Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств - Ширли Сойль

посылать высокочастотные радиоволны. Возникло тепло, и нервные пути осторожно разделились. Видеть их я не мог, они спрятаны в стенке сердца и очень хрупкие. Однако перед моим внутренним взором расстилалась карта сердца со всеми отмеченными нервными путями. В те места, где я визуализировал их линии, я направлял свой горячий карандаш. Я будто вырезал на старом дереве какой-нибудь символ. Мне бы хотелось, чтобы правда об этом сердце вытекла из него, как смола, но все, что я делал – оставлял шрамы, электрическим образом изолировавшие сердце от легочных вен.

Затем я зашил ушки сердца. Да, у сердца есть ушки. Так называются выпячивания предсердий, которые, если смотреть на них снаружи, напоминают два огромных уха. Именно они придают сердцу форму сердца, и в них образуется предсердный натрийуретический пептид, гормон, который также влияет на наше расслабление. Во время операции фибрилляций предсердий ушки сердца закрываются изнутри швами, потому что в противном случае там могут накопиться опасные сгустки крови. Иногда их сразу отрезают, поскольку мы предполагаем, что в ушках сердца сосредоточено особенно много нервных путей, задействованных в мерцании предсердий. Мне каждый раз становится немного жаль, ведь эти уши мне очень нравятся. Возможно, однажды мы узнаем, что благодаря им мы слышим больше, чем сегодня можем доказать. Не исключено, что так думали и древние анатомы, наградившие уши сердца этим названием. Закрыв их, я также зашил предсердие и запустил в сердце кровь. Через несколько секунд оно снова забилось, и, к моей величайшей радости, теперь сердце господина Лашека стучало в правильном ритме.

Большинство болезней сердца рано или поздно приводят к нарушениям сердечного ритма. Порой в этом участвует и мозг, утомленный стрессами, тревогами и депрессиями. Какими бы ни были причины, результатом всегда является нарушение энергетического прохождения тока через сердце. Справиться с ним можно разными способами. Начиная от самых тонких энергий гомеопатии и кончая хирургической высокочастотной изоляцией в операционной. Оба этих метода объединяет то, что они исправляют энергетические нарушения сердца с помощью энергии. Лечить подобное подобным – таков древний принцип гомеопатии. Возможно, миры исцеления сердца в медицине не так уж далеки друг от друга, как кажется на первый взгляд. «У кого в качестве инструмента только молоток, тот в каждой проблеме видит гвоздь», – говорит известный психотерапевт и ученый Пауль Вацлавик. Поэтому я именно как кардиохирург считаю важным владеть огромным репертуаром средств для исцеления сердца. Разумеется, тяжелобольному и анатомически деформированному сердечному клапану может помочь исключительно хирургия. Однако если нарушения ритма имеют ментальную, душевную природу, то нет никакого смысла прижигать их в сердце. В таких случаях можно работать с более тонкими энергиями, которые охватывают всего человека целиком. Нам нужно набраться смелости и скинуть с глаз шоры. Ведь недаром говорят: «Что помогает, то и право!»

Четыре месяца спустя я узнал, что нарушениями сердечного ритма Кордула больше не страдает. Охваченный любопытством, я позвонил доктору Хербст и спросил, как называется гомеопатический препарат, который она принимала. Это была минеральная соль в высокой степени разведения, но из-за многократного взбалтывания в усиленной форме. В гомеопатии исходят из того, что растворенная материя переходит в нематериальную, энергетическую информацию. Многие этого не осознают. Мне в этом вопросе веры всегда вспоминается профессор экспериментальной хирургии, который дал мне во время моего последнего учебного года следующее напутствие: «Если вы не постигли суть материи, хорошего хирурга из вас не получится. В глубине своей материя – это энергия, и они перетекают друг в друга. Если хирург, которым вы захотите однажды стать, хирург, которому пациенты доверят свое тело, этого не понял, значит, он не понял и сути ран и исцеления».

Черная дыра

Каждый раз, когда я нахожу время для своего шестицилидрового Boxer, я испытываю радость. Мне нравится его рев; сердце моего двигателя уже тоже немолодое и охлаждается воздухом. Тем теплым летним вечером я не только прокатился по прекрасному ландшафту вдоль Балтийского моря, но и по своему прошлому. Я даже услышал голос своего тогдашнего профессора. В прошлом он был пионером в своей области, посвященной развитию новых хирургических техник. В свободное время он устраивал гомеопатические семинары, которые проходили в небольшом лекционном зале. Эти мероприятия не были обозначены ни в одном плане лекций. Поздно вечером там собиралась странная публика, почти как на конспиративном заседании. Сельские врачи, ветеринары, студенты, философы и профессура самых разных предметных областей. Больше всего мне запомнился один биохимик с длинными седыми волосами и густой бородой, который считал гомеопатию «логичной» и пытался заразить всех нас страстью к квантовой физике.

Я несколько месяцев черпал вдохновение в этом кругу, после чего утратил к нему интерес. Я собирался стать «настоящим» хирургом, заниматься разрезами и швами, шунтированием и заменой вентилей. Но постиг ли я суть материи и энергии сердца? Конечно, я знал, что такое уравнение значения, теория относительности Эйнштейна: E=mc2. Но что за ним скрывается? В теории относительности очень малые количества массы способны превращаться в очень большое количество энергии, и наоборот. Все, что для этого нужно, так это квадрат скорости света. Скорости, которую сердце моего «Порше» было выдать не в силах. «Мы», спокойно урча, возвращались домой. Вечером я углубился в литературу. Возникло ощущение, будто я по-новому понял что-то давно известное. Я больше не был студентом, молодым врачом, как прежде. Я был кардиохирургом в поисках истинного сердца. Материя и энергия являются сущностью Бытия и неразрывно связаны между собой, начиная с крошечных составных частей атома и заканчивая гигантскими скоплениями галактик [152, 38].

В ту ночь я долго сидел за книгами и занимался поисками в Интернете, а когда наконец уснул, мне стали сниться дикие сны. Восседая на атомах, я со скоростью света мчался через галактики, которые все больше расширялись и в итоге сжирались черными дырами. Они заглотили и свет, и меня. Наутро я проснулся, мокрый от пота, с бешено колотящимся сердцем. Я был в замешательстве. Куда меня все это выведет?

Через несколько недель я познакомился с английским юмором, тонкой эксцентрикой и изысканной ученостью. Два известных на весь мир профессора из Оксфорда, исследователи сердца Дэнис Ноубл и Дэвид Патерсон, обсуждали в видео-интервью будущее кардиологии [153]. Патерсон разделял мои