Дом, где живет чудовище - Мара Вересень

серое и представить можно. Тем более на Эдселе все эти дни была его белая с золотым холодная маска.

Привычное место для разбора почты убрали, теперь там стоял еще один диван. Да и вообще дом теперь был другим, особенно первый этаж. Изменения не коснулись только крыла для прислуги и хозяйственных помещений. Ящик для приема магпочты теперь находился в комнате, которую мадам Дастин важно звала своим кабинетом. Там я проводила большую часть времени, когда не была занята прочими поручениями, помимо писем, которых стало несоизмеримо больше, и переписывания бесконечного числа приглашений.

— Это последние, — говорила Лексия, а на завтра оказывалось, что забыли еще кого-то важного.

Мне было любопытно, куда поместятся гости, вздумай они явиться все без исключения. Но мадам Дастин уверяла, что будет от силы треть, но пригласить нужно непременно, и все приглашения должны быть написаны одной рукой. Я позволила себе вольность заметить, что в этом нет особого смысла, разве что приглашенные станут хвастаться друг другу карточками.

— Вы просто не знакомы с местным обществом, дорогая, — важно кивала Лексия и подсовывала очередную открытку и конверт.

После подобных заявлений я была только рада, что проведу этот вечер, спрятавшись в своей комнате. Может даже выпью чудо-снадобье для сна, которое принимает мадам. Чтобы уж точно не слышать, как станут шуметь в холле, столовой и гостиных приглашенные дамы и кавалеры, и не думать, кого из местных красавиц поведет в танце хозяин дома. Какую из своих масок выберет Алард Эдсель для приема? Или у него есть особенная для таких случаев?

Приготовления набирали обороты. То и дело между Эдселем и мадам Дастин разгорались споры. Лексия отстаивала святое для каждой женщины — траты, Эдсель упирался, аргументируя тем, что не видит смысла швыряться деньгами для развлечения не слишком приятных и почти незнакомых людей. Довольно и того, что уже потрачено. Подобного рода перепалки случались по паре раз на день. Орвиг, почти всегда случающийся поблизости, как всегда изображал третью сторону, не желающую активно вмешиваться, чтобы не огрести от обеих спорящих.

Однажды я зашла в столовую и застала их там, угрожающе молчащих друг на друга. От неожиданности я забыла, зачем шла. Извинилась и поспешила прочь. От меня до обернувшегося лорда Эдселя было несколько шагов, а сердце забилось так будто между нами и ладони нет.

Но чем больше становилось забот и суеты, тем гуще делалась тишина. Мне казалось, что меня укутали в душное зимнее одеяло среди лета — так тяжело мне было дышать. Я при каждом удобном случае сбегала в сад. В доме теперь было не скрыться. Лексия везде меня находила. Разве что на второй этаж подняться. Но там уже было занято, там прятался от кутерьмы хозяин дома.

Мне нужно было, помимо прочего, позаботиться и о другом укрытии для себя, ведь у меня совсем не осталось нужных трав. С этим неожиданно помог предприимчивый возница, который доставил меня в поместье Эдсель с почтовой станции. Он жил в той же деревне, что и травник. Я передала список и небольшой аванс и сегодня должна была получить заказанное.

Пройдоха уже поджидал меня. Назвал явно завышенную цену. Я не стала спорить, но тех денег, что были у меня при себе, было не достаточно. Сказав, что скоро вернусь, направилась к мадам Дастин. Я еще не получала жалование здесь, в поместье. Мне это было ни к чему, а сейчас понадобилось.

Лексия принялась извиняться, что совсем забыла про меня со всей этой возней и предложила подождать окончания приема или обратиться за требуемым к Эдселю, так как если она сейчас еще раз хотя бы подумает о деньгах в его присутствии…

По лестнице я шла, как на плаху, так же стучала в дверь кабинета и перешагивала порог. Очень решительно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сколько на этот раз? — поприветствовал меня Эдсель, поднимая голову от стола и упираясь гневным взглядом в переносицу. — Вы. Что вам здесь нужно? Только не говорите, что мадам Дастин вас отправила, потому что сама не смеет явиться.

— Я. Отправила, да. Мне нужно мое жалование, — ответила я придвигаясь к поближе, чувствуя одновременно страх и азарт, будто я взяла-таки стул и поставила его к буфету, где прячут банку со сладостями.

Шаг до стола.

— Зачем вам деньги?

— Не ваше… Они мои. И я хочу их забрать.

Эдсель чуть отодвинулся, улыбнулся той частью рта, что убегала под маску, потянулся рукой к ящику. Щелкнул замок, чуть звякнуло, затем Алард выложил на стол несколько тяжелых тускло желтых монет одна на другую. И подвинул столбик пальцем по столешнице.

— Они будут ваши, когда вы их возьмете. — И снова подтолкнул монеты. Столбик качнулся и рассыпался, выгибаясь знаком вопроса. Рука Эдселя лежала рядом, как зверь в засаде. — Берете?

И замолчал. Рука выжидала. Я не решалась потянуться. Затем зверю надоело сидеть в засаде.

Эдсель сгреб монеты, быстро обогнул стол, цапнул меня за руку и вложил в нее деньги, накрыв мою ладонь своей. Двумя своими ладонями. И взглядом выбил у меня из-под ног воображаемый стул.

— Здесь больше, чем положено, — попыталась возразить я, цепенея как кролик перед удавом.

— У меня внезапный приступ щедрости.

— Обязательно скажу об этом мадам Дастин.

— Это будет невероятно подло с вашей стороны.

— Поэтому вы удерживаете меня и не даете уйти?

Тишина. Другая. Та в которой слышно глухой метроном. Два удара.

— Возможно. Не только, — и сдавил мою руку так, что монеты впились в кожу, почти причиняя боль. — Вы должны там быть. На приеме.

— С какой стати?

— Слишком много народа и все будут смотреть, а мне нужен кто-то, кто смотреть не будет.

— Я не понимаю.

— Я тоже. Я просто хочу, чтобы вы перестали прятаться.

Теперь он пытался поймать мой взгляд, ведь стоит мне остановится, и я сделаю очередную глупость, например…

— Хорошо. С одним условием. Вы тоже не станете прятаться.

— Хотите, чтобы я снял маску? При всех? — спросил Эдсель с таким видом, будто я предложила ему голым по площади пройтись.

— Не обязательно. Хотя бы при мне.

— Согласен, — ответил он, и меня будто опрокинуло в серый водяной омут, — но тогда вы наденете то, что я вам пришлю, а не одно из ваших ужасно скучных платьев.

— Если оно будет неприличным, я не приду, — выныривая, проговорила я.

— Придете. Из любопытства.

— Чтобы не смотреть?

— Чтобы не смотреть.

— Тогда и вы… не смотрите.

В серое плеснуло светом, и мне чудился там, на дне, теплый песок, цвета заката в Золотом.

— Договорились, — очень тихо произнес Алард, приподнял