Двенадцатая карта - Джеффри Дивер

Снова обежав глазами лабораторию, Гоудз, похоже, удостоверился, что его не обманывают.

– Скоро вы поймаете злоумышленника?

– У нас есть несколько ниточек, – ответил Райм уклончиво.

– Ну что ж, передайте Женеве, что я заходил. И если я ей понадоблюсь, пусть звонит в любое время. – Он кивнул на свою визитку и удалился.

Мэл Купер усмехнулся.

– Ставлю сотню баксов, что он и пятнистую неясыть в суде представлял.

– С таких станется, – пробормотал Райм. – Ладно, хватит болтать, ну-ка, все быстро за работу!

Через двадцать минут приехали Белл и Женева. Они принесли коробку с документами и другими вещами из квартиры бабушки Женевы.

Райм сообщил, что заходил Уэсли Гоудз.

– Проверить, все ли со мной в порядке? Я же говорила, он хороший адвокат. Если мне придется с кем-то судиться, обязательно найму его.

«Юрсила массового уничтожения…» Неся собранные на месте происшествия улики, вошла Амелия Сакс, кивнула Женеве и остальным.

– Так-так, давайте-ка взглянем, что там у нас, – нетерпеливо сказал Райм.

Сигарета, которую объект 10-9 использовал в качестве запала для имитации выстрела, была марки «Мерит». Такие продавались везде, и отследить покупку было невозможно. Сигарету зажгли, но не курили, по крайней мере отпечатков зубов или следов слюны на фильтре не обнаружилось. Это скорее всего означало, что объект не курит. И разумеется, отпечатков пальцев он на ней не оставил. Ничего примечательного не было и в резинке, которой сигарету прикрепили к патрону. В цианиде не нашлось никаких маркеров, позволивших бы определить производителя. Кислоту тоже можно было купить где угодно. Устройство, обнаруженное в машине Белла, состояло из предметов, какие есть в каждом доме: стеклянной банки, фольги и стеклянного подсвечника.

В заброшенном здании, из которого киллер наблюдал за улицей, Сакс обнаружила следы той же таинственной жидкости, какую нашла в квартире на Элизабет-стрит. (Райм с нетерпением ожидал результатов ее анализа из лаборатории ФБР.) Еще Сакс нашла несколько крохотных чешуек оранжевой краски, какой покрывают предупреждающие знаки и ограждения вокруг ремонтируемых участков дороги, стройплощадок или домов под снос. В их принадлежности объекту 10-9 она не сомневалась, так как нашла их в двух разных местах рядом с отпечатками его обуви и больше нигде во всем заброшенном складе. Райм предположил, что преступник маскировался под строителя, дорожного ремонтника или коммунальщика. А может, и в самом деле работал кем-нибудь из них.

Тем временем Сакс и Женева разбирали коробку с семейными реликвиями. Внутри лежали десятки старых книг, журналов, документов, обрывков, записок, рецептов, сувениров, открыток.

И, как оказалось, один пожелтевший бумажный лист, исписанный рукой Чарлза Синглтона. Почерк явно принадлежал ему, но выглядел не таким изящным, как в остальных письмах.

Вполне понятно, если принять во внимание обстоятельства.

Сакс начала читать вслух:

«Пятнадцатое июля тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года».

– На следующий день после кражи из фонда вольноотпущенников, – заметил Райм. – Продолжай.

«Вайолет, это просто безумие! Насколько я в силах судить, все, что со мной сейчас происходит, – часть плана, направленного на то, чтобы оболгать меня в глазах соратников в нашей общей борьбе за свободу.

Сегодня мне стало известно, где искать справедливость, и ближе к вечеру, вооружившись своим верным „кольтом“, я отправился в „Поттерс-Филд“. Однако мое предприятие окончилось катастрофой, и теперь моя единственная надежда на спасение навсегда погребена под толстым слоем земли.

Этой ночью мне придется скрываться от полицейских, которые разыскивают меня повсюду, а завтра утром я проберусь в Нью-Джерси. Тебе и Джошуа тоже надо бежать – боюсь, как бы месть негодяев не обрушилась на вас. Встречай меня завтра в полдень на причале Джона Стивенса в Нью-Джерси. Вместе мы отправимся в Пенсильванию, если твоя сестра и ее муж согласятся нас приютить.

В доме над конюшней, где я сейчас таюсь, живет человек, который, кажется, искренне посочувствовал моему несчастью. Он заверил меня, что обязательно доставит тебе эту записку».

Сакс подняла глаза.

– Здесь что-то перечеркнуто, не могу разобрать. Дальше:

«Уже стемнело. Я голоден и измотан, терзаюсь, подобно Иову. И все же слезы мои, следы от которых, милая, ты видишь на этой бумаге, происходят не от душевной боли, а от раскаяния в том, какие несчастья я на всех нас навлек. Все из-за этой проклятой тайны! Раструби я о ней на каждом углу, возможно, злосчастья обошли бы нас стороной. Но сейчас уже ничего не исправить. Умоляю, прости меня за мой эгоизм и оказавшееся столь губительным замалчивание правды».

Сакс подняла голову:

– Подписано просто: «Чарлз».

А на следующее утро, вспомнил Райм, была погоня и арест, о которых Женева читала в журнале.

– Единственная надежда? «Навсегда погребена под толстым слоем земли». – Райм снова пробежал глазами письмо, которое Сакс держала перед ним в руках. – Ничего конкретного насчет тайны… И что, интересно, произошло в «Поттерс-Филд»? Это ведь кладбище, где хоронят бедняков и бродяг?

Купер поискал в Интернете. Через несколько секунд он сообщил, что городское кладбище для нуждающихся находится на острове Харта около Бронкса. Тогда остров был военной базой, а кладбище появилось незадолго до того, как Чарлз, вооружившись «кольтом», отправился туда со своей миссией.

– Военная база? – хмуря брови, переспросил Райм. Ему что-то смутно вспомнилось. – Покажите мне остальные письма.

Купер вывел их на экран.

– Вот: там формировали дивизию, в которой служил Чарлз. Интересно, есть ли здесь связь? Что-нибудь еще по этому кладбищу?

Купер повернулся к монитору.

– Нет.

Райм просмотрел доску с записями.

– Чем он, черт возьми, там занимался? Холмы Висельника, кладбище, Фредерик Дуглас, гражданские права, конгрессмены, политики, Четырнадцатая поправка… Какая между всем этим связь? – После продолжительной паузы он добавил: – Давайте-ка пригласим эксперта.

– Разве есть эксперты лучше тебя, Линкольн?

– Я имею в виду не научную криминалистику, Мэл, – ответил Райм. – Речь об истории. Существует несколько дисциплин, в которых я не знаток.

Глава 22

Профессор Ричард Тауб Матерс был высок и сухопар, кожа темная, с красноватым отливом. На голове, как дань былой моде, короткая стрижка в стиле «афро», скромная манера держаться. Одет он был вполне по-профессорски: твидовый пиджак и галстук-бабочка (не хватало только традиционных замшевых заплат на локтях).

Он кивнул Райму, дважды мельком глянув на его коляску, с остальными поздоровался за руку.

Райм время от времени читал лекции по криминологии в местных колледжах, и в таких крупных университетах был гостем не частым. Однако один знакомый профессор порекомендовал ему Матерса, который сам по себе был целый университет. Профессор юриспруденции, Матерс преподавал уголовное, конституционное и гражданское право, вел спецкурсы для аспирантов, читал лекции по афроамериканской истории для старшекурсников.

Матерс внимательно выслушал рассказ Райма о Чарлзе Синглтоне: его участии в движении в защиту гражданских прав, о тайне, о том, как против него, вероятно, сфабриковали дело. Затем Райм поведал о том, что произошло с Женевой.

Профессор потрясенно заморгал.

– Тебя пытались убить?

Женева молча кивнула. Райм посмотрел на Сакс:

– Покажи ему письма Чарлза.

Матерс расстегнул пиджак, надел стильные очки в тонкой оправе. Неторопливо, внимательно прочитал все письма Чарлза Синглтона, кивая время от времени и один раз едва заметно улыбнувшись. Закончив изучение, он снова бегло их просмотрел.

– Удивительный человек. Вольноотпущенник, фермер, служил в Тридцать первом негритянском полку, участвовал в битве при Аппоматоксе.

Он снова принялся перечитывать письма, и Райм едва сдержался, чтобы его не поторопить. Наконец профессор снял очки, протер салфеткой стекла и сказал задумчиво:

– Значит, он участвовал в принятии Четырнадцатой поправки? Интересная получается картина.

Стараясь не выказывать своего нетерпения, Райм спросил:

– Да. И что за картина?

– Я имею в виду полемику, разумеется.

Райму хотелось схватить профессора за лацканы и прикрикнуть, чтобы тот немного поторопился. Вместо этого он только небрежно нахмурил брови.

– Какую еще полемику?

– Небольшой исторический экскурс? – предложил Матерс.

Райм вздохнул:

– Начинайте.

– Конституция Соединенных Штатов – документ, который учреждает американское правительство: институт президентства, конгресс и Верховный суд. Она также предписывает, как мы должны поступать, и имеет приоритет над остальными законами.