Сирийский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил

Кеша и я быстро взглянули на район работы. Задача не из лёгких, но других у нас и не бывает. А тут ещё и надо взять во внимание один факт — состав сил и средств ПВО мятежников нам неизвестен. Нужно будет что-то придумать.

— И времени у вас на подготовку практически нет. Расчётное время вылета через час. Дальше пойдёт колонна, — сказал Сопин.

— Хм, а когда оно у нас было, Геннадич, — ответил я, давая «краба» товарищу полковнику.

Только мы вышли из курилки, Кеша моментально выдал своё предложение.

— В свете наличия непонятно чего у боевиков, я бы в зону поражения не рискнул бы входить, — шепнул мне Петров.

— И не будем.

— А где мы наберём столько ПТУРов, чтобы по позициям с большой дальности атаковать?

— Нигде. Сделай расчёты для пусков с кабрирования.

Кеша присвистнул.

Этот способ требует небольшой отработки, поскольку пускать неуправляемые ракеты придётся по навесной траектории. Зато в зону поражения средств ПВО никто не будет входить.

— Серьёзная заявочка. Я помню, что в Афгане некоторые умы считали, что это неэффективно. Говорили разлёт большой, да и непонятно куда ракеты вообще летят. Лучше «Град» подогнать.

Я остановился и посмотрел по сторонам.

— А ты видишь на базе много свободных реактивных систем «Град»? Я не вижу.

Кеша со мной согласился и пошёл в здание высотного снаряжения. Я же быстро спустился в командный пункт, чтобы согласовать наши действия с сирийским командованием.

Через десять минут весь лётный состав моей эскадрильи, который прибыл в Тифор, уже сидел в классе. Все были в готовности получить задачу. Кеша, который мной был временно назначен старшим штурманом эскадрильи, считал и сверялся с картой, чтобы выдать данные лётчикам.

Батыров внимательно следил за расчётами Иннокентия. И судя по его лицу, был шокирован быстротой мысли Петрова.

— Так… у нас угол сноса был 5°. Значит, будем брать поправку, — скрупулёзно набрасывал расчёты Кеша.

— Ты когда её успел посчитать? — спросил Димон у моего оператора.

— Товарищ подполковник, всё в уме. Пока что не надо меня отвлекать. А то мы с вами закинем С-8 или С-13 слишком далеко, — проговорил Кеша совершенно спокойно.

Батыров и сам понял, что в голове у Петрова идёт быстрый мыслительный процесс. Кеша то и дело обращался к прицельным таблицам на каждый из типов вертолётов. Пару раз ему помогали другие штурманы, но основные расчёты он делал сам.

— Так… ну, в принципе, готово. Нужно только какой-то ориентир выбрать, чтобы мы могли спокойно начинать ввод в кабрирование.

Я взял расчёты и бегло просмотрел их. Для меня всё было понятно, но главное, чтобы именно не возникло вопросов у остальных.

— Ориентир какой будет? — спросил один из командиров Ми-24.

— Сначала взлетаю я и Хачатрян. Делаем по одиночному заходу. Следом ваше звено, — показал я на лётчиков Ми-24.

Закончив с короткой постановкой задачи, мы выдвинулись к вертолётам. То что мне и Хачатряну проще будет работать — это факт. Всё же Ми-28 уже более умный вертолёт. Но одними «мышатами» Пальмиру не взять. «Шмелей» Ми-24 всё же больше и они основная ударная сила.

Пока мы шли к вертолётам, нас уже обгоняли сирийские лётчики. Им задач «накидывали» даже быстрее, чем нам.

— Аль-каид, снова вместе работаем? — позвал меня Диси, который тоже спешил на борт.

— Одно дело делаем так сказать, — ответил я.

Мне было заметно, что на сирийские Ми-24 вешают только блоки с неуправляемыми ракетами С-8.

— А где ПТУРы, Диси? — спросил я.

— Нам не нужно. Да и у нас их не так уж и много. Как говорят русские: «чем разбогатели, оттого и смешно», — гордо произнёс Диси.

Тут с ним поравнялся и его брат Аси. Мне всегда было интересно наблюдать за близнецами. Круто, наверное, иметь брата, как две капли воды похожего на тебя. Ты на него смотришь и будто в зеркало вглядываешься.

Но сейчас Аси выглядел запыхавшимся и напряжённым. Таким я его никогда не видел. Даже Диси и тот задумался, внимательно посмотрев на брата.

— Ты чего? — спросил он.

— Да нормально всё. Просто… — сказал Аси и посмотрел в голубое сирийское небо.

Странный взгляд. Так смотрят, только когда о чём-то жалеют или сомневаются в том, что сделали.

— Лететь не хочется, аль-каид. Устал, да и… брата вспомнил, — ответил Аси, пожал мне руку и обнял по-дружески.

Отойдя на несколько метров, Асил развернулся, поправил подвесную систему и отдал мне воинское приветствие. Следом то же самое сделал и его брат. Я быстро надел шлем, чтобы ответить им тем же.

— До встречи, аль-каид. Вы ещё с нами в отцовские сады не ходили. Там как в раю, — улыбнулся Диси.

— Обязательно сходим, — ответил я.

Через несколько минут мы уже с Кешей запускались. Винты быстро раскрутились, двигатели вышли на расчётные обороты. Сам Иннокентий продолжал готовить прицельный комплекс, проговаривая в эфир параметры захода на цель.

— Готов, командир, — доложил Кеша.

— Понял.

Я повернул голову в сторону вертолёта Хачатряна.

— 2-й, готов, — тут же прозвучал его доклад в эфире, когда я увидел, что Рубен повернул голову в нашу сторону.

— 316й, группа готова, — доложил и ведущий «шмелей».

— Понял. Тифор-старт, 302-й, группой к взлёту готов, — доложил я руководителю полётами.

— Взлёт разрешил, — ответили нам с командно-диспетчерского пункта.

Я не мешкая оторвал вертолёт от бетонной поверхности. Ручку управления отклонил от себя, и Ми-28 аккуратно заскользил вдоль земли, поднимая воздушным потоком пыль с полосы и стоянок.

— Держим прибор 200, — произнёс я, чтобы группа устанавливала скорость.

— 11-й, установил. Справа в строю.

Вертолёт слегка подбрасывает вверх восходящими потоками. Яркое солнце постепенно прогрело землю. Хоть и нежарко на улице, но в кабине становилось душно.

— Держим курс 120°, — подсказывал мне Кеша, когда мы облетели очередной холм.

Впереди уже хорошо можно было разобрать, как продолжается методичный обстрел позиций боевиков.

— Уходим… вправо, — произнёс я в эфир, уводя в сторону вертолёт.

Выполнили ещё один манёвр, чтобы уйти от артиллерии сирийцев. По городу продолжает стрелять всё, что может стрелять, поднимая огромные клубы пыли. На окраинах города уже видно, как чёрным дымом заволокло несколько строений.

— Через две минуты выход на боевой, — сказал Кеша по внутренней связи.

— Понял, — ответил я.

Отметка 939 уже просматривается. Большая для этих мест гора возвышалась над так называемым «пальмирским треугольником» дорог. Можно было заметить, как с неё ведут огонь боевики, не давая подойти сирийским войскам.

Пора уже и на связь с авианаводчиком выходить. Благо в рядах сирийцев есть, кто может навести.

— Карат, Карат, 302-му на связь, — запросил я ПАНовца.

— Отвечаю. Вас наблюдаю. Работу по высоте разрешил.

— Понял. Скорость 200. Выхожу на боевой, — доложил я.

— 311-й, справа на месте. Работаю через 20 секунд, — подсказал Рубен, чуть отстав от нас с Кешей.

Чем ближе к точке начала манёвра, тем видимость всё хуже. Дым и пылевая завеса ухудшают дальность обнаружения. Хотя, какая разница, если работать придётся «по площади».

— 302-й, справа работает «сварка»!

— Вправо уходим, — быстро проговорил я в эфир, заметив, как с земли заработал пулемёт.

Очередь прошла рядом. Слабый удар я ощутил в нижней части фюзеляжа. Но больше сам факт появления боевиков настораживает.

Пара секунд и я выровнял вертолёт на боевом курсе.

— Карат, 302-й, цель вижу.

— Понял. Работу разрешил. После работы выход влево, — дал команду авианаводчик.

Теперь осталось самое главное — точно и аккуратно начать манёвр перед пуском.

В кабине со всех сторон гудит. Земля внизу пробегает всё быстрее. В наушниках продолжается активный радиообмен.

Я переставил тип оружия в положение НАР.

— Цель слева под 10°, — подсказал Иннокентий, когда я начал исправлять курс выхода на цель.