Пентюх - Алексей Александрович Стопичев

управление заняло первый этаж, губернская управа занимала второй и третий этажи, а на четвёртом разместилось налоговое управление и землемеры.

И всё бы хорошо, но небольшие окошки давали совсем мало света, да и прохладные кабинеты заставляли кутаться в сюртуки даже летом. Впрочем, к этому я быстро привык. Да и к самой работе привык достаточно быстро. Глава нашего отдела, старший писарь Потап Игнатьевич Тихомиров, мужик хмурый, малоразговорчивый, определил меня отвечать на письма обращающихся. Так как на прежней работе я занимался ровно тем же, то быстро втянулся, и уже через пару недель начальник отдела меня хвалил и ставил в пример остальным. Остальные – это Аркадий Аркадиевич и Игнат Митрофанович – относились к этому спокойно в силу возраст. Обоим было за пятьдесят. И оба – полная противоположность друг другу. Аркадий Аркадьевич, как я уже говорил – худой, длинный, желчный и язвительный. А вот Игнат Митрофанович Порейчук – низенький, полный, краснощёкий и жизнерадостный. Первый занимался указами и распоряжениями губернатора и профильных ведомств. Второй – статистикой и прочими отчётами наверх, в Москву. Сидели мы в тесноте, да, как говорится, не в обиде. Втроём. А начальник наш занимал соседний кабинет вместе с секретаршей, молоденькой веснушчатой Авдотьей.

Этот день, жаркий снаружи, но прохладный в кабинете, я начал как обычно с разбора корреспонденции. Быстро вскрывал конверты и просматривал содержимое. Итого в губернскую управу пришло четыре жалобы на соседей, две жалобы на старосту. Три доноса о тайных убийствах. И два рацпредложения от местных «изобретателей». Начать решил с последних. Тут и вошли в наш кабинет сразу трое. Наш начальник – седоватый Тихомиров, с щетинистой причёской-ёжиком, заместитель губернатора Гордей Левунов и… сам губернатор Илья Ильич Разумовский. Мы все вскочили из-за своих столов и вытянулись по стойке смирно. Губернатор к нам ещё ни разу не заходил, пока я здесь работал. Да, судя по лицам моих коллег, и до моего появления не особо баловал губернатор своим появлением. А тут ещё и зашли так… эпичненько. Губернатор – высокий, длинноносый и поджарый смотрит на нас. Заместитель его с бумажкой какой-то из-за плеча выглядывает. И наш начальник непосредственный у двери встал и голову в плечи втянул. Зная руководство, я предположил, что сейчас будет какое-то не вполне миролюбивое действие в народе часто сравниваемое с половым актом. И, увы, не ошибся. Заместитель губернатора помахал бумажкой и проговорил:

- Вот, Илья Ильич! Пусть потрудятся объяснить, что это!

Губернатор грустно посмотрел на заместителя и сказал примирительно:

- Разберёмся, Гордей Дмитриевич! Вы уж зачитайте сами, что там.

Я напрягся и вопросительно посмотрел на начальника отдела. Тот возвёл глаза к потолку и изобразил страдальческий вид. А заместитель откашлялся и начал читать:

- «Уважаемый Аристарх Платонович! Засим спешу сообщить, что ваше предложение о нового вида мышеловках, устроенных по инновационному принципу, было с восторгом воспринято губернатором Вронжской губернии Его Превосходительством И.И. Разумовским!», - Левунов оторвался от письма и вопросил, гневно потрясая листком: - И как это понимать?

- Да, как это понимать? – спросил губернатор и осмотрел нас по очереди, - Кто ответ готовил?

- Я готовил, ваше превосходительство, - я поднял руку, будто в детстве на уроке, - Губернский писарь Семён Петрович Пентюх.

- Как объясните сие, Семён Петрович? – спросил меня Разумовский. Я только открыл было рот, но заместитель меня опередил:

- Погодите, Илья Ильич! Это не всё! – зловредный Левунов вновь уткнулся в бумажку и продолжил читать мой ответ очередному безумному изобретателю: - «Ваше рацпредложение было тщательнейшим образом, по указанию Его Превосходительства, изучено всеми профильными отделами, начиная от налоговой инспекции и заканчивая статистическим отделом и отделом по городским канализациям, и спешу Вам сообщить, что специалисты профильных ведомств остались в полном восторге!».

Я переступил с ноги на ногу и исподлобья посмотрел на губернатора. Тот вид делал серьёзный, но я заметил заплясавшие в его глазах огоньки. Он искоса посмотрел на письмо в руках заместителя и проговорил, немного закашлявшись:

- Читайте дальше, Гордей Дмитрич!

«Коллегиальным решением всех специалистов (особенно профильных ведомств, коими являются отдел по канализациям и благоустройству) было принято решение рекомендовать Ваш проект губернатору для дальнейшего изучения и продвижения!» - Левунов вытер со лба пот и принялся читать дальше: «Засим их рапорт подписал и завизировал Его Превосходительство, безмерно радуясь возможности ознакомиться с Вашим изобретением. И ежели это было бы в его силах, уже завтра бы все фабрики и производства страны выпускали ваши мышеловки. Но пока, в силу некоторых причин, это не представляется возможным!».

Заместитель вновь достал платочек, опять вытер вспотевшее лицо и посмотрел на губернатора.

- Читайте, - кивнул Разумовский, и Леваков продолжил:

«Администрация пока ещё не может руководить купцами и фабрикантами, а также прочими слабо разумными и необразованными коммерсантами, на коих Вы жалуетесь и кои уже много лет отвергают Ваш безусловно гениальный прожект! Но как только губернатор поедет на приём к Его Величеству, царю всея Роси, он обязательно поднимет вопрос об изменении в законодательных актах государства, а также нормативных положениях и уложениях, призванных изменить ситуацию коренным образом в пользу запрашиваемого им ходатайства. Конечно, это займёт не один год, но настоящему гению время не помеха, о чём говорили древние мудрецы из разных земель от Эллады до Сахалина. Засим, остаёмся с глубочайшим уважением, губернское управление Вронжской губернии».

Заместитель третий раз достал платок и вытер вспотевшие лицо и шею. И проговорил, обращаясь к губернатору:

- Илья Ильич, пусть потрудится объяснить!

- Объяснитесь, Семён Петрович, - губернатор подошёл к стулу, придвинул его, сел и весело на меня посмотрел.

- Изобретатель этот, ваше превосходительство, слал в губернскую управу по три письма в неделю с одной и той же жалобой. На все отписки опять жаловался. Итого, приходило по пять-шесть писем. После этого ответа изобретатель уже на протяжении двух месяцев не прислал ни одного письма. Ждёт-с, - проговорил я.

- Чего ждёт-с? Чего ждё-о-о-от-с? – трагично вопроси Левунов, воздев вверх руки.

- Как чего? – даже удивился я, - Решения вопроса.

- Так вопрос об этих мышеловках, прости Господи, не будет никто решать! Что за чушь? – воскликнул заместитель губернатора.

- Когда ему об этом писали, он жаловался Государю, и оттуда шла ещё пачка писем!

Глава 2. И на отдыхе работа