Пентюх - Алексей Александрович Стопичев

излишек. Я очень тихо и спокойно жил предыдущие два года безо всякого оружия, и, честно признаться, очень тосковал по тем временам. Единственное, что меня примиряло с новым положением вещей – это Ирина. Без неё я уже не мыслил своей жизни. И если нужно носить револьвер и ружьё, но быть рядом с ней – так тому и быть! И я даже готов был научиться стрелять. Хотя, судя по последним событиям, я это уже умел, пусть и не так хорошо, как хотелось.

В общем, после сытного завтрака мы легли спать. А Ирина взяла меня за руку и молча повела в свою палатку. И все остальные просто проводили нас взглядами, а Иваныч даже одобрительно улыбнулся. И если раньше я бы смущался, то теперь просто был счастлив, уснуть вместе со своей девушкой в обнимку. После слишком бурных дня и ночи сил на что-то другое уже не было…

часть 2. главы 18-19-20

Глава 18. Невероятная развязка

Проснулся я далеко за полдень и понял, что в палатке нахожусь совершенно один. Потянулся и прислушался к тихому разговору на улице. Сразу услышал голос Ирины и Иваныча, но вот третий голос определить не смог, хотя казался он очень знакомым. Я аккуратно встал и выглянул наружу. Возле костра сидела вся наша команда, плюс староста Вислого Порфирий Григорьевич и его племянник юный становой пристав Егор. Староста что-то тихо бубнил, а Иваныч отвечал ему, настойчиво что-то втолковывая. Я выполз из палатки, увидел, как улыбнулась мне приветливо Ирина, а Бобо тут же взял кружку и показал жестом, мол, налью? Я кивнул благодарно и тихо подошёл к костру, сел с краешка на бревно. Тварь тут же улеглась у моих ног. Староста повернулся ко мне, кивнул, и вновь принялся слушать Иваныча. А тот, видимо, продолжал начатый разговор:

- Вот на что угодно поспорить готов – есть у вас в селе те, кто с ними общался! Или тот. Или та. Кто уж там пока знает.

- А я говорю, что не может быть! – мотнул своей могучей башкой староста, - Ну, не могут мои селяне с такой пакостью дела вести!

- Ладно, Порфирий Григорьевич, дело ваше – верить или нет. Мы там Дырна в засаде оставили. Вечером я его сменю. Но знать об этом кроме вас и вашего племянника никто не должен. Это понятно?

- Понятно, - упрямо наклонил голову староста,- Только непонятно, с чего вы такое вообще взяли?

- А с того, что молоко у них свежее стояло! – принялся загибать пальцы Скоков, - Продукты свежие тоже брали откуда-то. Место выбрано удачно очень. Кто кроме местных знал, что дом лесника пустует и там заселиться можно, так, чтобы никто и не узнал?

- Да мало ли, - неопределённо пробормотал могучий староста, - Может, случайно наткнулись.

- Всё-то у тебя «может», Григорьич. Ну, сам веришь в свои «может»? – Скоков рукой махнул и принялся прихлёбывать из чашки.

- Не хочется верить, что паскуда в селе живёт, - тяжело вздохнул староста и посмотрел на племянника: - Я ж всех жителей с рождения, почитай, знаю. А те, кто не из Вислого, всё равно уже больше десяти лет живут тут. Давно свои.

- Ладно, Дырн в любом случае выяснит, - Скоков допил кофе и пошёл споласкивать кружку. А староста тут же повернулся ко мне:

- Семён Петрович! Я сто рублей уже передал Скокову, так как с ним договаривался, но пятьдесят из них ваши! Мне Егорка рассказал, как сражались вы вчера.

Я смущённо шаркнул ножкой, взял кофе. С наслаждением начал пить, а староста спросил ещё тише:

- Господин Пентюх, а вы как думаете?

Я пожал неопределённо плечами и ответил честно:

- Тоже думаю, как и остальные, что в любом случае кто-то место показал и еду носил. И, скорее всего, местные.

Староста кивнул горестно и сказал племяннику:

- Смотри, Егор! Проболтаешься – лично язык вырву! И присматривай за всеми. Вишь, дело какое!

- Дядя Порфирий, - покраснел юный полицейский, - Когда я языком трепал-то?

Староста сидел напротив меня, вытянув ноги к костру, и я с интересом уставился на подошвы огромного главы деревни.

- Порфирий Григорьевич, - спросил я, осторожно отставив кружку и доставая папиросу, - А у вас в селе много народу в кованых сапогах с подковками ходят?

Староста сузил глаза, подобрал под себя ноги и спросил настороженно:

- А что?

Я увидел, как глянули на меня удивлённо Ирина и Скоков, вернувшийся от ручья. Егор тоже удивился и сказал:

- Кованые подковками сапоги только охотники носят! У нас в селе всего двое таких – дядька Порфирий и дядька Дрон.

Староста ухмыльнулся криво, и я увидел краем глаза, как Скоков положил правую руку на кобуру с револьвером. А Ирина как-то легко встала и пошла за палатку, будто забыла там что-то. Порфирий Григорьевич сощурился пристально, а я вновь спросил:

- А размер ноги у дядьки Дрона такой же? – я ткнул пальцем в сапоги старосты.

- Нет, что вы, господин Пентюх, - рассмеялся Егор, - У него нога вдвое от дядькиной меньше! Дядя Порфирий у нас богатырь! Один, на весь уезд.

Староста затравлено посмотрел на племянника и юный полицейский замолчал испуганно, начиная понимать, что происходит что-то непонятное. А Порфирий Григорьевич глянул на меня и спросил:

- Это когда ж ты догадался?

- О чём догадался, дядь? – испуганно спросил его юный становой пристав, начинающий что-то подозревать, но Григорьич отмахнулся от племянника, мол, молчи.

- Да, честно сказать, только что, - я всё же закурил, выдохнул дым и произнёс просто: - Думал, многие подковывают сапоги подковками. Просто раньше внимания не обращал. А там сзади дома всё утоптано как раз такими вот следами с подковками.

Егор побледнел и отошёл от дядьки на три шага, потянул из кобуры револьвер и спросил дрожащим голосом:

- Дядя Порфирий?

- Егор, я тебя любил и люблю! Ты мой племянник! Сын сестры. А вот твой… папаня – гнида был редкостная. Ты не знал, что после его битья сестрёнка скончалась? Не рассказывали?

Лицо старосты исказилось вдруг жуткой гримасой, а Егор