Не мешайте палачу - Александра Маринина

Настя медленно шла по перрону, вглядываясь в номера вагонов. Преимущество «Красной стрелы» состояло в том, что этот состав подают задолго до отправления, и можно все сделать без спешки – найти свое место, уместить багаж, раздеться, залезть в заботливо постеленную проводницей постель и даже уснуть, не дожидаясь отхода поезда. Настя тоже пришла пораньше.

Вот и вагон №7. Коридор ярко освещен, и ей видно, что в нужном ей купе кто-то есть. Неужто лейтенант Веселков уже на месте?

Она показала проводнице служебное удостоверение, вошла в вагон, постучалась в дверь четвертого купе.

– Минуту! – послышался мужской голос.

Через несколько секунд дверь открылась, выглянул молодой мужчина, но глаза у него были совсем не лейтенантские. Настя с сожалением подумала, что, видимо, ошиблась, это не Веселков.

– Простите, – вежливо начала она, – мне нужен Геннадий Петрович. Это не вы?

– Нет, это не я. А вы кто, позвольте спросить?

– Не позволю, – мило улыбнулась Настя. – Я женщина. Разве этого недостаточно? Мне сказали, что Геннадий Петрович будет ехать в этом купе, но я, к сожалению, не знаю, как он выглядит.

– Вот что, девушка, – решительно сказал мужчина с нелейтенантскими глазами. – Давайте-ка выйдем на перрон.

Настя пожала плечами и молча пошла к выходу из вагона. Мужчина последовал за ней, и под его взглядом ей стало отчего-то неуютно. На перроне он вытащил сигареты, закурил и, прищурившись, посмотрел на нее более внимательно.

– Зачем вам нужен Геннадий Петрович?

– У меня к нему дело.

– Какое дело?

– Слушайте, – возмутилась она, – с чего это вы меня допрашиваете? Вы с ним вместе едете?

– Допустим.

– Нет, молодой человек, допускать мы с вами ничего не будем. Судя по вашим вопросам, Геннадий Петрович сидит в купе. Так вот пойдите и скажите ему, что Татьяна Григорьевна Образцова просила его взять у меня пакет.

– Давайте пакет, я передам.

– Послушайте, у вас со слухом проблемы?

– Геннадий не может выйти. Дайте пакет мне.

– Раз он не может выйти, значит, я могу туда войти. Мы что, так и будем с вами препираться?

– Войти туда вы тоже не можете.

Тьфу ты, обругала себя Настя. Они же задержанного этапируют! Как я сразу-то не сообразила. Не мудрено, что мне туда нельзя. Сидит небось голубчик, к Веселкову наручниками прикованный. Потом, когда проводник билеты соберет, его пристегнут к штанге столика, а пока они сидят рядышком и изображают друзей «не разлей вода». Она достала из сумки удостоверение и раскрыла его перед глазами собеседника.

– Послушайте, – попросила она почти ласково, – все ваши секреты я сто раз видела. Ну мне правда очень нужно сказать Веселкову пару слов. Пожалуйста, будьте так любезны.

Он улыбнулся весело и с явным облегчением. Видно, задержанный у них был тот еще фрукт, и они опасались всяких приключений. Но профессиональная выучка взяла свое.

– Позвольте вашу сумочку, – попросил он, немного смутившись, но довольно твердо.

Настя послушно раскрыла все «молнии» на сумке и протянула ему. Она понимала, что в неверном свете ночного перрона невозможно отличить настоящее удостоверение от поддельного, и парень должен проверить, нет ли у нее оружия. А вдруг она никакой не майор милиции, а преступница, сообщница и явилась освобождать задержанного дружка? И такое бывает.

– Теперь карманы, пожалуйста, – сказал он, вернув ей сумку.

Она подняла вверх руки, дав ему возможность ощупать себя. Проходящие мимо пассажиры с недоумением косились в их сторону и спешили отойти подальше.

– Пойдемте, – наконец разрешил он.

Они снова вошли в вагон. Оперативник зашел в купе, и через некоторое время вышел Веселков.

– Вы ко мне?

– Если вы Геннадий Петрович Веселков.

– Я вас слушаю…

Но теперь разговаривать, стоя в узком коридоре, стало неудобно. В вагон входили все новые и новые пассажиры, и Настя с Веселковым всем мешали. Пришлось снова выходить на перрон. Проводница глянула на них с явным подозрением. Сначала вошла, потом с одним вышла, тот ее обыскал, теперь с другим на перрон пошла… Черт знает что!

– Татьяна Григорьевна Образцова просила меня передать вам вот этот конверт. Завтра она его заберет.

– Что в конверте?

– Это имеет значение? – удивилась Настя. – Видно же, что не бомба.

– Я должен знать. Вскройте, пожалуйста.

«Все правильно, – подумала Настя. – Молодец, лейтенант Веселков. Хорошо тебя выучили. Никогда не бери никаких конвертов у незнакомых людей, если не знаешь, что внутри. Одна из сыщицких заповедей».

Она вскрыла конверт и вытащила фотографию неизвестного мужчины.

– Только вот это. Больше ничего.

– Татьяна Григорьевна знает, что с этим делать?

– Да.

– На словах ничего передавать не надо?

– Нет. Только мое огромное спасибо.

Он шагнул к окну соседнего вагона, чтобы взглянуть на фотографию при свете. Проводница шестого вагона, симпатичная толстушка, до этого о чем-то шептавшаяся с проводницей из седьмого, недовольно покосилась на них, потом вдруг ойкнула и схватила Веселкова за локоть.

– Это кто это у вас на карточке?

Веселков бросил на Настю быстрый взгляд и отдернул руку.

– А в чем дело?

– Мне показалось, он у меня ехал недавно. Представительный такой мужчина, вежливый. Можно посмотреть?

Настя слегка кивнула, и Веселков протянул снимок женщине.

– Батюшки! – всплеснула она руками, вглядевшись в изображенное на фотографии лицо. – Да он неживой!

– Неживой, – подтвердила Настя. – Ну как, узнали вы его? Он у вас ехал, или просто похожий кто-то?

– Он. Их двое было. С ним еще такой симпатичный армянин был. Вдвоем и ехали, в двухместном купе. У меня же «СВ», спальный вагон.

Настя запаниковала. До отхода поезда оставалось всего несколько минут, сейчас эта женщина уедет, эта бесценная свидетельница уплывет прямо из рук, и теперь придется ждать, когда она снова окажется в Москве. «Красная стрела» – поезд не московский, а питерский, проводник делает ездку из Петербурга в Москву и обратно, потом отдыхает. Если бы было наоборот, это пухленькая проводница уже послезавтра утром была бы в Москве, а так…

За оставшиеся несколько минут Настя сделала невозможное, вытащив из оторопевшей проводницы массу информации, и заручилась ее твердым обещанием позвонить, как только та окажется снова в Москве. Поезд тронулся, проводница стояла в тамбуре и захлебываясь продолжала рассказывать о запомнившихся ей пассажирах, а Настя сначала быстро шла, потом уже бежала рядом, боясь пропустить хоть слово. Она и не подозревала, что может так быстро бегать.

– Позвоните! – крикнула она вслед, когда перрон кончился и бежать рядом с вагоном больше было нельзя. – Обязательно позвоните! Это очень важно!

– Позвоню… – донеслось до нее из удаляющегося вагона.

Настя с трудом восстановила дыхание и поплелась обратно. Сердце колотилось где-то в горле, во рту пересохло, ноги подгибались. Она шла по перрону и счастливо улыбалась. Похоже, что-то начинает склеиваться.

Текучку обычно не любят, на нее жалуются, говорят, что она засасывает, не дает нормально работать, заставляет заниматься скучными мелочами, вместо того, чтобы делать нужные и важные дела. Но Настя Каменская знала, что у текучки есть одно замечательное свойство: она помогала легко переносить напряженное ожидание. Если бы не множество мелких, а также не очень мелких дел, она бы, наверное, умерла от напряжения, ожидая результатов из Петербурга.

– Стасов, – предупредила она Владислава, – я не уйду с работы, пока ты мне не позвонишь. До ночи буду ждать, если нужно.

– А дома ты ждать не можешь? – съехидничал Стасов.

– Не могу. На работе легче, дела всякие отвлекают.

Дел было действительно много, потому что на каждом оперативнике висело по нескольку убийств одновременно, и в каждом деле у Насти был свой кусочек, который она должна была отработать. Один отпечаток с посмертной фотографии неизвестного мужчины она дала Мише Доценко, чтобы показывать его участникам «нефтяной» презентации, и тоже с нетерпением ждала, а вдруг кто-нибудь что-нибудь вспомнит. Дисциплинированный Михаил звонил ей каждые два часа, но сообщения его были неутешительными. Этого мужчину никто из опрошенных не видел. Правда, опрошены были пока еще далеко не все.

Стасов позвонил в начале одиннадцатого.

– Настасья Павловна, раскрой секрет, – весело закричал он в трубку, – как тебе удается по таким вялым приметам безошибочно находить людей? Да еще в такие сроки.

– Убийце скажи спасибо, не мне. А что, Влад? Неужели получилось?

– А как же. У тебя, Настюха, всегда все получается. Жена Мхитарова опознала его с первого взгляда. Даже не сомневалась ни секунды. Выбрала его из восьми предъявленных для опознания снимков. Моя Танюшка шлет тебе привет и поздравления. А Веселков ей сказал, что ты превосходная спортсменка. Он в окно видел, как ты наперегонки с поездом бежала. Ты произвела на несчастного ребенка неизгладимое впечатление. Танюшка после его восторженных рассказов думает, что ты эдакая милицейская суперменша, и страшно комплексует.