Танатонавты - Бернард Вербер

Все же открытие территории, посвященной экстазу, было событием слишком важным, чтобы долго оставаться в секрете. Не замедлили распространиться слухи, к тому же тем более разгоряченные, раз не хватало точной информации.

Реакционные партии, движения консерваторов и фундаменталистов предавали нас анафеме.

«Колдунский вертеп!» — барабанили они по двери танатодрома, а затем организовали постоянное пикетирование у входа, потрясая штандартами типа «Остановите разврат!», «Закройте этот публичный дом!» или «Смерть — это не бордель!».

Стефания пыталась перекричать протестующих.

— Я никогда не говорила, что смерть — бордель! — выкрикивала она во вражескую когорту, показывавшую ей кулак. — Я просто уточнила, что одна из зон Континента Мертвых — это место для наслаждений. Но я не знаю, что находится за третьей стеной. Впереди еще столько открытий!

— Молчи, развратница! — накинулся на нее дряхлый и жутко благородный старец с орденскими планками.

Он хотел надавать пощечин разведчице. Мы с Раулем вмешались. Началась уличная драка. «Вместе против дураков», — бормотал я, пытаясь поднять свой боевой дух, но когда силы правопорядка решили вмешаться, я уже был весь в синяках.

Президент Люсиндер снова нанес нам визит.

— Дети, я вас предупреждал! Осмотрительность, осмотрительность и еще раз осмотрительность! Живите счастливо, но тайно. Совершенно очевидно, мы задели множество людей. Папа издает против нас одну буллу за другой, а священнослужители всех конфессий осыпают меня проклятиями.

— Ретрограды! — воскликнула Стефания. — Они боятся правды, боятся узнать, что такое смерть на самом деле, что находится за этими стенами! Представляете, какую мину состроит папа, если мы наткнемся на какого-нибудь бога, который выступит в защиту абортов или против целибата католических священников?!

— Может быть, Стефания, может быть. Но не будем забывать, что мы до сих пор Бога не встретили и Ватикан основан в 1377 году, а танатонавтике всего несколько месяцев от роду.

Пышнотелая итальянка гордо выпрямилась, готовая противостоять как друзьям, так и противникам.

— Послушайте, господин президент, вы же не станете меня уверять, что готовы подчиниться фанатикам!

— В политике надо уметь идти на уступки, находить компромиссы и…

— Прочь уступки, долой компромиссы, — отрезала Стефания. — Мы собрались для борьбы с невежеством и продолжим разведку. Человек не знает границ. Это его главное свойство!

Президент Франции вытаращил глаза. Впервые он столкнулся с такой Стефанией Чичелли. Он хорошо знал качество наших результатов. Надо обладать непоколебимой волей, чтобы регулярно флиртовать со смертью, и эта маленькая круглая итальянка такой волей обладала. Никто, ни один орган власти — хоть государственной, хоть моральной, хоть религиозной — не заставил бы ее уступить. Он уважительно отсалютовал Стефании.

Президентское вмешательство проявилось единственно в том, что Стефания стала более словоохотливой перед журналистами. Без малейшего колебания, прямо в лоб, она рассказала им о тех наслаждениях, которые познала в третьей зоне, где воплощаются все желания и все извращения.

Демонстрации стали особенно живописными. Папа римский запретил католикам заниматься танатонавтикой под страхом отлучения от церкви. В булле «Et mortis mysterium sacrum» он официально заявил, что смерть — табу. Экскурсии живых в страну мертвых объявлялись смертным грехом.

«Смерть еретикам!» — скандировали под балконами Ватикана. «Похрустим яблоком познания!» — отвечали наши сторонники.

Нам не было дела до этой суеты, но президент Люсиндер относился к ней не столь легкомысленно. Церковь все еще обладала огромным влиянием в стране, а ему на предстоящих выборах нужны были все голоса, какие только удастся собрать.

«Тем лучше, если смерть ведет к оргазму, — проповедовала Стефания в «Танатонавте-любителе», — и тем хуже пусть будет тем старикашкам, которые сравнивают ее с борделем!» Наша подруга сразу била в яблочко. Впрочем, мы не были слишком уверены в своих силах.

Люди всегда боятся нового. Отступление было неизбежно. Нам и так уже повезло, что мы смогли забраться так далеко.

140. Учебник истории

В некоторых культурах древней эпохи существовала практика избавления от слишком пожилых людей, неспособных принимать участие в социально-экономической жизни. У эскимосов от стариков избавлялись, оставляя их далеко в море, на льдинах, где их пожирали белые медведи. Но как правило, они уходили туда сами, когда начинали чувствовать себя обузой. В некоторых нормандских семьях старушек заставляли забираться на высокие лестницы, загодя подпилив верхние ступени. И приговаривали: «Иди-ка ты, бабулька, на гумно». На гумно…

141. У Люсиндера идея

В следующий раз Люсиндер решил встретиться с нами на своей территории, считая, что мы станем более податливыми у него в Елисейском дворце. В рабочем кабинете он был не один. Там еще находилась женщина в строгом, деловом костюме.

Глава государства объяснил нам, что не желает вступать в войну с религиями.

— Вы ошибаетесь, недооценивая древнюю мощь. Модернизм не может кавалерийской атакой завладеть местом под солнцем. Нам нужен компромисс.

Уши Стефании на эту песню рассчитаны не были.

— Вы не знаете, что я там видела, я не понимаю, как с этим можно найти компромисс.

Люсиндер позволил себе слабую улыбку.

— Разумеется, мне не повезло сойти с поезда в красной стране, но скажем так, что… э-э… мы все способны понять, что вы там испытали.

— Вы много о себе воображаете! Кто может понять желания женщины?! — воскликнула Стефания.

Амандина не смогла удержаться от короткого смешка.

Как бы то ни было, Люсиндер не хотел скатываться в яму провокации. С его точки зрения, совершенно ни к чему бороться с религией лицом к лицу. Нет религий ни хороших, ни плохих, они просто сами пытаются выжить.

Рауль напомнил, что Дарвин заработал себе репутацию именно путем атаки на религию и что без этой провокации дарвинизм не смог бы так быстро появиться. Ламарк, который этого не понял, был забыт Историей.

Люсиндер принял данный аргумент, но все же не отказался от амбициозного плана привести к компромиссу как реакционеров, так и модернистов.

— Есть средство, как примирить правое крыло с левым. Танатонавтику надо поставить на эту же основу. Отвечайте религии наукой. Заткнуть рты последним скептикам можно или сейчас, или никогда. Отсюда моя идея привлечь вот эту мадам.

Он представил нам женщину в деловом костюме.

— Профессор Роза Солаль, астрофизик и астроном, — объяснил Люсиндер. — Вот уже много времени она работает над совершенно особым проектом «Эдем».

Проект «Эдем», проект «Парадиз», вы видите, что ваши исследования имеют кое-что общее, тем более что цель проекта «Эдем» заключается в выяснении космических координат… рая.

Найти точку местонахождения рая в космосе — эта задача показалась нам непостижимой. Разумеется, мы все время говорили о Континенте Мертвых, но для нас это было всего лишь дорогой, по которой шла душа. Мы считали тот свет другим измерением, иной реальностью, в которую душа попадала после выхода из тела. Это было некое параллельное пространство. Таким был наш постулат.

Идея о том, что эта земля действительно могла существовать в висящем над нами звездном небе, никогда не приходила нам в голову. Да, конечно, ряд народов в античную эпоху были в этом убеждены, но после ракет, после программ «Спутник» или «Аполлон», после шаттлов, снующих в космосе, нас убедили, что небо населено только звездами да галактиками!

Президент Люсиндер был человеком необычным, открытым для экспериментов самого безрассудного свойства.

Со следующего дня Роза Солаль стала членом нашей группы на танатодроме «Бют-Шомон». Теперь мы работали впятером.

142. Небесная география

Бытие — первый текст, дающий точные координаты рая: Месопотамия, в точке слияния Тигра и Евфрата. Святой Василий, предтеча этой ветви астрономии, в 376 году н. э. поместил рай на небесную твердь, в пространстве более древнем, чем наш видимый мир.

Данте, хоть и был поэтом, считал тем не менее, что рай должен находиться в более конкретном месте, как оказывается, в некоем «конверте», который — опять же согласно Данте — окружают звезды. Немецкий иезуит Иероним Дрексель (1581–1638) занялся сложными вычислениями, чтобы доказать, что Избранные живут на расстоянии ровно 161 884 943 верст от Земли. Томас Генри Мартин (1813–1933) обладал более широким кругозором. «Рай, — говорил он, — находится во всех небесных телах».