Почерк дракона - Александр Золотько

– Что?

– Николая Станиславовича, – повторил Ямпольский, – и не хрен тебе там делать.

– Как же нет, когда есть. Есть что мне там делать. Поспрашивать, не давил ли на них майор Ямпольский в целях заставить не разглашать того факта, что в городе действует серийный убийца. Не давил? Вы, кстати, очень устало выглядите, гражданин майор.

– Тайна следствия… – выдавил, наконец, Ямпольский.

– А я и не лезу в следствие. Я провожу свое расследование и выяснил, что ты, майор, с ведома областного начальства или без него зажимаешь информацию минимум о семи убийствах. Плюс убийство Константина Башкирова, о котором ты мог официально и не знать. А вот о Воеводиной, Мазаеве, Фроленкове, супругах Шпигелях, Чупине, Каневецком – вот о них ты знал, майор. Знал и помалкивал, что какой-то извращенец убивает людей, – Шатов заметил, что Ямпольский собрался ответить и перебил его, – нет, я понимаю, конечно, что все это с ведома и по приказу начальства. Что нашему областному генералу не хочется привлекать внимание высоких инстанций к тому, что восемь смертей украшены бумажным дракончиком. Еще бы, на фига нам новый виток международной известности, если мы еще Солдатскую славу не пережили.

Ты тут журналиста по голове бьешь, а маньяк сейчас снова кого-нибудь готовиться замочить. Нет, майор? Восемь жизней! Вы за три месяца ничего не смогли найти. Три месяца, восемь жизней!

Спокойно, Жека, одернул себя Шатов, что-то тебя в патетику потянуло. Не к добру, вон как майор желваками заиграл. Ща как рванет!

– Восемь, говоришь? Три месяца, говоришь? – скулы Ямпольского побелели. – А полгода не хочешь? А тридцать семь трупов не хочешь? И не хрен мне тыкать свою заботу об окружающих. Тебя, видите ли, восемь трупов огорчили. Три месяца тебе, видите ли, долгий срок.

Майор вскочил и заходил по комнате:

– Что ты понимаешь, придурок! Не ищем… А как прикажешь его искать? Нет ни его описания, ни отпечатков пальцев, ни постоянного почерка – ничего. Он убивает по всему городу, разными способами. И если бы не подбрасывал значков, хрен бы мы его убийства вообще отличили бы от обычных сводок.

– Как – тридцать семь… – растерянно пробормотал Шатов.

– По-разному. Кого ножом, кого огнем, кто вроде бы умер сам собой. В компьютерах разбираешься?

– Да.

– Вот сам и посмотри, – майор развернул к Шатову монитор и подвинул «мышку», – давай, ищи. Директория «Дракон». Файлы от первого до тридцать седьмого, в хронологическом порядке. Давай, журналист, ройся в секретных документах.

«Мышка» щелкнула, открывая директорию. Файл ноль первый.

Зинаида Игнатьевна Матвеева, семьдесят пять лет, отравление бытовым газом. Второе февраля…

Мартиросян Ашот Мовсесович, сорок пять, предприниматель, убит при ограблении…

Семья Кочетовых, три человека, дочке три с половиной года, убиты…

Василий Андреевич Калинкин, двадцать восемь, временно неработающий, отравление суррогатом алкоголя…

– Нравится? – спросил Ямпольский.

Шатов промолчал.

– Конечно, нравится, – засмеялся Ямпольский, – это ж какое громкое дело. А если о нем стукануть в столицу? Да никто там не удивится! Даже ухом не поведут. Ты думаешь, что без их ведома можно было все это засекретить? Не будь наивным, Шатов. Все там прекрасно знают. Только выхода нет. Наводнить город патрулями? А кого искать? Мужика с бумагой и ножницами в кармане? А если это вообще баба?

– Так что, совсем нет выхода? Сидеть и ждать?

– Именно сидеть и именно ждать, – Ямпольский вернулся в кресло и веско припечатал ладонью стол, – он ведь славы хочет.

– Или она…

– Или они. Слава нужна. Если бы просто нравилось убивать и быть умнее всех, он бы мог всю жизнь этим заниматься. А он хочет, чтобы мы знали, кто нас за нос водит.

– Только вы?

– Пока – только мы. Захочет, чтобы все остальные узнали – позвонит такому уроду, как ты. И ты растрезвонишь по всему свету о героическом убийце. Не так?

«Не так» – хотелось ответить Шатову, но он не мог. Именно так. И он сам, и любой журналист вцепился бы в такую тему руками и ногами. Это же слава. И не только местная! И никакие запреты не остановили бы его.

– А чего вы ждете?

– Мы ждем? Мы ждем, когда его гордыня пересилит чувство самосохранения, и он сделает глупость. Ерундовскую. Пальцы оставит, или свидетель вдруг объявится. Да он сейчас вообще наверняка не знает, нашли мы его значки или нет. Поэтому мы все дела держим на контроле. Кто будет спрашивать, кто будет топтаться рядом и задавать много лишних вопросов.

– И тут появился я…

– И тут появился ты, мать твою… и, кстати, откуда ты узнал о драконе? – взгляд Ямпольского вцепился в лицо Шатова.

Спокойно, Жека, напомнил себе Шатов, не проболтаться. Спокойно.

– О драконах? Случайно. Сунулся в городское гаишное управление, а мне там и выдали, что дело Мазаева вроде как закрыто, а вроде как и изъято оперативно-поисковым отделом, – Шатов сделал паузу, понимая, что о всех остальных делах тоже нужно что-то придумывать.

– И? – подстегнул Ямпольский.

– Я до этого слышал, что баба повесилась одна… И дело ее, по слухам, тоже попало в ОПО. Решил пойти, поговорить. В конце концов, то, что вас возродили, тоже тема для статьи. Когда, зачем?

– А почему не прямо к нам? Через общественные связи?

– А ваши общественные связи имеют одну главную задачу – держать и не пущать. Вот я к любовнице этой Воеводиной и сходил. А та, по пьяному делу, чирикнула, что был дракон бумажный. Я еще поспрашивал у своих… источников, какие дела на учете у ОПО. Мне подбросили Чупина и Шпигелей… – пока неплохо получается лавировать между камнями, – ну и всех остальных. О Фроленкове сказали уже в «Гиппократе».

– К своим осведомителям относишь и Пащенко из райотдела? – почти спокойно спросил Ямпольский.

– Без комментариев, – быстро сказал Шатов.

– Без комментариев… – Ямпольский повернул монитор к себе и задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Что дальше делать собираешься?

– А что? Мне нужно у вас справиться?

– Не делай глупостей, отцепись от этой темы. Тебе же лучше будет!

– А что, снова двинете по голове и прикуете к батарее?

– Зачем? Пяти граммов наркотиков хватит обнаружить у тебя при обыске. Или патроны в квартире. А то еще бывают несчастные случаи на улицах, – майор чуть наклонился к столу, и Шатову показалось, что Ямпольский сейчас бросится на него.

– Не пугай, майор.

– А я и не пугаю. Сегодня тебе повезло. Я даже не спрашиваю, кто тебя так отделал. Но завтра… Или послезавтра, если ты не съедешь с базара, я могу гарантировать тебе массу неприятностей. Оставь это дело в покое. Пока тридцать семь убийств. А если вдруг тридцать восемь?

Шатов потер горло, сглотнул:

– Хочешь сказать, что меня могут ваши… Тот же Рыков?

– Я ничего не хочу сказать, кроме того, что уже сказано. Отцепись от этого дела. И осведомителям своим посоветуй. Настоятельно посоветуй.

Шатов закрыл глаза. Потом, не торопясь, открыл и посмотрел прямо в глаза Ямпольского. Пять секунд, десять, пятнадцать… Ямпольский отвел взгляд. Стоит удовлетвориться этой маленькой победой и уходить. Сегодня ему повезло и не нужно искушать судьбу. Взять ноги в руки… Вот еще рубашку застегнуть и заправить в джинсы.

– Я пойду? – Шатов встал со стула.

– Иди, – безразлично сказал Ямпольский.

– Я свои документы, деньги и телефон могу забрать?

– Забирай.

Странный голос у Ямпольского, безразличный, словно принял он уже решение и не интересно ему дальше общаться с журналистом Шатовым. Принял решение…

Шатов рассовал свои вещи по карманам.

– Митяй! – крикнул майор.

Шатов вздрогнул.

В кабинет ворвался Митяй.

– Проводи гостя, Митя. Вежливо проводи, без эксцессов.

Метяй несколько раз перевел немного удивленный взгляд с Шатова на майора и обратно.

– Что уставился? Проводи меня к выходу, орелик, – деревянным голосом потребовал Шатов, – барин разрешили.

– Пошли, – Митяй отступил в сторону.

– Пока! – Шатов помахал рукой Ямпольскому.

– Я тебя серьезно предупреждаю… – напомнил тот.

– Уже предупредил. Я напуган, подавлен и весь в раздумьях. С ног до головы.

Но Шатов действительно был напуган. Тридцать семь убийств. Тридцать семь. Не восемь, которые его ужасали, а на двадцать девять больше.

Шатов прошел мимо дежурного сержанта на улицу.

Почти кромешная темнота. И совершенно нет ветра.

Будет гроза. Будет. Это точно.

Шатов огляделся. Как теперь отсюда выбираться? Просто поймать тачку? Но машин не было. Только стояли шестые «жигули» орлов Ямпольского.

Ну и черт с ними, решил Шатов, пройдусь пешком. Очень полезно гулять пешком. Здорово успокаивает нервы. Идешь так себе по ночной улице, размышляешь потихоньку. Лучше о чем-нибудь приятном.

Шатова затошнило. Все нормально, это нервы. У тебя просто нервы ни к черту. Успокойся. Подави этот спазм и иди. Неприлично рыгать прямо на улице. Прилично рыгать дома, в своем родном туалете…