Андрей Кожухов - Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский

Подымаясь по тускло освещённой грязной лестнице, Андрей увидел Василия, стоявшего на самом верху. Он был босиком, без шапки и без сюртука. Его лицо было бледно. Он усиленно и странно жестикулировал. Насколько Андрей мог догадаться, его друг требовал, чтоб он не шевелился и молчал. Он остановился. Спустившись неслышными шагами, Василий быстро подошёл к Андрею и, приложившись к его уху, шепнул:

– У нас полиция. Уходи скорее.

– Полиция! Так уйдём вместе, – шепнул ему в ответ Андрей.

Василий энергично замотал головой в знак отказа и без дальнейших разговоров побежал наверх и исчез не в их комнате, к удивлению Андрея, а в маленьком незанятом чуланчике насупротив.

Когда серая тесёмка жилетки Василия, торчавшая наподобие короткого хвостика, скрылась за дверью, не оставляя никакой надежды на объяснение, Андрей спустился на цыпочках и вышел на улицу.

Вулич еще не успела завернуть за угол.

– Анюта! – окрикнул ее Андрей внятным, хотя и пониженным голосом, который далеко раздался среди ночной тишины.

Девушка обернулась и пошла к нему навстречу. Она подумала, что Андрей забыл сообщить ей что-нибудь важное.

– Очевидно, так решено свыше, что я должен вас проводить сегодня домой, – сказал он. – У меня полиция.

Вулич страшно перепугалась.

– Полиция! Василий арестован?

– Нет, он, несомненно, не арестован, потому что иначе они не позволили бы ему ждать на лестнице и предупредить меня.

Он рассказал об их странном свидании.

– Что меня больше всего сбивает с толку, – прибавил он, – это то, что Василий предпочёл остаться, между тем как ему так легко было уйти со мной.

– Это очень странно, – заметила Вулич.

Да и на самом деле это было странное приключение – одно из тех, которые бывают только с людьми, как Василий.

Исполнив поручение квартального и приведя врага к себе в комнату, Василий смирно присел на кончик стула в углу. Он сохранял невинный и беззаботный вид, но страшно волновался. Время шло. Андрей мог вернуться каждую минуту, вероятно, в сопровождении Вулич.

Полицейские заговорили между собою, причем околоточный, стоя подле своего начальника, нашёптывал ему что-то на ухо. Василий очень хорошо заметил, как квартальный, а за ним и околоточный посмотрели на место за дверью, где можно бы укрыться в момент, когда войдёт Андрей.

Они, эти мерзавцы, составляли, очевидно, план атаки на Андрея спереди и сзади!

Но как помешать этому? Окна их комнаты выходили во двор, так что он не мог оттуда дать Андрею сигнал об опасности. Да и в предстоявшей свалке от него мало было бы пользы, так как он не имел при себе оружия. Его револьвер находился в боковом кармане куртки, снятой им до прихода полиции, и теперь надеть ее он не мог, не возбудив подозрений. Василий не знал, что придумать, когда вдруг отдалённый звук ракеты подал ему хорошую мысль.

– Ваше благородие! – воскликнул он самым невинным тоном. – Можно посмотреть на иллюминацию из окошка? Вон из чуланчика всё видно.

Квартальному хотелось поговорить наедине с околоточным.

– Ступай, коли хочешь. Только ты мне понадобишься скоро.

Таким образом Василию удалось забраться в чулан, где он провёл отвратительные минуты, стоя у дверей с бьющимся сердцем и прислушиваясь к малейшему шуму внизу.

Когда ему удалось предупредить Андрея, он вернулся в чулан с чувством облегчения и радости и на этот раз вполне насладился хорошо заслуженным развлечением.

Василий по природе был миролюбивый, добродушный и несколько ленивый человек. Он избегал каких бы то ни было тревог и относился к жизни легко, насколько это было возможно в его положении, всегда предпочитая сглаживать или осторожно обходить препятствия, вместо того чтобы идти к цели напролом.

Глава VII

Зина у себя дома

В доме Зины, где на время укрылся Андрей, сильно тревожились за Василия. Его друзья терялись в догадках. Полиция, вероятно, случайно попала на его квартиру, и он как-нибудь запутался. Но, зная его, они сперва надеялись, что он вывернется и присоединится к ним, самое позднее, на следующее утро. Между тем утро прошло, а Василий не показывался.

Они стали беспокоиться. Зина через жену знакомого надзирателя узнала имена всех арестованных за последние несколько дней, но Василия не было между ними. Вулич тем временем отправилась в город навести справки у товарищей. Она вернулась с удивительным, хотя и приятным известием, что Ватажко встретил Василия на улице. Он был свободен, так как ни жандарм, ни околоточный не сопровождали его. Но, очевидно, он попал в какую-то передрягу, так как быстро прошёл мимо и сделал Ватажко знак не разговаривать и не подходить к нему.

Первоначальные их предположения подтверждались. Василий, очевидно, запутался как-нибудь с полицией и теперь старается ее одурачить.

– Теперь нам нечего о нём беспокоиться, – сказал Андрей. – Он их, наверное, проведёт и скоро будет опять с нами.

Зина с ним согласилась.

Когда новая тревога улеглась, старые заботы и планы снова завладели ими.

Вечером, после чая, когда хлопоты по дому были кончены и все трое собрались в Зининой комнате, Андрей приступил к делу, спросив Зину, какие у нее теперь виды и намерения относительно Бориса.

Он ходил взад и вперёд, заложив руки за спину, не глядя на Зину.

– Вот письмо Бориса об этом, – сказала она. – Я получила его на другой день после попытки, но не передала вам тогда, потому что мне было не до того. Но я сохранила его для вас. – Она вынула из потаённого места два клочка бумаги: один – узкий и длинный, как бы срезанный край газеты, а другой – квадратный листок в несколько вершков, вырванный заглавный лист из книги. Обе бумажки были мелко исписаны карандашом.

В этом письме, написанном в ночь после поражения, Борис благодарил своих друзей, рисковавших ради него жизнью, в особенности Андрея, в таких тёплых и задушевных выражениях, что у Андрея глаза наполнились слезами. Но в настоящем положении Борис считал все дальнейшие попытки к его освобождению делом безнадёжным и, по всей вероятности, гибельным для его друзей. В заключение он просил Андрея тотчас же вернуться в Петербург, а всю организацию распустить без дальнейших отлагательств.

– Надеюсь, вы не находите его заключение обязательным для нас? – спросил Андрей, стараясь говорить хладнокровным и деловым тоном.

– Конечно, нет! – воскликнула Зина.

– Я очень рад, что вы не пришли в уныние, – продолжал он. – Настойчивость в подобных делах – самое главное. Делались неудачные попытки четыре раза сряду, а на пятый удавалось. Будем надеяться, что и нам лучше повезёт в следующий раз.

– Да. Но вот в чем Борис