Почерк дракона - Александр Золотько

Кто? Люди Васильева? Откуда? Пусть они смогли отследить его до клиники. Но потом, от клиники сюда? Менты должны были заметить хвост. Или они слишком были увлечены беседой с Шатовым?

Или это менты? А что? Совершенно спокойно они могли сесть в машину, кстати, в ту самую, которая не остановилась на призывы Шатова, обогнать и встретить его. Могли? Избить, припугнуть…

Шатов вцепился в эту мысль. Он прижал Ямпольского своими синяками и возможностью шантажа. Что нужно сделать, чтобы это оружие у Шатова отобрать? Очень просто, организовать нападение хулиганов. Скажем, к Шатову подошли двое, попросили закурить, а потом избили его до потери сознания. Евгения находят под утро с сотрясением мозга, он с месяц лежит в больнице. И когда на него наезжает снова ОПО, он уже ничего им противопоставить не может.

Шатов почти поверил в эту безумную версию. Почти. Менты могли попытаться с ним разобраться таким образом. Но стрельба в доме! Там ведь явно кто-то был убит. Так не может кричать нормальный человек. Убить менты не могли. Не могли. Тогда кто?

Просто случайность? На хрен, не бывает случайностей. Не бывает таких случайностей! Шатов присел на парапет возле реки. Нужно отдышаться. В пяти метрах от него люди веселятся. Им не приходится прятаться и бояться за свою жизнь. Им не приходится раздумывать над тем, кто сейчас хотел убить Шатова. А ведь его хотели именно убить.

Снова бросило в дрожь.

Васильев? Трижды проклятый директор трижды проклятого завода. Из-за паршивых трех сотен тысяч баксов он превратил жизнь Шатова в ад. Хотя… А во что хотел превратить Шатов жизнь Васильева? В рай?

Шатов сплюнул вязкую слюну. Отряхнул колени джинсов.

Как они могли его выследить? Только от клиники. Как его выследили и люди Ямпольского. Сидели возле «Гиппократа» две засады, одна сработала быстрее, а другая проследила машину до самого ОПО. Ведь вторая засада не могла знать, что это менты. На них этого написано не было. И привезли они его не в управление внутренних дел, а в какую-то контору под странным названием.

И в нее явно невозможно было просто войти, чтобы проверить.

Люди Васильева подождали, пока Шатов выйдет, потом обогнали его на той самой проехавшей машине и встретили. Как бы повел себя любой другой человек на месте Шатова после просьбы закурить? Трудно сказать. Но сразу броситься наутек мог только битый, напуганный человек. Такой, как Шатов.

А потом что-то случилось в доме, и убийцы начали стрелять, но не в Шатова. Шатова они, наверное, хотели зарезать, как это заказал Васильев еще незабвенной памяти Ваську и Мирону. А в доме на кого-то наткнулись. Может, на бомжей? Или менее удачливых коллег…

Шатов достал из кармана телефон. Сейчас позвонит Арсений Ильич. Сейчас он точно позвонит. Через секунду. Шатов не знал, отчего возникла такая уверенность, но точно знал, что вот сейчас…

Телефон зазвонил.

– Да?

– Вы уже были у Каневецкого? – не здороваясь, спросил Арсений Ильич.

– Не успел.

– Вы меня разочаровываете, любезный.

– Я себя и сам разочаровываю, милостивый государь.

– Но вы были в клинике?

– Был. Я вам уже говорил об этом…

– Без подробностей.

– Какие подробности? Действительно был дракон, действительно Башкирова убили. Со мной беседовал некто Александр Гаврилин, попросил, чтобы я и ему сообщил результаты своих поисков.

– И вы?..

– Я ему ничего не обещал. А что?

– Ничего. Я не хотел бы делиться информацией ни с кем.

– Похоже, что даже со мной, – вырвалось у Шатова.

– Что?

– Со мной вы тоже не хотите делиться информацией, Арсений Ильич.

– Вы получаете ровно столько информации, сколько я считаю нужным вам предоставить. И я не совсем понимаю, почему вы все-таки до сих пор не попали к в квартиру Каневецкому? – раздражение в голосе Арсения Ильича прозвучало очень явственно.

– А я не понимаю, почему я до сих пор не попал на тот свет.

– Проблемы?

– А вы как думали? Мне здорово вломили в клинике. У них там очень нервный начальник службы безопасности. Потом – беседа с Гаврилиным. Потом меня повязали люди майора Ямпольского, предварительно врезав чем-то по голове…

– Оперативно-поисковый отдел?

– Именно. Они ожидали меня возле клиники. И, как я понимаю, возле дома Каневецкого.

– Но вас отпустили? – голос Арсения Ильича приобрел некоторый академический оттенок. Коллекционер пополнял свою коллекцию фактов и фактиков.

– Отпустили. Пригрозили неприятностями и отпустили. И кстати, уважаемый Арсений Ильич, всплыл новый и очень неприятный аспект в вашем поручении…

Голос Арсения Ильича стал совсем ледяным:

– Какой именно аспект?

– Ваши сведения не полны, господин коллекционер. Не восемь человек за три месяца, а тридцать семь за полгода. За шесть месяцев.

– И это все?

Шатов опешил. Он ожидал от Ильича какой-нибудь живой реакции. Хотя бы легкого удивления. Волнения. Но никак не «И это все?».

– А этого мало? Вы хотели, чтобы я узнал все о восьми смертях. Я узнал. Я выяснил, что их убил один и тот же человек, маньяк, который, кроме них, отправил на тот свет еще двадцать девять человек – женщин, детей, стариков. Этого разве не достаточно? – Шатов почти кричал, не обращая внимания на то, что посетители кафе рядом начинают на него оглядываться.

– Еще раз напоминаю, – холодно сказал Арсений Ильич, – я приказывал вам выяснить, что связывает эти восемь смертей. Эти восемь. То, что вы сказали о маньяке, вовсе не значит, что вы выяснили, почему именно эти восемь человек были убиты за последние три месяца. Работа не выполнена.

– Послушайте!..

– Вы, кстати, не на улице разговариваете? – осведомился Арсений Ильич.

– На улице, ну и что?

– Тогда уменьшите громкость своей речи. И прекратите истерику. Если бы я знал, что вы склонны к таким нервным срывам, то ваши приключения закончились еще в то утро, у вас дома. Немедленно придите в себя и, если у вас все…

– Не все. У меня не все. После Ямпольского я столкнулся с парой уличных бандитов, которые попросили у меня закурить.

– Вам нужно быть аккуратнее на улицах. Сейчас такое время…

– Я знаю, какое сейчас время, – яростно прошипел Шатов в телефон, – эти двое хотели меня убить. Замочить!

– Вы уверены?

– Они гнали меня несколько кварталов, а потом пристрелили кого-то, не вовремя подвернувшегося!

– Это серьезно, – медленно проговорил Арсений Ильич.

– Конечно, серьезно.

– Кто, по-вашему, это был? Кто?

– Откуда я знаю? Это кто угодно мог быть! – Шатов снова повысил голос и понял, что нужно брать себя в руки. – Я думаю, что это были посланцы от Васильева.

– Как? – коротко спросил Арсений Ильич.

– Что – как?

– Как они могли вас вычислить и устроить засаду?

– Хрен его знает! Они могли пасти меня возле клиники, независимо от ментов.

– Могли, – подумав немного, согласился Арсений Ильич, – они от вашего приятеля Некрофила знали, по каким адресам вы можете пойти.

– И что прикажете делать теперь? – Шатов безжалостно мял рукой висок, пытаясь унять головную боль.

– А я приказа своего не отменял. Вы еще не побывали у Каневецкого, господин Шатов.

– Вы там охренели совсем? Они же…

– Вряд ли, – голос Арсения Ильича излучал спокойствие и деловитость. – Они только что попытались вас убить. Совершенно понятно, что после такой встряски вы заляжете и будете приходить в себя. Сегодня вечером вас никто не ждет. И у вас есть шанс.

– Шанс на что?

– Шанс на то, что вы еще сегодня выполните мое задание и спокойно отправитесь спать. А утром будете вспоминать о всем происшедшем, как о неприятном сне.

– Вы полагаете, что родственники покойного Каневецкого откроют мне загадку? Всех восьми убийств? – Шатову показалось, что он ослышался. – Я схожу к Каневецкому, поговорю с его вдовой и детьми, и после этого вы снимете меня с крючка?

– Вас это разочаровывает? – Арсений Ильич даже, кажется, усмехнулся. – Вы привыкли к постоянному выбросу адреналина? Это действительно засасывает. Я вас понимаю.

– Вы же только что…

– Я сказал, что вы не выполнили моего задания. Вы его не выполнили. Но в процессе вы проявили себя как достаточно послушное и толковое животное. И я, пожалуй, возьму вас на довольствие. Сниму с крючка, как вы изволили выразиться, и найму на работу. Не за страх, а за вкусную мозговую кость. И, получив информацию о Каневецком, вы будете распутывать это дело о восьми трупах…

– О тридцати семи.

– О восьми. Остальные меня не интересуют, – интонацией Арсений Ильич как бы подвел черту в прениях, – это будет завтра. Но если вы немедленно не отправитесь к родственникам Каневецкого, завтра у вас не будет. Никакого.

Короткие гудки.

Ну что, Жека, доволен? Тебя оценили как послушного и исполнительного. И даже решили принять тебя на псарню. Будешь выполнять команды за косточку? Жека – апорт! Жека – сидеть! Жека – лежать! Жека – умри…