Танатонавты - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рауль принялся возиться с ручками настройки. На экране появилась линия со множеством цифр. Он стал наносить данные на таблицу частот… Перелистнул страницы с гамма-лучами, чьи пики отстоят друг от друга лишь на один-два ангстрема, затем добрался до рентгеновских лучей, потом до ультрафиолетовых. Рауль оставил в стороне спектр цветов, видимых невооруженным глазом, миллиметровые волны, метровые волны телевещания, радиовещания и оказался на странице «мозговых волн». Он внес еще несколько поправок в настройку.
— Мы имеем дело с ультрадлинными волнами, более чем один километр, — объявил он. — Они соответствуют очень низкой радиочастоте в диапазоне 86 килогерц.
Мы издали радостный вопль. Наконец у нас в руках научное, материальное доказательство внетелесной активности танатонавтов. Никто больше не сможет отрицать реальность наших экспериментов.
Узнав об этом, Люсиндер немедленно выделил нам дополнительный бюджет из тайного президентского кофра.
С помощью все более сложных приборов мы точно идентифицировали эктоплазменный отпечаток Стефании: 86,4 килогерц. Рауль разработал полетный датчик, позволяющий точно определить секунду, когда жизненная оболочка Стефании отделяется от ее физического тела.
С этого момента встал вопрос: где географически расположен Континент Мертвых? Если путешествующую эктоплазму можно выявить с помощью радиосистемы, нам надо проследить за ее перемещением. Итак, где же этот рай? Где находится этот нематериальный континент, чьи карты мы так долго рисовали?
На крыше танатодрома я установил большую параболическую антенну, настоящий радиотелескоп, метров пять в диаметре. Отличное украшение для нашего пентхауса.
Наступил новый этап в завоевании Континента Мертвых. Мы вошли в «астрономическую фазу».
Шампанского!
155. Тибетская мифология
Вибрации. Все излучает, все вибрирует. Вибрации зависят от характера объекта.
Минералы: 5000 вибраций в секунду.
Растения: 10 000 вибраций в секунду.
Животные: 20 000 вибраций в секунду.
Человек: 35 000 вибраций в секунду.
Душа: 49 000 вибраций в секунду.
В момент смерти астральное тело отделяется от физического, так как не может больше выдерживать снижения вибраций в телесной оболочке.
Поучения «Бардо Тодол». Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»156. Рай, да где же он?
Стефания уселась в позу лотоса на пусковом кресле. Она знала, что сегодня подключили радиотелескоп и мы впервые попытаемся следить за ее полетом.
Я все еще спрашивал себя, как можно увидеть то, что перемещается со скоростью мысли.
Амандина настроила аппаратуру для снятия физиологических показателей. Рауль включил свою радиоприемную систему. Что же касается нас с Розой, то мы развернули на столе огромную карту созвездий, окружающих Землю.
Только вообразить, что в одном из них может быть рай…
Это что, ересь? Все религии бились над вопросом, как вскрыть координаты того света. А сейчас они косятся, что мы собираемся влезть в их епархию, в принципиальную основу их хозяйственной деятельности!
Стефания опустила веки, как задраивают люк на подлодке перед погружением.
Ее ноздри трепетали все медленнее и медленнее.
Когда она почувствовала, что ее собранность была достаточной для медленного дыхания, категорически необходимого для взлета, она взяла грушу включения «ракетоносителей» и с ее губ мягко слетели слова:
— Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск!
Радиоприемник, настроенный на частоту 86,4 килогерц, издал бормотание. Звук «летящей души»!
В зале нервозность была так велика, что Рауль изо всех сил вцепился мне в руку. Наконец-то — может быть! — удастся встать на след смерти. Рауль не хотел приглашать журналистов, но все-таки проверил видеокамеру. Хоть кино потом посмотрим.
Ждем. Стефания мчится со скоростью мысли, но радиоволны не распространяются так быстро. Чем дальше она уходит, тем больше запаздывает наше восприятие ее полета. К концу восьмой минуты мы принимаем четкий сигнал, позволяющий выполнить прецизионную локализацию в пространстве.
Сейчас мой черед действовать. Я подошел к экрану управления радиотелескопом. Захват сигнала души Стефании произведен надежно. Я крутил массу ручек и рычажков для определения дальности, азимута, скорости перемещения цели. Рядом Роза занималась своими наблюдениями.
— Вот она. Я тоже ее поймала.
Она ухватилась за рукоятки наведения и выполнила маневр выхода на точку излучения сигнала. Угол восхождения указывал на близость зоны к планетарной оси.
— Стефания направляется в сторону Большой Медведицы. Она только что миновала Марс. С такой скоростью она должна вот-вот пересечь астероидный пояс.
Да-а, Стефания и впрямь летит со скоростью мысли. В сто раз быстрее скорости света!
— Где она сейчас?
Впившись орлиным глазом в экран, Рауль извещает:
— Прибор говорит, что она вроде покидает пределы Солнечной системы.
Роза уточнила:
— Она проскочила Уран. А сейчас…
— Что происходит?!
— У нее такая скорость!
— Где она?
— Только что вышла из Солнечной системы. Теперь ее сигнал будет еще больше запаздывать.
— Она вышла из нашей Галактики?
— Да нет же. Напротив, кажется, она идет прямо в центр Млечного Пути.
— Центр Млечного Пути? А что там такое?
Роза набросала рисунок в форме спирали и объяснила:
— Наша Галактика образована из двух ветвей спирали диаметром сто тысяч световых лет. Внутри нее чего только нет: планеты, газ, спутники, метеориты. В нашей Галактике насчитывается сто миллиардов звезд. Ее душа, наверное, собирается нанести визит одной из них…
— Что она там ищет?
— Рай, ад… В конце концов, Солнечная система расположена всего лишь на внешнем краю одной из галактических ветвей.
Все мы прислушивались к своим приборам. След сказочного путешествия нашей подруги доносился как почти неслышный шорох.
— А сейчас она где? — забеспокоился Рауль.
— Все еще мчится в сторону центра.
— А поточнее можно?
Роза взялась за линейки и стала чертить линии на карте.
— Идет к созвездию Стрельца. А если поточнее, то к его западному краю.
Рай расположен в созвездии Стрельца?!
Я принялся помогать Розе с расчетами.
— Вот тут, здесь двойная звезда есть. Она несется туда как угорелая.
— А она далеко?
— Да, пожалуй. По меньшей мере пятьдесят миллиардов километров[25]. Рядом с душой Стефании все наши ракеты и космические корабли тащатся как улитки.
— Где она сейчас?
— Идет в…
— Куда?
Роза посмотрела на экран, по которому бежали цифры.
— Исчезла. Сигнал пропал.
— Что это значит? — требовательно спросил Рауль.
— Больше не излучается.
Рауль в бешенстве швырнул линейки на пол. Медсестра Амандина, сохранявшая спокойствие в самые критические минуты, с профессиональной сноровкой принялась проверять физиологическое состояние Стефании.
— Надо же, еще жива, — пробормотала она.
— Почему сигнал пропал? Я думал, что такие длинные волны могут распространяться в пространстве очень быстро и без ограничений, — сказал я.
— Ничего не понимаю, — признался Рауль.
157. Беспокойство
Тело Стефании по-прежнему было неподвижно, а мы понятия не имели, где находится ее душа.
— Что будем делать? Попробуем разбудить?
Роза проверила аппаратуру.
— Подождите! Наверняка есть какое-то объяснение…
Роза опять взялась за свои линейки, склонилась над клавиатурой компьютера. Расчеты становились все сложнее. Она задумчиво хмыкнула.
— Кажется, что… — Расплываясь в улыбке, она нагнулась к экрану. — Так и есть. Отлично.
— Что ты там нашла? — поинтересовался я.
Никогда еще я не видел Розу такой возбужденной.
— Стефания не перестала излучать.
— Так там звезда?
— Не совсем.
— Планета?
— Опять мимо.
— Сверхновая, звездное облако, туманность?
— Нет, нет и нет.
Она развернула карту Континента Мертвых. Мы смотрели, как она водит пальцем по разноцветной воронке. И все разом поняли, что она нам показывает:
— Черная дыра!
Роза кивнула.
Так вот в чем дело! Теперь понятно, почему радиосигнал пропал. Черные дыры, как чудовищный пылесос, заглатывают все, что попадется: материю, свет, волны… и даже души. Теперь мы знали это!
— Черная дыра? — Рауля одолевало множество вопросов. — На сегодня уже открыто с добрую дюжину черных дыр. Почему же в момент смерти души направляются именно к этой?