Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник

И все же, какого черта тут происходит?

Аккуратно, чтобы не создавать шума, и не разбудить дочь, закрыл окно. Взял коляску и занес ее на кухню, оставив у двери на балкон, чтобы малышуля не ужарилась в одежде. Пусть спит.

Это так Олеся гуляет с дочерью? Просто оставив грудного ребенка одного на балконе? А если бы она простыла? А если сверху кто-то из соседей курильщиков бросил бы непотушенный бычок и он попал бы в наше открытое окно?

Злость каменным булыжником поднимается вверх к горлу, боль стучит в висках и разгоняется по крови. Моя норадреналиновая бомба готова взорваться в любую секунду. Я тут же двинулся на звуки, доносящиеся из комнаты. Встал в проход и остолбенел.

Моя жена, одетая как самая дешевая потаскуха, крутила своей “кормилицей” перед экраном монитора. Ласкала себя и издавала тошнотворно-наигранные блядские звуки, а за всем этим, с экрана ноутбука, наблюдал, какой-то бородатый хрен лет шестидесяти.

Тварина так заигралась, что даже не заметила, как я прошел в комнату, взял пульт, и только когда музыка перестала доноситься из колонок, она растерянно обернулась и вскрикнула, увидев меня.

— Браво, милая, — похлопал я в ладоши. — Ты продолжай, человек же ждет, а я тут в креслице посижу, подожду.

— Миша, я все объясню! — испуганно залепетала она.

— Не надо, я все прекрасно и сам вижу, — выдал добрейшую улыбку и кивнул с пониманием. — А че Юльку, сразу на улицу к подъезду не вынесла, пусть бы там гуляла, а?

— Миша-а-а, — начала она завывать.

Я подошел ближе, взял ноут и со всей силы швырнул его в стену вместе с долбанной лампой. Вдребезги. Заметил на столе открытый блокнот, и глаз зацепился на обилие номеров и мужских имен. Взял его в руки и начал читать: “Антон до 15 ч.”, “Марсель пятницы”, “Стас жесткий”, “Алекс ОАЭ”… и далее в том же духе.

— Это что такое? Твои клиенты? О, мне вот этот нравится, “Стас жесткий”, это какие у него запросы? Что любит? А то, знаешь, фантазия у меня бурная, ты лучше сама расскажи. Прям интересно, — поднял на нее взгляд, а сам даже разобрать не мог, что она там несла мне в ответ. — Что ты, блять, там блеешь как овца? — зарычал на нее.

Олеся залилась слезами, а я продолжал извергать всю ярость, всю боль, все свое отвращение, к этой, вмиг опротивевшей мне женщине.

— А реалики у тебя есть? “Марсель пятницы” или “Антон до 15 ч.” вполне себе подходят, — перехожу на ржач. — Пока я на двух работах вкалываю, Юлька на балкончике тусуется, а ты тут мальчиков развлекаешь. Моя ж ты трудяжка, еще и вечером мужа умудряешься обслуживать. Как же ты быстро-то восстановилась после родов, на всех тебя хватает!

Олеся бросилась ко мне на шею, а меня натурально воротило с нее.

— Свали! — отшвырнул ее, как грязную болонку на диван и закашлялся, борясь с тошнотой.

— Мишенька, прости, прости меня! Я все объясню, все не так, как кажется.

— Чего? Ты блять себя слышишь? Конченная…

Она вновь поднялась и ко мне. Нервы окончательно сдали, я схватил ее за горло и выдавал каждое слово будто исковерканным, поломанным голосом:

— Собирай свои манатки и уходи, или я придавлю тебя как крысу, собственными руками. Не испытывай мое терпение Леся, — вновь отбросил ее на диван и вышел из комнаты. — У тебя время до вечера. Если не свалишь, все твои тряпки полетят в мусорку вместе с тобой. И да, я надеюсь, ты понимаешь, что это конец.

Забрал своего ребенка и ушел на улицу. Забрел в первую попавшуюся аптеку и купил детскую смесь после долгой консультации с фармацевтом, что лучше для малышей. Ну а после, выйдя из аптеки, встал как вкопанный, совершенно не зная, куда мне идти и что делать.

Мой город, в котором я жил с восемнадцати лет, вдруг стал мне совершенно чужим.

Немного подумав, достал телефон и позвонил отцу.

— Пап, привет, ты можешь скинуть мне телефон Бессоновых, а то я у себя в телефонной книге найти не смог, хочу заскочить к ним?

— Конечно, сынок, Эльдар с Нютой будут рады тебя видеть. Погоди, что-то случилось?

— Да, пап. Но я позже все расскажу.

— Понял, — ответил он недоумевающим голосом, но лезть под шкуру не решился.

Бессоновы раньше жили в моем родном городе, были нашими соседями и, можно сказать, до сих пор являются самыми близкими друзьями моих родителей. Невзирая на разницу в социальном положении. Еще тогда, Бессонов Эльдар подался в бизнес, и когда мне было лет десять, они переехали. Обустроились в этом городе, но связь с нашей семьей всегда держали, приезжали в гости. А уж когда после школы я поступил в универ, то Эльдар и его жена Анна, сразу же без раздумий предложили на время учебы пожить у них. Вообще-то, я не очень хотел, стеснялся, да и с их сыном Артуром, который младше меня на несколько лет, всегда держался на расстоянии вытянутой руки. Бесил меня этот заносчивый мелкий пацан, который постоянно корчил из себя принца голубых кровей. Но посмотрев на раздроченную общагу, я все же решил двинуть к Бессоновым и, кстати, со временем подружился с Артуром. Он хоть и с приколами, но парень хороший.

Прожил у них три года, пока меня не выперли из универа за драку с сыночком нашего ректора, и я не отправился в армию. А после того как вернулся, вместе со своим сослуживцем Валеевым попал к Шмелеву в ЧОП. Позже и сыночка Бессоновых, у которого уже с восемнадцати лет был свой бизнес, познакомил с Николаем Антоновичем, так его фирма и стала оказывать ЧОПу кое-какие услуги, и чем дальше, тем больше, дошло до того, что организации старика и Артура частично слились. Арт был дорог Шмелеву не просто как ценный айтишник, но и как сын Эльдара Бессонова, который к тому времени из бизнеса уже подался в политику, а это значит одно — связи. В общем, такая запутанная и сложная история наших взаимоотношений. И первое место, которое в этом городе для меня являлось более менее родным — это дом семьи Бессоновых. Плюс, мне элементарно была нужна помощь с малышкой, потому что я ровно нихрена не знал, что делать с грудным ребенком. Тетя Нюта тогда была нужна мне как воздух.

После звонка, уже через полчаса я вместе с грудной и рыдающей Юлькой был на пороге Бессоновых…

Глава 42

Миша

— Мишенька, здравствуй! Как мы скучали