Бокс-офис - Владимир Прягин

Владимир Прягин

Киношный меридиан. Том 2. Бокс-офис

Глава 1

В понедельник произошло сразу три невероятных события.

Во-первых, нас пригласил на ужин владелец студии «Сильвер Форест», мистер Квон-старший. Причём пригласил не куда-нибудь в ресторан, а к себе домой, допуская в семейный круг. Ничего подобного не случалось уже лет пять, как призналась нам Сон-Хи по секрету. Какие темы её отец хочет обсудить, догадаться было несложно.

Во-вторых, о нас заговорили непосредственные участники саммита — пока, правда, без конкретики. Японский наследный принц Акинори, которого репортёры подстерегли на выходе из отеля, уклончиво заявил — он в курсе, какую ленту покажут, но свои ожидания от неё сформулировать затрудняется. Австрийский же кронпринц Манфред обмолвился, что, судя по анонсу, кино не будет смертельно скучным, спасибо организаторам.

А в-третьих, наш фильм стал центральной темой для всех газет, отодвинув на задний план даже саммит как таковой. Обозреватели чесали в затылке и задавались вопросом — что вообще происходит? Показа для прессы не было, ленту не видел почти никто за пределами киностудии и оргкомитета, так что гадание на кофейной гуще принимало эпические масштабы.

«Пасифик Геральд Трибьюн» разразилась длинной статьёй от мистера Уайта, преисполненной тяжким недоумением. Я даже восхитился — как он успел такую простыню накатать за вчерашний вечер? Матёрый зубр.

«При всём уважении к организаторам саммита, — писал он, — есть некоторые сомнения в том, что им удалось соблюсти баланс между объективно-художественными критериями и демонстративным стремлением к новизне. Стремление это в данном конкретном случае граничит с экстравагантностью и грозит нивелировать репрезентативную функцию культурной программы. Есть опасение, что высокие гости получат в результате превратное представление о современном кинопроцессе…»

И далее в том же духе, на всю газетную полосу. Мог бы и на весь разворот, надо полагать, но времени не хватило.

А хитрая пиранья мисс Коллинз оттягивалась тем временем в «Нью-Пасифик Таймс». Иронизировала в том смысле, что члены оргкомитета, прибывшие из дальних краёв, ещё не акклиматизировались в достаточной степени к моменту голосования, но не обделены чувством юмора, что уже неплохо. «В конце концов, — втолковывала она, — надо понимать, что кинопоказ на подобных мероприятиях — это не про искусство. Там целый ворох кулуарных соображений, скрытых и от широкой публики, и от наших доморощенных щелкопёров, мнящих себя великими знатоками».

При этом мисс Коллинз не преминула намекнуть, что сама-то она, в отличие от означенных знатоков, кино посмотрела и точно знает, в чём тут секрет, но никому пока не расскажет (ждите следующих выпусков). Заодно проехалась персонально по Уайту, хоть и не назвала его фамилию прямо. Многоуважаемый, мол, коллега из конкурирующего издания излишне погорячился, сбросив со счетов «Сильвер Форест», но пусть не слишком расстраивается, а ищет себе более надёжный отраслевой инсайд.

Газеты попроще и пожелтее публиковали снимки нашего офиса, сделанные из-за шлагбаума, с улицы. В кадр попадали охранники, курьеры и прибывающие актёры. Даже моя физиономия мелькнула однажды на заднем плане.

Один таблоид, не раскопав ничего сногсшибательного о фильме, презентовал фоторепортаж о жизни Сон-Хи. Там были фотографии со светских мероприятий, с показа мод и с нашего двора, где она садилась в машину. Цитировались слухи о матримониальных планах со стороны сеульского медиа-магната, который периодически заезжал в Нью-Пасифик-Сити, но без подробностей.

Лично меня больше всего удивляло, что до сих пор не проболтался ни один из актёров, работавших в павильоне. Впрочем, у них в контракте кроме обязательства о неразглашении присутствовал ещё пункт, обещавший проценты с прибыли, если утечки в прессу не будет ни от кого. Может, повлияло именно это. А может, нам просто повезло работать с людьми, умеющими держать язык за зубами.

Чтением прессы мы развлекались до самого обеда. Затем о себе напомнил оргкомитет. Взволнованная Сон-Хи заглянула в комнату, где мы сидели с Анастасией:

— Нам только что звонили. Приглашают нас на кинопоказ завтра вечером, там будет обсуждение после фильма.

— Нас — это кого именно? — спросил я.

— Продюсера, режиссёра и главную актрису. Но Розанна вдруг испугалась и говорит, что она не едет, поэтому…

— Простите, мисс Квон, что перебиваю, — сказала Анастасия, — но что значит — не едет? Для неё это великолепный шанс показать себя за пределами съёмочной площадки.

— Я ей так и сказала, но она — ни в какую.

— Если не затруднит, позовите её сюда.

Сон-Хи привела Розанну. Та, угрюмо надувшись, хмурилась и молчала — впервые, кажется, со дня нашего с ней знакомства.

— Итак, мисс Бьянчи, — заговорила графиня, — не потрудитесь ли объяснить, чем вызваны столь неожиданные капризы?

— Никакой это не каприз, — буркнула Розанна. — Не хочу туда, вот и всё.

— Прошу вас назвать причину.

— Как будто сами не понимаете! Я простая девчонка, отец у меня на рынке лук продаёт, цукини и помидоры, а там будут все эти кронпринцы сидеть, императорские детишки! И как я с ними там буду? Что им скажу? У меня даже платья нету нормального!

— Почему ты меня не слушаешь? — укорила Сон-Хи. — Я же тебе только что объясняла — это подчёркнуто неформальная встреча, в узком кругу. Никаких black tie. Наряд — повседневный, мне организаторы прямым текстом это сказали по телефону. Наследники устали от официоза, им хочется побыть обычными людьми, пообщаться без оглядки на титулы…

— Ну и что? Это же не значит, что я должна выглядеть как какая-то замухрышка…

— Прекрати истерику, девочка, — сказала графиня строго. — И не говори глупостей. Замухрышкой ты быть не можешь при всём желании. Ты очаровательная юная особа, независимо от наряда.

Глаза у Розанны вытаращились и стали размером с блюдца. Отвесив челюсть, она уставилась на графиню, как на инопланетянку.

— Перевожу пантомиму, — сказал я. — Розанна транслирует нам вопросы: «Кто эта незнакомая женщина? И что она сделала с настоящей графиней, угнетательницей всех прогрессивных веяний?»

— Угнетательница в отгуле на пять минут, — сказала графиня. — Я её замещаю, чтобы, простите за просторечье, вправить кое-кому мозги.

— Вы правда считаете… — пролепетала Розанна. — Считаете, что я, ну…

— Да, именно так я и полагаю, мисс Бьянчи. Надеюсь, это моё высказывание не будет цитироваться в международной прессе?

Пару секунд Розанна простояла в прострации, затем оббежала стол и, наклонившись к графине, обхватила её руками.

— Немедленно прекратите телячьи нежности, — сказала графиня.

— Не прекращу. Вы меня теперь не обманете.

Сон-Хи осторожно поинтересовалась:

— Я правильно поняла, Розанна, что ты всё-таки поедешь?

— Вы поняли правильно, — заявила графиня. — Она поедет, отказы не принимаются.

Выпрямившись, Розанна сказала: