Семь мужей для избранной демоном-драконом (СИ) - Айт Элис

— Звучит как попытка оправдать их действия, — заметил Дамиан.

— Ни в коем случае, король. Мои дети, пусть еще не рожденные, мне тоже дороже, чем дети убийц, паразитирующих на чужих мирах.

— Так, давайте проясним, — прервала я. Куда поворачивает беседа, мне нравилось все меньше и меньше. — Я правильно понимаю, что меня обвиняют в пособничестве всемирному злу и что этот вывод сделан на основе ничем не подтвержденных видений какого-то хрена с горы?

— Как ты узнала, что я рожден на горе? — Хейс с любопытством глянул на меня. — У тебя тоже есть провидческий дар? Правда, не понимаю, как я связан с растением, которое ты назвала…

— Это оскорбление, — сухо объяснил демон-дракон. — И нет, девочка, тебя пока никто ни в чем не обвиняет, хотя опасность того, что Хейс прав, есть. Во дворце прячется некто, кто убил охрану и привел тебя к Оси с очевидными намерениями открыть врата в иной мир. Маги, которым я всецело доверяю, уже сняли с тебя заклятие контроля. Но нет гарантии, что его не наложат вновь, и не существует никакой магической защиты, которая могла бы этому серьезно помешать.

— А если к дьярхам это не имеет отношения?

— А к кому еще это может иметь отношение? Кроме тех, в ком течет божественная кровь, путешествовать по Оси могут только привратники и те немногие, кого они возьмут с собой. На такое сил у тебя не хватит, то есть тебя привели туда не для того, чтобы сбежать из нашего мира, а чтобы впустить кого-то в наш. Даже если это не дьярхи, они обязательно воспользуются этой возможностью, чтобы возобновить нападения.

— Допустим. Но у вас же есть предсказатели. Вот этот хотя бы, — я ткнула пальцем в темного эльфа. — Он утверждает, что видит будущее. Значит, опасность можно предотвратить?

— С видениями не все так просто, — Хейс поморщился. — Они показывают не только то будущее, которое будет, но и то, которое может быть. У меня были видения и о процветающем Фарне, и о том, как его полностью поглотил тлен, и о том, как его до основания разрушили дьярхи. Сегодня я сделал то, в чем был уверен. О дальнейшем будущем я наверняка знаю лишь то, что окажусь у Оси снова. С какой целью — пока неизвестно.

— Господи, да по полетам птиц предсказывать будущее вернее, чем слушать тебя, — с досадой пробормотала я, уперев локти в колени и спрятав в ладонях лицо.

Опять начинала кружиться голова. Этот день был слишком длинным. И признание Ариса, и убийства, и Ось, и тлен в границах города, и новость о том, что я могу стать причиной гибели целого мира… Ну, или спасти его. Я уже ничего не понимала, кроме одного — все стало только хуже.

Я устало поднялась со стула.

— Извините, мне лучше пойти в комнату и запереться там.

И, наверное, никогда больше оттуда не выходить. На всякий случай.

Я успела выйти в коридор, когда меня остановил голос Дамиана.

— Девочка, стой. Девочка! Марина!

Звук собственного имени защекотал лопатки и разошелся дрожью по телу. Так меня звали лишь родители, когда собирались отругать. Я всегда была прилежным, пугливым ребенком, и в итоге обращение по полному имени стало ассоциироваться с чем-то дурным. Вот как сейчас.

Я обернулась, наблюдая за тем, как хмурый Дамиан подходит ко мне и закрывает дверь пыточной. В суживающуюся щель успел попасть заинтересованный взгляд Хейса, брошенный на меня. А затем его перегородила широкая мужская грудь в черной с серебром рубашке и черном же камзоле.

— Свободен пока, — обронил Дамиан мявшемуся неподалеку стражнику.

Тот поклонился и тут же исчез за поворотом коридора. Мое плечо сжала ладонь, словно демон-дракон сомневался, что я буду стоять на месте и ждать, пока он закончит разговор, а не сбегу у него прямо из-под носа.

— Девочка, не злись, — тихо сказал Дамиан. — Я привел тебя сюда выслушать Хейса, чтобы ты поняла, почему я запрещал Микелору учить тебя магическому алфавиту и не пускал к Оси. Я понимаю: ты считаешь, что тебе здесь никто не доверяет. Это не так. Мои решения могут выглядеть несправедливыми по отношению к тебе, но это потому, что мне приходится больше беспокоиться о целом королевстве, чем о хорошем настроении одной-единственной девушки. Я догадывался, что может случиться подобная ситуация — даже если не ты сама попытаешься сбежать, тебя могут обмануть или заставить открыть врата между мирами силой. Мне жаль, что все развивается по худшему сценарию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да какая разница, — сорвалось с языка. — Это же ничего не поменяет. Мне все равно придется выходить замуж за семерых мужчин, только теперь под более строгим присмотром. Или меняет? Меня все-таки запрут под замком?

Жесткая складка у губ Дамиана стала печальнее.

— Не меняет. Я не стану тебя запирать. Но охраны действительно станет больше. Я не могу просто взять и проигнорировать то, что некто играючи убил нескольких стражников и подчинил твой разум. Пойми, если дьярхи вернутся, ты тоже погибнешь.

— То есть ты все-таки веришь в бредни эльфа?

— Хейс большого доверия не вызывает, — согласился он. — Но и отмахиваться от него нельзя. Я сейчас стою перед тобой только благодаря его учителю. Лассу пришло видение, в котором я умираю на поле битвы и наш мир погибает. Ласс не успел спасти моих родных или остановить меч генерала дьярхов, но он сумел сделать так, что я хотя бы отчасти жив. И он очень высоко оценил Хейса, хотя и предупредил, что у него отвратительный характер.

— Меч? — переспросила я. — Тебе же вырвали сердце. Так нарисовано в галерее, рассказывающей историю вашего мира.

— На самом деле пронзили мечом, — демон-дракон криво усмехнулся. — Художник добавил отсебятины для пущего трагизма. Никогда не одобрял эту версию, но остальные были в восторге, поэтому менять фреску не стали. Факт остается фактом — сердца у меня нет.

И тут ложь. Пусть и непреднамеренная с его стороны.

Я прислонилась спиной к холодной стене и на несколько секунд закрыла глаза. Может, мне тоже продолжить врать? Пожать плечами, улыбнуться, сказать, что Хейс сочинил полную фигню и знать я не знаю ни о каких дьярхах, а самой дальше разбираться с механизмом и искать собственный путь спасения Алавира. Но с другой стороны, на кону стоит целый мир. И его благополучие зависит от моей обиды на одного упрямого мертвеца.

Была не была. Скажу хотя бы часть правды, а там уже все будет зависеть от реакции Дамиана.

— Я видела во сне дьярхов. С первой же ночи, как оказалась здесь. Я думала, это просто сны, поэтому молчала. Да и Микки говорил, что кошмары, связанные с Осью миров, — это нормально для необученных привратников вроде меня.

— И ты ходила во сне, — кивнул Дамиан. — Стража рассказывала, как ты столкнулась с Соколом. Думаю, тобой уже тогда управляли, а «взбесившееся», по словам Элтаниэля, полотенце на самом деле пыталось тебя остановить.

— И чуть не задушило меня, — мрачно напомнила я.

— Не задушило бы. Оно достаточно умное. Но я охотно верю, что эльф мог неправильно понять его намерения.

— Ты говоришь о нем, как о живом.

— Строго говоря, к нему действительно привязана разумная магическая сущность. Как крыса или собака. Но не беспокойся, в процессе зачарования никто не умер, — тут же добавил Дамиан, заметив, как я уставилась на него.

— Боже, Дамиан! Это же полотенце. Как им теперь вытираться?

— Люди вашего мира заводят птиц, хомяков и других мелких животных, держат их в клетках, тискают и заставляют петь исключительно для красоты. Полотенце в отличие от них полезное — оно само идет в руки и умеет подтирать то, что не заметил его хозяин. Чувств или ощущений в привычном нам смысле слова нет, поэтому не понимаю, почему ты так волнуешься. Разве Микки не объяснил тебе еще в самом начале, как им пользоваться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Микки, естественно, забыл. А у этого мужчины эмпатия напрочь отшиблена, если он считает, что вытираться живым полотенцем — это отличная идея. И еще мы как будто просто болтали, а не тихо воевали тут опять, уже который раз.

— Мы отвлеклись от темы, — я сложила на груди руки.