Последний Шанс - Антон Смолин

«А он жить не хочет, да? — вдруг послышался отчётливый голос, и Синёв вскинул голову. — Ты же слышал, что с ним случилось пять лет назад, он такое пережил. Тебе его не жаль? — Рядом никого не было, но по особому, чуть приглушённому, отдающему эхом звучанию стало ясно, что кто-то опять залез в голову парня. — Он ведь тебе помочь захотел… да, не без толчка, но если бы он был не склонен к этому, заставить его бы не смог никто, даже я. Он, кроме Гоблина и Бельмута, никому больше не доверяет, а ты его в душе задел. Это он из-за тебя сейчас кровью истекает, потому что доверился. Хочешь, чтобы он умер, потеряв веру в людей? Это же самое страшное: разочаровываться в ком-то».

«Ты… мне что делать?»

Молчание.

«Знаешь, есть такая поговорка. Делай добро — и люди к тебе потянутся».

Некоторое время Игорь тупо смотрел на Окуня. Потом поднялся, медленно подошёл, оголил рану, открыл свой контейнер и вытряхнул в свою ладонь «Целителя». Положил на рану сталкера. Секунду ничего не происходило. Потом артефакт стал шевелиться, точнее — подрагивать. Он дрожал всё сильнее и сильнее, пока не стал уменьшаться в размерах, точнее — всасываться в тело Окуня. Сталкер вздрогнул, взмахнул руками и тут же обмяк.

Вскоре артефакт полностью исчез с глаз, рана Андрея покрылась тонкой на вид голубоватой плёнкой.

Игорь облегчённо вздохнул и обессилено прислонился к стене.

Вся эта уже бессмысленная трясучка из-за того, что артефакта могло не быть на месте, боязнь его потерять, теперь казались настолько глупыми, что Синёв невольно хохотнул.

Глава 14

Говорят, бежать с поля боя — признак трусости. Ничего подобного. Тот, кто это придумал, просто сам никогда не воевал. Какой смысл отдавать свою жизнь, если доподлинно известно, что ты проиграешь? Шайга не ощущал себя трусом или предателем. Когда сталкер рванул чеку, наёмники сразу поняли, что сейчас будет, и бегом кинулись в ближайшую квартиру. Шайга с Цинком-то успели, а вот Кран замешкался и угодил в радиус поражения осколками. Ему посекло обе ноги и разорвало бок. И никакая защита не помогла, ибо «эфка» разорвалась почти что под ним. Вскоре он умер от большой кровопотери. На его лице в момент смерти застыла ненависть. Шайга слышал, что как человек умирает — такой он и есть на самом деле, если даже в течение жизни притворялся другим — щедрым, добрым и т. п. Но Кран никого из себя не строил. Грустно осознавать, что тот, с кем они столько пережили, оказался всего лишь жадюгой. Наёмник всегда это подозревал, просто не хотел соглашаться и отметал эту мысль в сторону. В общем, после смерти Крана Цинк кинулся наверх, Шайга — за ним. Потом у старшего наёмника стало ломить голову, будто кто-то внутрь черепной коробки забрался и пытается выбраться обратно, наружу. Каждый третий человек в Зоне не понаслышке знает, что подобные, резко возникающие ощущения — признак вмешательства в сознание контролёра. А если в здании псионик, это верный проигрыш. Конечно, теоретически можно было принять то средство от пси-воздействия и, дождавшись эффекта, попробовать взять «Целителя», если бы не одно «но». Так получилось, что один осколок гранаты влетел в квартиру, где спрятались два наёмника, рикошетом отлетел от стены и врезался в рюкзак Шайги, разбив ампулу… с препаратом Крана произошло то же самое… А Цинк… После того, как на его руках умер Кран, молодой наёмник взбесился и кинулся наверх, стреляя без остановки, надеясь взять напором. На третьем или четвёртом этаже завязалась дикая перестрелка, затем всё стихло. Старший наёмник попытался подняться, но на площадке между первым и вторым этажами почувствовал дикую головную боль. Сопротивляться ей был не в силах. Поэтому быстро спустился вниз и направился от пятиэтажки в сторону леса. Только на расстоянии примерно в триста метров воздействие контролёра ослабло.

Шайга попросту ушёл, без «Целителя». А что ему ещё оставалось делать? Допустим, за счёт огромной силы воли и подобных качеств к контролёру можно приблизиться и попытаться одолеть (правда, ни об одном таком случае на данный момент не известно, так что всё это лишь теоретически). Но находиться в это время рядом с другими людьми, пусть и формально мёртвыми, — точно верная гибель. Мутант подчинит их тела себе и ликвидирует с их помощью возможную угрозу для своей жизни, то есть того, кто решил, что он такой мега-невнушаемый. А даже если убить «кукол» контролёра, снова встаёт спорный вопрос: есть ли шанс добраться до самого кукловода? Кстати говоря, было совершенно непонятно, почему мутант вышел именно тогда, а не раньше, ведь стрельба в подъезде началась задолго до того; хотя, как говорится, это ж Зона. Ну и, в конце концов, может, у контролёра были свои, более важные дела…

Чувствовал ли Шайга сожаление за смерти боевых товарищей? Не особо. Они ведь никогда не были друзьями. Просто три человека, которые когда-то договорились вместе зарабатывать деньги и поровну делить выручку. Они холодно, пусть и слаженно работали, вечера после удачных выполнений дел часто проводили по разные углы, а если и вместе — то в основном молчали. Разве такими бывают друзья? Нет, конечно. Потому Шайга, уходя обратно в лес, но теперь уже на юго-запад, думал, что ему делать дальше. Как найти новый источник для заработка. Наверное, продолжать выполнять наёмную работу, однако уже в одиночку. Ну на фиг, напарников этих, одни от них проблемы!.. Сестре на лечение до сих пор нужны большие деньги. Каким бы огромным не выглядело вознаграждение за проделанную работу, его нужно делить, к тому же часть своей доли приходилось тратить на починку амуниции, оружия и закупку продовольствия с боеприпасами. Оставалось мало, а это ещё нужно как-то переправить за Периметр. Тоже расходы. А сестре необходимо всё больше и больше денег: чем ближе дело к поправке, тем лекарства дороже. И так уже несколько лет.

Шайге показалось, что справа от него раздался какой-то звук. Наёмник вскинул ствол «Абакана» и повёл им на шум. Ухмыльнулся и опустил автомат. Всего лишь мышь, хоть и раза в два крупнее своих обычных сородичей — тех, что на Большой земле. Шайга перевёл взгляд вперёд. Повсюду мерцали и гудели аномалии, иногда срабатывая на сильный ветер, который гонял по лесу жёлтую листву. Странное дело, за Периметром весна, а тут осень… Вечная осень, месяц-полтора только зима.

В груди отчего-то ёкнуло. Старший наёмник думал, что вот он — шанс на избавление от шастанья по радиоактивным землям, но нет — его опять ждут рутина, убийства и ежедневный риск. «Только теперь, после того как вернусь, нужно будет заново обустраиваться, примериваться к жизни одинокого кочевника», — подумал Шайга угрюмо. Прежде чем продолжить путь, наёмник обернулся и поглядел на пятиэтажку, в которой погибли его уже бывшие боевые товарищи. «Пускай найдётся вам покой и на этой злой земле, — с грустью подумал он и зашагал вперёд, внимательно глядя под ноги. — А ты, сестрёнка, не бойся, мы своих в беде не бросаем…»

Вскоре на улице пошёл ливень. В подъезде запахло свежестью и приятной сыростью. «Вода очищения», — подумал Игорь, смотря на струи дождя, хлещущие по залитому кровью покойного наёмника подоконнику. Тело Синёв отнёс на второй этаж, ибо неприятно смотреть на труп, да и вонять скоро начнёт, а сколько им здесь находиться — неизвестно.

Окунь долго не приходил в себя. Иногда только бубнил что-то непонятное, не открывая глаз. Игорь прикрыл его рану и сел рядом с готовым к бою автоматом, хотя внутренние ощущения подсказывали, что никакой опасности не будет. Так и получилось. Часа полтора примерно он просидел на лестнице, находясь в полудрёме и постоянно глядя на дождливый лес за окном. Пару раз ему казалось, что он довольно отчётливо слышит голос Алины, но то были просто галлюцинации, вызванные, скорее всего, остаточным явлением от вмешательства в рассудок контролёра. Кстати говоря, это оказался небольшого роста мутант, одетый в длинный кожаный плащ, который, видимо давным-давно, судя по плачевному состоянию, снял с убитого бандита.

Когда Игорь уже собирался перекусить, как раз пришёл в себя Окунь. Сначала у него затрепетали веки, а потом он вдруг вскочил, как ошпаренный, и закрутил головой по сторонам. Сконцентрировал взгляд на Синёве и спросил недоумённо:

— Э, Игорь, а что случилось?..

Синёв посмотрел на сталкера и сказал с грустной улыбкой:

— Ты недавно заново родился. Поздравляю.

— Чего? — Окунь поднял вверх брови и неуверенно стал оглядывать себя. Его внимание привлекла неплотно застёгнутая куртка с кровавым пятном. Расстегнув её и подняв майку, он увидел рану, которая к этому моменту почти полностью сливалась с другими, здоровыми участками кожи; различалась она совсем немного по бледности. Окунь внимательно оглядел это место, хотел потрогать пальцем, но передумал и поднял вопросительный взгляд на Игоря: