Бокс-офис - Владимир Прягин

И постепенно я стал склоняться к мысли — если уж писать что-нибудь художественное, то лучше роман. Теперь-то шансы издаться выросли на порядок, учитывая моё реноме фантаста-киношника.

Я даже начал фиксировать идеи в блокноте, но до плотной работы с текстом пока ещё не дозрел.

А в пятницу мы собрались на студии — поздравить Сон-Хи.

Еду она заказала из ресторана. Мы сдвинули два стола в пустующей комнате и подняли бокалы.

— Помните, как всё начиналось? — спросила Сон-Хи с улыбкой. — Рози мне посоветовала попросить у отца особый подарок — возможность самостоятельно поработать. Но я в итоге получила гораздо больше. Мы сделали два очень необычных фильма, а главное — я подружилась с вами. Незабываемые получились два месяца. Спасибо вам всем за это!

Мы чокнулись. Йенс сказал:

— И тебе спасибо. Твоя ведь была идея позвать меня в операторы? Соглашусь, было клёво. Но всё-таки интересно, как фильмы пройдут в прокате.

— Ага, — сказала Розанна. — Дрим-каст собрали, теперь будем ждать бокс-офис!

Глава 22

Кончился март, начался апрель.

Всё ближе была премьера нашего дебютного фильма. Первый кинотеатральный показ планировался двадцать пятого апреля, в четверг — сразу по всему миру. В Азии фильм прокатывала студия Квона-старшего напрямую, через свою сеть кинотеатров. В Америке и Европе за дело брались местные сети, им полагалась доля от выручки.

А тем временем я сочинял роман.

Это не была пока интенсивная работа над текстом — только наброски плана и пробные отрывки на страницу-другую. А в основном — обдумывание концепции и сюжета.

Идея проросла из моих размышлений в марте насчёт того, писать ли книгу нон-фикшн. А ещё — из рассказов Рози о её съёмках в историческом фильме.

Невольно я сам задумался об истории Нью-Пасифик, в которой хватало удивительных поворотов. И даже сходил в городскую библиотеку — без практической цели, просто захотелось освежить в памяти информацию.

Проторчал там до вечера — зачитался.

До девятнадцатого века гигантский остров, больше Гренландии, оставался необитаемым — из-за уникальной комбинации ветров и течений, которая делала его практически недоступным для парусных судов, особенно в южной части. Только с изобретением пароходов получилось добраться до северной оконечности, где и возник Нью-Пасифик-Сити.

Причём добрались экспедиции сразу нескольких государств, почти одновременно. Клубок интриг получился знатный. Переговоры растянулись на годы, но компромисс нашли-таки в результате — организовали совместное управление.

Механизм был, увы, громоздким и малоэффективным. Кончилось тем, что к началу нынешнего столетия остров превратился в независимую Тихоокеанскую республику. А в прессе, с лёгкой руки кого-то из англичан, закрепилось неофициальное, зато исчерпывающее название — The Largest Island. Для краткости — Эл-Ай.

«От Эл-Эй до Эл-Ай», — говорили, подразумевая «переться в несусветную даль, за тридевять морей».

Экономически остров стал территорией с особыми условиями для бизнеса. Американцы называли это «офшором», а немцы «налоговым оазисом». Плюс к тому — дополнительные льготы конкретно для киноиндустрии.

В общем, история была интересная.

Но в последнее время я слишком привык выдумывать фантастические сюжеты. И по дороге из библиотеки домой неожиданно для себя задался вопросом — а если бы Эл-Ай так и не открыли в девятнадцатом веке?

Если бы, например, течения и циклоны по периметру острова были ещё мощнее и не давали бы пройти даже современным судам? А все подходы к удобным бухтам перекрывались бы подводными рифами?

Если бы на остров можно было добраться только воздушным транспортом, в короткие промежутки между штормами? И массовая колонизация оказалась бы в принципе невозможной?

Мне представилась ничейная территория, с юридическим статусом как у Антарктиды, к примеру. И небольшой городок где-нибудь на южном побережье Эл-Ай, в курортных субтропиках. Там останавливаются учёные, прилетевшие исследовать остров. А ещё там обосновались официальные представители всех значимых стран — присматривают друг за другом, а также пользуются возможностью обсудить между собой деликатные международные темы — официально, если потребуется, но в основном кулуарно. Этакая глобальная политическая курилка…

Но если уж это город, пусть даже небольшой, то там должна иметься служба правопорядка. Какая-нибудь контора шерифа со строго ограниченной компетенцией — только бытовые вопросы, никакого вмешательства в дипломатический протокол. Шерифа, впрочем, и так заранее тошнит от политики, он обходил бы её за три километра, но тут в городке случается что-нибудь из ряда вон выходящее…

Ну, скажем, в общественном месте, где-нибудь в парке, у атташе из европейской страны пропадает кейс с секретными документами…

Фильм на такую тему был бы, наверное, скучноват, а вот роман при верной подаче мог бы увлечь читателя.

Да, я отдавал себе отчёт в том, что этот сеттинг выглядят несколько искусственно, но идея меня уже захватила. Начал прорисовываться сюжет, появилось рабочее название для романа — «Кулуарная гавань».

В общем, наклюнулся детектив в поджанре, который у нас в Империи мне ещё не встречался, а у англосаксов именовался alternate history.

Иногда я ездил в библиотеку, но в основном сидел над черновиком у себя в квартире. Тем более что в начале апреля погода опять испортилась — температура упала чуть ли не до нуля, дул северный ветер, несущий дождь.

Но этот рецидив холода продолжался недолго. Тучи обессиленно уползли, и к середине месяца солнце пригрело по-настоящему. Три дня подряд простояла солнечная погода, а на четвёртый ко мне явились Анастасия с Джессикой.

— Дима, — сказала Анастасия, — вы тут уже закисли. Мы тоже. Ультимативно требуем покатать нас по городу.

— Обратитесь в мой секретариат, — ответил я важно. — Подайте официальное заявление, оно будет рассмотрено в установленный срок.

— Нет, вы от нас не отделаетесь. Немедленно собирайтесь.

Взяв куртку, я вышел с ними на улицу.

«Плимут» подмигнул нам солнечным бликом на лобовом стекле. Газоны приветственно зеленели, а на деревьях возле подъезда взбухали почки. Дамы в лёгких коротких плащиках отлично вписались в эти весенние декорации.

— Жаль, что у вас автомобиль не с открытым верхом, — сказала Анастасия.

— Вы эти мелкобуржуазные замашки оставьте.

— Фи, Дмитрий. Замашки — великосветские.

На экскурсионной скорости я повёз дам по городу. Мы проехались по проспекту, залитому полуденным солнцем, затем по набережной.

Притормозили возле кинотеатра, где висели афиши. «Магия шита сталью» — на самом видном месте, с пёстрыми красками и угловатым шрифтом, как будто вырезанным по трафарету из листового металла.

Этот новый плакат по содержанию отличался от прежних, более мелких, которые появились ещё зимой на афишных тумбах. Теперь в центре композиции вместо птицы расположился крупный портрет Розанны. Ниже, в левом от нас углу, уже не так крупно, изображался Мин-Хёк, застывший