Последняя - Ирина Кассета

- При чем здесь эта девица?

- При том, что подобная ей уже однажды внесла изменения в застоявшуюся историю эльфов.

- Она – альва? - повторил он незнакомое слово.

- Да, и, кажется, кто-то из нас – ее избранник, раз она здесь.

- Избранник? Таллион, ты перечитал романов? - пытался сострить эльф, но сам понимал, что правитель не шутит.

- Грядут перемены, мой друг, и она будет в центре этих событий, - он встал. – Пойду, спрошу, что с ней, - но не успел он войти, как вышел Лазаил.

- Жива, все хорошо. Просто истерика на фоне большого горя, - ответил знахарь на встревоженные взгляды.

- Она потеряла нареченного? - задал странный вопрос Таллион. Лекарь удивился:

- Откуда ты, - а потом, заметив в его руках дневник, понимающе кивнул. - Вьюлин был хорошим королем.

- Я знаю, - ответил на это правитель. - Спасибо, что помог. Пошли со мной, - он позвал Элфира, и тот нехотя поднялся, кивнул лекарю, сказав:

- Еще зайду, - и последовал за другом.

Они молчали, пока шли в кабинет к правителю. У каждого были свои мысли. Стражник думал о том, что девушка запала ему в душу, и что он (самому не верится) хотел о ней позаботиться. Может, после этого та чернота, что пожирает его изнутри, сгинет. Они зашли, Таллион привычно сел за свой стол, эльф присел напротив.

- У тебя есть вопросы? - спросил он Элфира.

- Их столько, что без бутылки красного не справиться, - правитель улыбнулся, встал и достал из скрытого от посторонних глаз шкафа бутылку любимого вина. - Прежде чем их задать, прочти, - он бросил ему дневник своего деда. - Там много ответов, даже на те вопросы, что ты еще не задавал.

***

(Лагерь рыцарей, граница Шалана и Пустыни Ий)

Они сражались вместе. Не плечом к плечу, как в славных легендах, но вместе, на одной стороне и за одну правду. Бой был в самом разгаре. Сражение, что началось так внезапно с приходом песчаной бури. На лагерь обрушались воины пустыни, когда Эрридан почувствовал боль. Не свою. Боль далекой отсюда истинной пары. Он застыл на мгновение и завыл, его вой подхватили другие волки.

***

(Миратан, таверна “У Розы”)

Почтовая птица яростно билась в окно. Игнат встал с кровати. Он не спал с тех пор, как Сону забрали, ежедневно бегал в приемную к эльфам, чтобы слушать, что его заявление рассматривается. Единственное, что ему сказали, это: “Девушку выпустили из темницы, и теперь она – гостья правителя”. И все. Видеться с ней запретили, а те письма, что он писал, отдавали назад нераспакованными.

Мужчина встал, открыл окно, пташка влетела и села ему на руку. К ее лапке была привязана записка. Рыцарь развязал нить, развернул сложенную бумагу.

“Предательство. Димитрий убит. Ты нужен. П.”

Записка смялась в кулаке Игната. Он громко выдохнул.

Быстро собрал вещи, заплатил хозяйке, сказав, чтобы она дождалась девчушку. Оседлал коня и бросился в путь.

***

- Я знаю, что ты не спишь, - послышался мужской голос. - Вставай, тебе надо принять лекарства, - медленно открываю глаза. В теле разливалась слабость, голова гудела, вспоминать о случившемся не было никаких сил. - Тебя принесли вчера ночью. Я перебинтовал твою руку и дал сон-траву, - передо мной расплывчатой фигурой вырисовывался эльф. - Зрение пока ослаблено после долгого сна. Вот, выпей, - он протянул мне кружку, я сделала пару глотков. - Ты знаешь, что произошло? - я легла на постель, отвернулась от яркого света. Эльф присел рядом и взял меня за руку. - Я не знаю, каково это, терять близкого человека, но прими мои искренние сожаления, - попыталась что-то сказать, но получила только хрип. - Связки скоро восстановятся. Ты знатно всех напугала. Тем более нареченных. Волей-неволей они чувствуют твою боль, - удивленно посмотрела эльфу в глаза. Он знает, что я – альва? - Понимаю, - он кивнул. - Мне не одна сотня лет, и я на своем веку уже встречал подобную тебе. Прекрасная была женщина. Ты знаешь, что из-за нее король Вьюлин отрекся от престола? Тебе, кроме меня, никто об этом не расскажет. Эльфы не любят эту часть нашей истории и об альвах предпочитают забыть. Не думал я, что после стольких лет увижу еще одну дочь старой богини. Спи, - веки тяжелели, и я, будто по его приказу, действительно засыпаю.

Знахарь еще какое-то время посидел рядом с ней, зная, что придется рассказать, как чувствует себя девушка, одному настырному эльфу. Тому, которому только недавно открылась правда: он избран даром альвы.

***

Я сидела на полу, спиной опираясь на кровать, смотрела на белую мраморную стену. Руками держала колени, притянув их к себе. В голове было пусто. От лекарств или от нежелания думать. Стоило хоть одной мысли промелькнуть, как все сводилось к битве. К сражению, которое стало мне сниться, которое стало мне мерещиться, в котором я жила последнее время.

Первые дни после потери я не понимала, не осознавала, что это произошло. Списав свои ночные видения и кровавую рану на дурной сон, болезнь. Все, что угодно, но не смерть. Из-за этого я постоянно смотрела в маленькое зеркальце, что принесла мне служанка. Смотрела на рисунок, ожидая, что вырванный с кожи цветок снова зацветет. Но он не зацвел. Зато расцвел еще один бутон, будто в дар за гибель Димитрия. Будто насмешка, будто его действительно кто-то мог заменить.

Потом еще дней пять я просила, требовала, кричала и билась в истерике, чтобы ко мне привели Игната. Чтобы ко мне привели любого из рыцарей. Пусть мне скажут, что это неправда. Что хоть цветка нет, но он жив. Лежит сейчас у себя в палатке, рядом с ним десятки врачей и магов. Пусть они соврут, пусть кинут мне эту желанную ложь в лицо. Пожалуйста, скажите, что он не погиб, обманите меня сотню раз, одурманьте сильнейшими травами, только не произносите эти слова...

Знахарь, чье имя я так и не запомнила, отпаивал меня успокоительными травами, а после стал подливать снотворное в чай. Я это знала. Истерики плохо влияли на выздоровление, и улучшившееся здоровье снова ухудшалось от очередного приступа. Порой я сама не знала, что на меня нашло. Почему я так на это реагирую? Но стоило картине битвы и смерти ворваться в мой разум, как все повторялось вновь.