Оккупация - Андрей Щупов

— Ну что, будем знакомиться? — он похлопал сильную шею верблюда. — Как звать-то тебя?

Нечто незнакомое и сложно выговариваемое закрутилось в голове, заставив его поморщиться.

— Нет, брат, никаким Антиохом и Мантигуа я тебя именовать не буду. А станешь ты у меня благородным Рыцарем. По-моему, хорошее имя, как ты находишь?

Новоиспеченный Рыцарь повел крупными ушами, нервно переступил с ноги на ногу. Кажется, против красивого имени он не возражал.

Глава 9

Перебежками они перемещались по гулким улицам, все дальше и дальше удаляясь от гостиницы. Пыхтел и задыхался дородный мужчина в кремовом костюме, все прочие старались примеряться к его темпу, хоронясь в подъездах и под козырьками лавочек, делая щадящие остановки.

— Нам бы только до метро добраться, — подбадривал спутников Виктор. — А там уже ни слонов, ни ахназавров можно не бояться.

— А где оно — твое метро?

— Да немного осталось. Квартала три или четыре…

Однако, как выяснилось, днем до метро добраться было совершенно невозможно. Город кишел врагами, по улицам сновали восседающие на верблюдах и слонах дайки, тут и там беглецы натыкались на колонны бредущих в неведомое пленных. Связанные длинными лохматыми веревками, они вяло переставляли ноги, понукаемые крикливыми завоевателями. В одном месте, наткнувшись на группу бесчинствующих мародеров, им вновь пришлось обнажить оружие. Куда вернее было бы обойти дайков стороной, но захватчики успели разглядеть беглецов, что сделало столкновение стало неизбежным. Самое скверное дело — угодить под руку разошедшимся и уже запятнавшим себя первой кровью грабителям, но выбирать не приходилось. К слову сказать, не стал долго раздумывать и расхрабрившийся Потап. Как ни крути, а в руке он сжимал остро отточенную шпагу, а на что она способна в этом разбойничьем мире, он уже знал. Для принятия решения хватило одного взгляда, брошенного на лежащего у стены убитого мужчину. Судя по всему, продавец пытался защитить свой магазинчик, за что и поплатился. Бородатые грабители просто-напросто размозжили ему голову, а после кинжалами вдоль и поперек исполосовали лицо.

В сотый раз капитан Шматов убеждался в том, что обстоятельства с удивительной быстротой перековывают людей. Еще вчера он был рассудительным и неторопливым офицером, далеко не сразу давшим согласие работать в СИСТЕМЕ, — сегодня он уже не рассуждал и был готов кидаться на врага без предупредительных выстрелов, по первому слову товарищей. Как бы то ни было, но он действительно первым атаковал уличных грабителей, тем самым сразу выиграв столь необходимое в бою качество. Его прошлые навыки оказались настоящим спасением для беглецов. Мышцы с послушанием вспоминали былое, и шпага выписывала в воздухе угрожающие вензеля, быстро принося заветные очки. Там, где не справлялась шпага, Потап пускал в ход ноги. В офицерской учебке их, помнится, успели хорошо погонять на предмет восточных единоборств. В спаррингах молодые офицеры проводили десятки и сотни часов, учились бить пальцами в мокрый песок, пятками ломать сосновые доски, с утра и до вечера гнули ненавистный шпагат.

Забавно, что в жизни это умение ему практически не пригодилось. Офицер — на то и офицер, чтобы сидеть в кабинете, работать головой и заниматься следственной стратегией. Сейчас же приходилось вспоминать все разом. Во всяком случае, здоровенного дайка, метнувшегося навстречу, он сбил наземь ударом ноги, а не шпаги. Судя по всему, бородач рубился неплохо и шпажный выпад Шматова отбил довольно уверенно. Но временем на церемонии офицер не располагал и, той же шпагой прикрыв корпус, крутанулся на одной ноге, впечатав каблук второй в лицо нападающего. Этого хватило с лихвой. Хрустнули зубы, и уличный корсар без сознания опрокинулся на спину. С приятелями здоровяка дело пошло легче. Техника фехтования тут была совершенно иная, — дайки предпочитали рубить и беспорядочным вихрем ударов обращать противника в бегство, — скорее даже не бой, а видимость боя. Защита у них тоже была довольно примитивной, а искусства стремительных выпадов они не знали вовсе. По этой самой причине дайки оказались практически беззащитны перед его обманными финтами и стремительными уколами. Разумеется, бывшему капитану милиции это было только на руку. В каком-то смысле он стал ядром, пробивающим дорогу маленькому отряду. Подобно ледоколу, он двигался во главе группы, безжалостно сокрушая наиболее серьезных противников, его напарники двигались следом, с яростью обреченных добивая опешивших дайков ударами кулаков и сабель. Казалось безумием, что штатские люди, видевшие доселе сабельную рубку только на экране, сами вдруг взялись за оружие. Нечто подобное Сергей Миронов испытывал лишь однажды, когда с бойцами ОМОНа ему пришлось наводить порядок на центральном стадионе. Распоясавшиеся болельщики затеяли тогда настоящее побоище, пытаясь отомстить за проигрыш любимой команды. Кажется, дралось в тот день сразу несколько сот человек — в основном молодые сорвиголовы, возрастом умещающиеся в рамки от тринадцати до восемнадцати лет. В ход пошли бутылки, металлические прутья, деревянные биты и упрятанные в футболки шары от бильярда. Одурманенная алкоголем и наркотиками молодежь поразила тогда Сергея бездумной своей жестокостью. Сплошь и рядом трещали черепа, превращались в крошево молодые зубы, с характерным щелчком вылетали из суставных гнезд ключицы. Не смущали дерущихся ни милицейская форма, ни вид крови, ни табельное оружие. Кое-кто пускал в ход разрядники с газовыми баллончиками, самые остервенелые пластались шипастыми от шурупов и гвоздей палками, сдирая с чужих спин целые лоскутья кожи.

Природа и впрямь выпекала людей из разного теста. Даже сейчас, защищая себя и своих товарищей, Сергей наносил удары, внутренне обмирая от ужаса. Но более всего его смущало, что к прежним ощущениям наряду с дрожью, добавился восторженный азарт. Просыпающийся в глубине сознания хищник медленно, но верно выживал вон «доброго самаритянина». Сталь кромсала живую плоть, и, всякий раз видя брызжущую кровь, Миронов внутренне ахал. Хотелось закрыть глаза, но он не только не закрывал их, но и вторил рыком каждому новому удару. Кричали раненые, трещали кости, на асфальт падали срезанные конечности, и, едва поспевая за Шматовым, Миронов все больше начинал воспринимать себя как чужое, незнакомое ему существо.

Группа мародеров была более многочисленной, но, как и в гостиничном фойе, им удалось одержать верх. Не ожидавшие столь яростной атаки, дайки попросту пустились наутек. А чуть позже, довершив разгром случайного врага, бросились бежать и незадачливые туристы. Пара всадников пустилась было в погоню, но на этот раз показал свое умение мужчина в джинсах. Вскинув перед собой взятую из оружейной комнаты рогатку, он удачным попаданием металлического шара попросту вышиб ближайшего всадника из седла. Второй, получив, болезненный удар в бедро, сам поспешил развернуть своего верблюда.

Впрочем, очень скоро выяснилось, что самая большая опасность исходит сверху — от крылатых ахназавров. От слонов и верблюдов можно было, по крайней мере, скрыться в проулках, — летучие же ящеры парили высоко над городом, отлично видя всех перемещающихся по улицам людей. Они отдыхали на крышах, испражнялись на головы прохожих, при всяком удобном случае пикировали вниз выхватывая неосторожных томусидиан прямо из окон. При этом люди, сидящие у них на загривках, казались совершенно неуязвимыми. Мужчина в джинсах попытался было достать их из рогатки, но попытка оказалась неудачной и привела только к тому, что, заинтересовавшись, группой беглецов, хозяин жутковатого ящера немедленно повел своего зверя в атаку. Как бы то ни было, но пике распластавшего крылья чудовища они запомнили крепко-накрепко. Для вящего эффекта не хватало разве что самолетного рева. Впрочем, беззвучная атака выглядела даже страшнее.

Наверное, еще можно было что-то придумать, но у них просто не имелось надлежащего опыта, и, не дожидаясь кровавой развязки, беглецы юркнули в ближайший уличный переход. Именно там, среди пустующих ларьков и разгромленных подземных витрин, они обнаружили дверь, ведущую в маленькое кафе. Людей в кафе не было, а груды битой посуды и перевернутых столиков российских туристов нимало не смутили. Столы и табуреты нетрудно было поставить надлежащим образом, а горы мусора они видели в своей жизни и раньше. Куда более важным оказалось то, что в запертом буфете обнаружился приличный запас продуктов, а несколько позже они разглядели и встроенный в стену камин. Судя по углям, отнюдь не бутафорский — с самой настоящей тягой. Так или иначе, но длительного спора не вышло. Коротко посовещавшись, они решили задержаться в кафе. Наверху их, без сомнения, караулила гибель, здесь же можно было какое-то время отсидеться, в относительном комфорте дожидаясь наступления спасительной мглы. Холода никто не чувствовал, но коротать часы с огнем было веселее, а потому они скоренько растопили камин. Вместо дров в ход пошли сломанные стулья, нашелся в кафе и запас свечек, что само по себе говорило о многом…