Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств - Ширли Сойль

Я считаю, что особенно громко голос нашего сердца звучит в детстве. Оно знает, что делает нас счастливыми, огорчает или делает сильнее. Сердца молодых людей все еще очень чувствительны и ранимы. Чем больше мы начинаем думать, чем больше нам приходится размышлять, тем более воспитанными и сформированными мы становимся, а наше сердце снова и снова страдает и травмируется, и голос его становится все тише, так что в один прекрасный день многие из нас вообще перестают его слышать. Даже само воспоминание о сердечных травмах причиняет боль, и многим из нас тогда хочется вообще больше не чувствовать свое сердце. Разве чувствовать не означает испытывать боль? Так мы становимся все более бесчувственными в сердечных делах. Я знавал немало пациентов, которые даже стыдились своих сердечных страданий и ни за что в них не признались бы. С годами они и сами утрачивают туда вход, и защитный панцирь становится твердым, прочным и жестким. Но голос сердца все еще здесь. Он живет до тех пор, пока живы мы. Однако если его непрерывно игнорировать, однажды сердце громко застучит и куда-то понесется, и нас это встревожит. Станет страшно, потому что о причине этого мы уже успели позабыть.

Не всегда временнáя связь так близка, как у Кордулы, которой изменял муж. Успокоительные препараты и бета-блокаторы не являются долговременным решением, а лишь делают нас глухими к зову сердца. Гораздо лучше наконец-то услышать его и, исходя из его потребностей, вернуться обратно, к истокам этой раны. Лучше – в сопровождении опытного врача, который хорошо знает не только сердце, но и душу. Таким пациентам нужно мужество, чтобы почувствовать свое почти забытое сердце, доверие, чтобы следовать за его голосом, и наконец сострадание к самим себе и любовь.

Поразительные результаты исследований показывают, как глубоко одна только чистая механика сердца со сжатием и расслаблением через нервную проводимость воздействует на наше восприятие. Лица воспринимаются более интенсивно и выглядят угрожающими, когда испытуемые видят их во время фазы сжатия сердца и в желудочках органа активизируются датчики давления. Одновременно и миндалина, наш центр страха и ярости в мозгу, становится активнее и усиленно снабжается кровью. Как только сердце расслабится и наполнится, картинки кажутся уже не такими грозными [166]. Поскольку сердце постоянно сжимается и снова расслабляется, в зависимости от нагрузки то сильнее, то слабее, то образуется эффект нетто, равновесие напряжения и расслабления на протяжении более длительного промежутка времени. То, ощущаем ли мы мир дружелюбным или враждебным, также зависит от насосной функции сердца, сжатия в его полостях и его сигналов мозгу. Хотя бы поэтому важно удерживать равновесие в сердце и чувствовать его голос. Человек предполагает, а сердце располагает…

Кардиокогнитивное сознание: ты только бьешься или уже чувствуешь?

Постепенно ученые скатываются в поисках ответа на вопрос о том, где впервые возникло сознание, от головного мозга через его ствол все глубже к органам. Именно там находятся его корни, оттуда он растет в сторону мозга. Я бы хотел объяснить это на простых примерах: когда мы голодны, испытываем чувство, описывающее определенное состояние тела: упавший уровень сахара в крови. Если сердце плохо снабжается кровью или его клетки воспалены, там возникает боль. Боль – это тоже чувство, и оно сообщает нам о неполадках в теле. Другими примерами простых чувств является ощущение жажды, тепла или нашего дыхания. Следовательно, поначалу чувство – это жизненно необходимое ощущение нашего тела. Оно информирует о том, как у него дела и в чем оно нуждается. Чувствовать собственное тело – это самая простая и основополагающая форма сознания. Тем не менее для него не существует подходящего определения, и обладание этим сознанием не означает, что человек умен и креативен. Это восприятие собственной телесной сущности [167]. А оно, в свою очередь, невозможно без сердца.

Однако то, что мы способны ощутить сердцем, выходит далеко за рамки восприятия своего сердцебиения. Когда я иногда иду по многообещающему научному следу, и он кажется мне логичным, и мое сердце входит с ним в резонанс, я чувствую им, что здесь все правильно. Или же неправильно, хотя по идее аргументы должны были меня убедить. Когда я вижу своих детей, я чувствую, что сердце переполняется любовью, и она буквально выливается из него через край. Для меня это не просто чувства, а сложные качества сознания сердца, которое я называю кардиокогнитивным сознанием. А раз мы все время от времени «что-то» воспринимаем в своем сердце, значит, эти ощущения имеют органическое происхождение. Но как это сознание попадает в сердце? Вообразимо ли такое с биологической точки зрения? Возможно ли, что это особенное сознание сердца трансформируется непосредственно в самом это органе, то есть не в мозгу, а там, где мы это и чувствуем?

То, что ищешь ты, ищет тебя

Отправившись во время отпуска в путешествие, я шатался по рынку Бен Тхань в Сайгоне и рассматривал товары одного мясника. И вдруг я увидел их. Они лежали рядом друг с другом в двух мисках. Сердце и мозг только что зарубленной овцы, базовые особенности анатомии которой очень похожи на человеческие. Я остановился и долго-долго на них смотрел.

Я спросил у продавца по-английски, можно ли их потрогать. Он меня не понял. Я показал, чего мне хочется. Тогда он рассмеялся, широко раскрыв рот, и я заметил, что у него всего два зуба. Один сверху, один снизу. В тот момент мне это показалось совершенно закономерным. Не знаю, насколько рецепты, которые он мне предлагал жестами, было легко разжевать. Как бы то ни было, он позволил мне дотронуться и до сердца, и до мозга… или это они до меня дотронулись? Затем я бережно взял их в руки.

Бывают в жизни такие моменты, когда ты вдруг видишь что-то, чего прежде никогда не замечал. Я смотрел на мозг в своей правой руке и на сердце в левой. Больше всего они оба любят свободу. Свободное сердце и свобода воли – основные составляющие жизни. Эти два органа, которые