Без ума от тебя - Фири Макфолен

этом что-то есть. Всякий раз, когда Сэм недоумевает, почему я постоянно выбираю стерв, я говорю, что мне нужен вызов. А легкая победа – это так скучно.

– По-моему, «вызов» и «безжалостное устрашение» это не одно и то же.

Харриет нравилось, какой она сама была с ним.

– В тридцать три года, с твоей помощью, я наконец-то с этим разобрался.

Они улыбнулись друг другу и отвели взгляды. Харриет снова принялась рассматривать бабочек на соседской будлее.

– Слушай, извини. У тебя намечалось радужное воскресенье с букетом от клиентов, а потом пришли Кларки и все испортили.

Он выглядел искренне огорченным, но Харриет понимала, что треволнения последних нескольких часов отвлекли ее от переживаний по поводу злобного выпада Скотта.

– Да все в порядке.

– Милая подвеска.

Кэл заметил у нее на шее цепочку с ключиком.

– Спасибо.

– А у ключика есть замочек?

Все-таки журналист – это диагноз. Харриет улыбнулась. Практически все считали, что это просто подвеска.

– Он от шкатулки.

– Ух ты! С фамильными бриллиантами?

– В нем письмо от мамы.

Его улыбка смягчилась.

– Это большая ценность. Дороже камушков.

– Да. Хотя, что там, я не знаю. Я про письмо, а не про шкатулку. Разумеется, я открывала ее, когда клала его туда.

Харриет не говорила об этом Джону и сейчас испытывала смущение, что вывалила все сразу Кэлу. Джон спрашивал об этом напрямик, но она тогда ушла от ответа, сказав: «Это личное».

Однако она знала, почему сказала Кэлу и не стала говорить Джону. Ставки были ниже. Джон потребовал бы, чтобы они прочитали его вместе, а когда она отказалась бы, принялся бы капать ей на мозги, де, она (они) должна (должны) это сделать. У Джона, как она потом поняла, во всем была собственная привязка, даже в те моменты, когда он считал, что проявляет исключительную заботу.

– У тебя есть письмо от мамы, которое ты никогда не читала?

– Да, дедушка дал мне его на тринадцатилетие, и я до сих пор не собралась с духом. Я понимаю, что это звучит дико. Или бессердечно.

– Это так не звучит.

– Это из тех поступков, которые делаются «либо сразу, либо на смертном одре». Все разрослось до размеров снежного кома, и я просто не могу себя заставить. Всегда момент кажется неподходящим.

– Тебя беспокоит, что в нем написано?

– Не совсем. Просто… Я слишком много себе напридумывала. Не знаю, чего я боюсь, правда. Что разревусь. Начну тосковать по ней. Но на каком-то уровне я всегда по ней тоскую. Мне представляется, что в этом письме должно быть сказано все, но откуда я знаю, что такое это «все»? Если это будь вежлива с бабушкой и дедушкой, хорошо сдавай экзамены, люблю тебя, то я… Не знаю. И я опоздала с чтением уже на двадцать лет, что, конечно, ужасно.

– Вовсе нет, и хватит корить себя за это. Ты была ребенком. И поступала, как считала правильным. Пока не прочтешь, не узнаешь, правильное было то решение или нет.

– Спасибо.

– …А может, дело совсем не в том, что написано в письме?

– То есть?

– Пока оно не прочитано, между вами остается недосказанность.

Харриет сглотнула и почувствовала, как внутри что-то екнуло. Так оно и было. И потрясающе, что кто-то еще это понял.

Она почувствовала, что плачет, когда слезы закапали с подбородка.

– О черт!

В восклицании Кэла безошибочно звучали панические нотки мужчины при виде женских слез. Он выглядел так, будто его вызывает на ковер непосредственный начальник.

– Я не хотел тебя расстраивать!

Он дотронулся рукой до ее плеча. Теплое прикосновение ободрило ее и вместе с тем породило ощущение собственной уязвимости.

– Все нормально, – сдавленным голосом сказала она. – Честное слово, я в порядке. Ты прав. Я никогда не признавалась в этом себе самой. Всегда полезно услышать чужое мнение.

Она выпрямилась, якобы в поисках салфетки, но на самом деле желая освободиться от его руки. Флирт во время слез – это было выше ее сил.

– О боже, я чувствую себя просто ужасно, – сказал Кэл. – После твоих проницательных замечаний захотел выпендриться, что тоже смыслю в психологии, и перестарался.

Харриет рассмеялась, вытирая слезы рукой.

– Все в порядке! Это глубокое наблюдение. Мне стало легче. Его стоит запомнить.

– Извини, что раньше не спрашивал тебя о родителях.

– Не извиняйся. К чему такие вопросы?

– Тебя воспитали бабушка и дедушка?

– Да. Они были очень колоритной парой, – она фыркнула и рассмеялась. На сегодня переживаний было достаточно. – Им пришлось нелегко, но они отлично справились.

– Это видно.

Учитывая все обстоятельства и то, что день выдался напряженный, Харриет решила принять его слова с благодарностью.

– А как их звали? Твоих родителей и бабушку и дедушку?

Харриет помолчала.

– Это так мило, что ты спрашиваешь.

– Правда? А мне казалось, я назойлив.

– Маму звали Роуз, а папу – Стивен. Бабушку звали Мэри, а дедушку – Фрэнк.

Они сидели в мирной тишине, только откуда-то издалека доносился стрекот газонокосилки.

– Йода из меня никудышный, но пусть твое письмо полежит, его время придет. Возможно, это будет день накануне твоей свадьбы или какой-то другой. Но он обязательно наступит. Не нужно форсировать события.

– Будь ты Йодой, сказал бы иначе: «обязательно наступит он».

– Ага. И чтобы ты влепила мне затрещину?

Они рассмеялись, испытывая облегчение от того, что тяжелый разговор закончился.

– Спасибо, Кэл. Это утешает. Только замуж я никогда не выйду.

– Тогда, дорогая, нас двое. Не знаю, что должно произойти, чтобы мне захотелось испробовать это снова.

– Аналогично.

Он поднял руку, приглашая ее дать пять.

– Чашку чаю?

Они поднялись, Кэл потянулся – Харриет украдкой покосилась на его плоский живот, когда он вскинул руки, – и они направились обратно к дому.

Когда они были в «Зукко» и Кэлу принесли счет, Сэм сказал:

– С Кэлом вся фишка, большой сюрприз и поворот сюжета в том, что он действительно невероятно славный. Ему достаточно похлопать ресницами, и все уже растаяли, хотели бы возненавидеть, да не могут. Одни подозревают его в том, что он высокомерный засранец, другие приписывают ему дурные наклонности или даже пытаются их привить. Но ничего подобного в нем нет.

Тогда Харриет сказала: «Ясно», а сама подумала: «Браток кидалу-братана обелит без труда».

Кэл наливал воду в чайник, и она была вынуждена признать, что, пожалуй, все сказанное было правдой.

Он был настолько внешне привлекателен, что представление о его внутренней порочности было спасительной идеей. Она достала телефон и открыла приложение по поиску жилья.

Глава 32

В конце концов месть Скотта состоялась – она прокралась незаметно, как грабитель,