Фантастика 2002. Выпуск 3 - Сборник

– Рад приветствовать и все такое, - ожил Непрухин, но был настороженно-мрачен. - Надеюсь, долетели без происшествий? Болтанки не было? Кстати, зачем вы к нам?

– А как вы себе думаете? - фальцетом отозвался Моисей Соломонович. - Это кто, извиняюсь? - Он ткнул пальцем в сторону своего спутника, не изронившего пока ни единого слова. - Кто такой этот человек, я вас спрашиваю? Таки не догадываетесь? Коган вам скажет! Прошу любить и не жаловаться: судебный пристав. Василий Петрович, дорогой, предъявите бумаги!

Василий Петрович предъявил. Непрухин не стал и глядеть в документ - передал его Пятко, после чего сложил руки на груди и нагло ухмыльнулся:

– Брать нас прилетели. А получится?

– Да при чем тут вас брать! - И неистребимый одесский говорок Моисея Соломоновича взвинтился на октаву выше. - При чем тут вообще вы, я вас спрашиваю! Когану вы интересны? С каких пор Коган начальник кадров? Коган начальник АХЧ. И как начальник АХЧ он прибыл лично принять имущество ДАНИИ…

– Какое имущество? - перебил вопросом магнитолог Крот, в то время как все разом задвигались и глухо зашумели.

– Казенное имущество. По описи. Первым рейсом - дизель-генераторы, радиостанцию, научное оборудование. К сожалению, топливо, продовольствие и строительные конструкции мы вынуждены пока оставить. За ними придет судно.

– Что-о-о?.. - взвыл и задохнулся Крот.

– А как же мы? - наивно и потерянно спросил кто-то, вклинившись в крохотную паузу.

– Я доктор? Я знаю? - развел руками Моисей Соломонович. - Что вы себе думали? Республику основали? Пожалуйста, разве Коган против? Разве я похож на того, кто станет вам мешать? Живите! Урегулируем имущественные отношения - и живите себе на здоровье!..

– Голым задом на льдине, - угрюмо уточнил кто-то.

Начальник АХЧ вторично развел руками. Что, мол, могу, то могу, а чего не могу, того с меня не спрашивайте…

– Не отдадим! - отрезал первым пришедший в себя Непрухин. Только что принуждавший себя говорить спокойно, сейчас он с удовольствием орал, как всякий россиянин, дорвавшийся до скандала. - Вот вам дизель-генераторы, ясно? Ржавого гвоздя не получите!

– Как так не отдадите? - маленьким, но ершистым боевым петушком налетел на него Моисей Соломонович. - Таки очень даже отдадите, извиняюсь! Это не ваше имущество!

– И не ваше! - рявкнул Непрухин.

– А чье же это имущество? - заверещал в ответ Моисей Соломонович.

– Не ваше!

– Может быть, таки ваше?

– Таки да! Это… - Непрухин завращал глазами и вспомнил нужные слова: - Это национализированное имущество!

– Кем национализированное? - взвизгнул начальник АХЧ.

Никто даже не прыснул. Быть может, потому, что Моисей Соломонович меньше всего походил на Кису Воробьянинова, а Игорь Непрухин - на отца Федора. Да и предмет спора был куда существеннее, чем какой-то стул, пусть даже работы Гамбса.

– Нами, антарктами. У нас суверенное государство. А вы… вы…

– Вы нарушили воздушные и сухопутные границы нашей страны, - дал подсказку кто-то из толпы.

– Точно! - подхватил Непрухин, сейчас же просияв нехорошей улыбкой. - Вы оба, а равно и экипаж, задерживаетесь э-э… до выяснения. Самолет-нарушитель с э-э… контрабандным грузом… кто-нибудь, гляньте, что там за груз!., самолет с контрабандным грузом арестовывается. А это… - он выхватил из чьих-то рук судебное постановление и победно помахал им над головой, - это мы повесим в сортире. Эх, жаль бумага жесткая…

В толпе засмеялись - глумливо и обидно для «контрабандистов». Кто-то посоветовал сохранить бумагу как будущую реликвию и музейный экспонат. Моисей Соломонович махал руками, брызгал слюной и пытался что-то сказать, но его уже не слушали. Пристав пугливо озирался.

– На камбуз их! Нехай картошечки почистят…

– Не, на седьмой километр. Лучшая тюряга, ей-ей! Дадим им печку, и пусть живут, никуда оттуда не денутся…

– А холодный склад ты от них охранять будешь? Сказал тоже…

– В кают-компанию, а там решим…

– Оружие есть у них? Обыскать надо…

Оружия у визитеров не нашлось. Обыскиваемый Моисей Соломонович визжал от щекотки, дергался и грозил карами. Пристав подчинился безропотно, а экипаж самолета решили не обыскивать, предупредив устно: не дергайтесь, ребята, и все обойдется. Аида в кают-компанию, щами накормим…

Задержанным указали направление, пристава подбодрили тычком в спину. Коган дожидаться тычка не стал - громко объявил, что подчиняется грубому насилию, и возглавил шествие. За ним, размахивая судебным постановлением, едва поспевал Непрухин.

– Эй, не так быстро! Спешил тут один такой - теперь лежит в лазарете…

– Типунов? - проявил осведомленность Моисей Соломонович, не сбавляя шага.

– Он самый.

– Он все еще начальник станции?

– А это с какой точки зрения посмотреть. Если с формальной, то письменного отказа от должности он вроде не давал…

– Уй, на что мне ваши формальности? - сердито фыркнул Коган. - С реальной.

– Тогда нет. Был начальником, а стал пациентом. Кстати, он не антаркт. Можете забрать его с собой, когда мы вас отпустим. - Непрухин нехорошо ухмыльнулся. - Если отпустим, конечно…

– Таки отпустите! Разумеется, отпустите! - Моисей Соломонович еще прибавил шагу. Теперь его слова не долетали до тех, кто шел сзади. - Позвольте утолить любопытство: кто новый начальник станции? Вы?

Рукой с зажатым в ней судебным постановлением Непрухин на ходу почесал в затылке. А в самом деле - кто?.. После убытия Ломаева и «Е в кубе» такой вопрос почему-то никому не приходил в голову. Работали, подчиняясь обстоятельствам и здравому смыслу, вот и все. Теоретически вакантное место начальника должен был занять кто-нибудь из научного начальства - практически в тех случаях, когда надо было распорядиться, распоряжались стихийные авторитеты. Игорь Непрухин был в их числе.

– Считайте, что я пока исполняю обязанности.

– Я, конечно, извиняюсь, но вы исполняете обязанности идиота! - затарахтел, брызгаясь, Моисей Соломонович. - Что вы делаете с бумагой? Я скажу вам, если вы не можете понять: это важнейшая бумага. Если в этом месте случайно найдется один человек, у которого в голове кое-что есть, он отнимет ее у вас ради вашей же пользы. Читайте внимательно, только не надо останавливаться! На ходу читайте. Ну? Таки ничего не заметно?

– Таки ничего, - сознался Непрухин, пробежав глазами текст и умудрившись не отстать от неожиданно резвого ходока. До него наконец дошло, что Моисей Соломонович хочет сказать что-то ему одному.

– Ой, я над собой таки что-то сделаю! Вы не видите! Как вы названы в юридическом документе? Читайте!

– Самопровозглашенной республикой Свободная Антарктида, - недоуменно прочитал Непрухин. - А что, не так?