Основание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

големов. Это лично моё мнение. Возможно, что в прошлом эту тайну не раз пытались раскрыть, но так и не сумели. Иначе не был бы таким сокровищем тот стол с фигурками, что я нашёл в подвале поместья и за которым отправился Красноволосый Илдур.

А спустя неделю редких схваток над лесом поднялся уже знакомый мне алый, с чёрным краем шар, предупреждающий о волне големов.

Рутгош тряхнул головой и скомандовал:

— Сбрасываем вещи и ускоряемся. С собой только боевые котомки и шлема. Ищем место, где встретим их.

В его голосе не было ни малейшего следа неуверенности и тем более страха. Какой по счёту это шар Бедствия Поля Битвы в его жизни?

Не боялся и я, хотя видел этот шар всего второй раз в жизни. В прошлый раз нас было трое с половиной, и мы справились. С тех пор я стал гораздо сильней, Седой тоже вернул себе своё Возвышение, вокруг меня три десятка опытных идущих, искателей, чья особая стихия это как раз схватки в зонах запретов. Здесь нечего бояться.

— Здесь, — сообщил Рутгош, стоило нам выскочить из леса и оказаться на пустой, покрытой лишь высокой травой проплешине, и повёл мечом, указывая на далёкую опушку впереди. — Там построение двойной дугой, — едва мы выполнили приказ, а Властелины заняли свои места, добавил. — Големов будет меньше, чем могло бы быть, многие не сумеют выкопаться из-под засыпавшей их за четыре сотни лет земли, но битва всё равно будет долгой, экономьте силы, главное, не допускайте ран. Каждая потерянная капля крови будет ослаблять вас, — он ещё раз обвёл нас взглядом, словно убеждаясь, что мы услышали, а затем рявкнул:

— Сломанный Клинок!

— Будет выкован вновь! — рявкнули ему в ответ.

Кричал и я, кричал и Зеленорукий, стоя через три человека от меня.

Когда от края леса напротив нас хлынула чёрная волна, он же громко выдохнул сквозь зубы. Да, я тоже был впечатлён. Эта волна несла угрозу, накатывала неумолимо, пытаясь захлестнуть нас и стереть с лица земли.

Рутгош снова заорал:

— Властелины, наш удар первый!

Все они тут же сделали три шага вперёд, а ещё через пять вдохов врубились в накативший вал големов. У них не было техник, но и у големов не было ничего, что могло бы сделать их сильней или быстрей. Только камень тела, созданный в формациях и получивший что-то, что напоминало душу и разум.

Этого было мало против Властелинов и стали их оружия. Не каждый удар Властелинов убивал голема, но каждый удар заставлял голема сбиться с бега, отлететь в сторону или потерять лапу.

Первый натиск Властелины выстояли, заставив волну големов потерять скорость и навал, а затем Рутгош отдал новый приказ:

— Глава!

Я тут же одним движением очертил в двадцати шагах перед Властелинами огромный круг, добавил туда символ и чуть опустил голову, ожидая отдачи.

Вниз от моей печати сорвались десятки небольших копий. Сначала по всей площади, обрушив на мои плечи тяжесть нескольких сотен мер, затем ещё и ещё раз, но уже только по дальнему краю, встречая смертью набегающих в печать.

Десять вдохов я удерживал Указ, десять вдохов Властелины уничтожали големов, что оказались между ними и печатью, а затем Рутгош выдохнул новый приказ:

— Достаточно! Строй!

Я тут же втянул вложенную в печать силу, а Властелины отступили, снова заполнив двойную дугу, на краю которой я и стоял со своим Пронзателем. Ведь ему требовался простор в отличие от мечей, которыми были вооружены другие.

Шесть вдохов понадобилось големам, чтобы преодолеть завал мёртвых предшественников. Но как бы ни были ловки эти неживые создания, напор их ослаб, замедлился. Именно этого и добивался Рутгош, руководивший схваткой. Помнится, в сказках про Рама Вилора отдельно выделяли таких людей, как и в Ордене Морозной Гряды. Я даже встречался с одним из них, с Гранитным генералом Иралом, чьё имя я недавно взял попользоваться.

Интересно, какого прозвища достоин Рутгош? Генерал Безумия Полей Битв?

С усмешкой на губах я сделал первый выпад, пробивая шею голему, дёрнул Пронзатель, освобождая лезвие, крутнул древко, подрубая ноги следующим големам, вернее, пытаясь, полноценным удар вышел только с первым врагом, а для второго и третьего мне не хватило ни силы рук, ни замаха, ни скорости, ни опоры — меня сдвинуло с места и всё, что удалось, это сбить с ног второго и подсечь третьего. Дальше я заработал уколами и короткими махами, в полной мере пользуясь длинной древка.

Через шестьдесят вдохов Рутгош отдал очередной приказ:

— Шаг назад! Раз! Два!

Наш строй послушно сделал шаг назад. Сначала передние, затем, спустя пару ударов мечом, задние. Регулярные вечерние тренировки не прошли даром.

Так мы и рубились, время от времени отступая и не давая погрести себя под тушами мёртвых големов или дать преимущество в высоте ещё живым.

Спустя две тысячи вдохов мы, пятясь, добрались до леса и сразу стало сложней. Особенно мне. Пришлось забыть про махи и сосредоточиться только на уколах. К тому же раньше, видя нас, големы и рвались только к нам, теперь же обходили слева и справа, то и дело нападая со спины.

Спустя ещё тысячу вдохов я начал следить за дыханием и движением ногами, потому что начала ощущаться усталость.

Ещё спустя пятьсот вдохов Рутгош снова использовал мои силы:

— Глава!

Я тут же вывесил новую печать, постаравшись сплюснуть круг, чтобы выкосить големов и в стороны перед нами. Как можно дальше, как можно больше.

— Отступаем! Бегом!

В этот раз я оставил печать позади себя, вложив в неё сил с запасом.

Словно вихрь мы промчались по лесу, вбивая в землю редких големов, что попадались нам на пути.

— Здесь! Живо! Кому нужно, перетянули раны, всем без исключения глотнуть воды. Шевелись!

Последний окрик был лишним, никто и не думал медлить.

Я рванул с пояса флягу, в самом деле ощущая в горле сухость, бегло оглядел себя в поисках ран, бросил взгляд и на ближайших соседей. Отняв флягу от губ, выдохнул потрясённо:

— Дим, у тебя на шее след от лапы.

Тот шевельнул плечами, крутнул головой:

— Да, пропустил, — мазнул пальцами по шее между шлемом и бронёй, глянул на них, сморщился и спросил. — Кровоточит?

— Уже нет.

В этот раз он отделался лишь кивком. Неудивительно — покалывание в спину ощущалось всё отчётливей, да и тёплым ветром потянуло. Но рана у него и впрямь… на палец