира?

Он меня запутал.

— Я вас не понимаю, — сказала я.

— Ну сами гляньте, — и он просунул через щель в перегородке между водителем и пассажиром «Дейли Миррор». Я нашла статью о Ребекке. Сначала мое внимание привлек снимок, на котором она крепко обнимала болезненную девочку-подростка.

— Да, я поняла, о чем вы, — сказала я.

А потом я увидела это в самом низу страницы. Фотография была маленькой, но ошибиться в выражении лица Грега было нельзя. Тот самый взгляд, которым он смотрел на меня, когда мы познакомились — тот, что проникал в самую глубину моих глаз, насквозь проплавлял мне сердце и, наконец, замирал у меня где-то между ног. Различие же состояло в том, что на сей раз он обошелся без взгляда глаза в глаза, а пялился прямо на груди Ребекки. В этот миг я все поняла.

— Впрочем, ее тоже можно понять, — сказал шофер. — В смысле, я бы тоже не отказался.

— И не только ты, — дополнил Нерожденный.

Вероника Д: Я вернулась из комнаты отдыха. Ребекки не было.

— Где моя знаменитая на весь мир прическа? — спросила я у Ясмин.

— Ох, тут такой ужас был, — ответила она. — Джо ей нахамил, и она куда-то убежала. Грег побежал за ней.

— Пойду-ка я поищу ее, — решила я.

— Оставь это Грегу, — вмешался Кевин. — Он с этим дерьмом отлично справится.

— У него есть пятнадцать минут. А я иду звонить Фредди. Пусть оторвет свою жопу от дивана в номере и поинтересуется, что еще осталось от карьеры ее клиентки.

Тодди Глак: Я торчала в холле, и мне было одиноко, так одиноко. Никто никогда не говорил со мной в таком тоне. Глупая досадная мелочь с мобильником — и такая бешеная реакция. Как он вообще посмел выгнать меня с площадки?! Кто теперь будет организовывать процесс съемок? Да, все могло идти как надо и само по себе — но это же благодаря моим трудам! И что задело меня гораздо больнее, чем непрофессионализм Кевина, — так это равнодушие Грега. Если наши отношения хоть что-нибудь значили для него, он обязательно прибежал бы сюда поддержать меня.

Можете представить себе, какая пустота была в моей душе, когда появилась залитая слезами Ребекка (такая вся примадонна), а через несколько секунд следом за ней примчался Грег и приобнял ее. А меня, сидящую всего в нескольких футах от него, он даже не заметил!

Грег Фуллер: «Мне очень жаль, что мы все это видели, Ребекка, — сказал я. — Это было подло, но Джо опустил себя, а не тебя».

Она не ответила и молча продолжала плакать. Я оглянулся и заметил, что у стеклянной двери, ведущей на улицу, маячат папарацци. Они чуяли, когда у знаменитостей начинали дрожать губы, также остро, как акулы чуют запах крови, так что их объективы уже целились в нее.

— Пойдем-ка, пожалуй, в твою гримерную, — предложил я.

Тодди Глак: Я смотрела, как Грег ее уводит, и чувствовала себя разбитой.

Но я — сильная личность, и уже через несколько минут сумела взять себя в руки. И теперь была всего лишь в ярости. Я поправляла тушь на ресницах, когда у входа внезапно появилась Кэрри. Охрана не пропустила ее. А с чего бы им ее впускать? Одетая кое-как, к тому же беременная — она явно не принадлежала миру кино.

И тут меня озарило. Только что я обнаружила, каким ограниченным и бессердечным подонком был Грег — пришла пора и ей узнать это. Я поднялась и подошла к дверям. Надела налицо самую лучшую свою улыбку, распахнула дверь и сказала:

— Кэрри, какой неожиданный сюрприз!

Кэрри Фуллер: Та фотография осталась в моей памяти, словно вытравленная кислотой. Я знала, что даже если мы все-таки сумеем сохранить семью (так, по ходу дела, заодно наведя долгосрочный мир на Ближнем Востоке и разобравшись с другими неразрешимыми проблемами), так вот этот образ все равно никуда не денется. Он будет всплывать каждый раз, как Грег заговорит со мной о том, что у него «нудный деловой ужин» из тех, от которых «ну совершенно невозможно отказаться».