Сачлы (Книга 1) - Сулейман Рагимов

В этот момент в кабинет начальника вошел загорелый Таир со свернутыми в трубку чертежами под мышкой.

При виде его Аллахкулибеков смутился и тотчас же ушел.

— Видишь, с какими чинушами приходится работать, — пожаловался Султанзаде, вставая и здороваясь с секретарем райкома.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Он подружился с Таиром еще в суровые годы гражданской войны, когда Султанзаде и другу его Буниатзаде пришлось прятаться от мусаватистов в домике дядюшки Поладджана, выходившем дверью прямо в нефтяные ямы, в густой, словно лес, мир нефтяных вышек Балаханов. Юноша, почти подросток, Таир бесстрашно поддерживал связь Султанзаде и Буниатзаде с подпольным большевистским комитетом, распространял среди рабочих листовки, таскал в мешке за спиною оружие, прикрытое сверху картошкой.

Поладджан погиб в тридцатом году, в камышах Куры, весенним паводком разлившейся по низине, в схватке с бандитами. Ни Султанзаде, ни Таир до сих пор не ведали, что пулю в сердце дядюшки Поладджана вогнал Зюльмат.

А вот Субханвердизаде знал об этом. И волк, обезумевший от человеческой крови, Зюльмат тоже не забыл, что секретарь райкома Демиров приходится племянником Поладджану, и лелеял надежду еще встретиться с ним лицом к лицу.

Марьям-ханум умерла тоже в тридцатом году, когда Таир учился в Москве.

Эти давние, полные доверия и любви, отношения и помогали, и мешали Султанзаде при деловых встречах с Демировым. Прослыть в его глазах бюрократом ему не хотелось.

— Сейчас подойдут мои работники, — сказал Султанзаде Демирову.

— Да я не тороплюсь, — успокоил тот его. — Все дела в Центральном Комитете и наркоматах закончены. Пора домой!.. Лишь на твоем поле моя соха застряла в крепких корнях.

— Что это значит? — поморщился начальник.

— А то, что соха ровно идет по ухоженному полю, а как попала на вырубку, так сразу и зацепилась за корни!.. Вот и твоя канцелярия — такая же вырубка, где пни не выкорчевывают.

— Значит, ты по-прежнему настаиваешь, что дорогу надо вести с двух направлений одновременно? — сухо спросил Султанзаде.

— А зачем мне менять свою позицию? — удивился Демиров.

— Да ты вчера с Аллахкулибековым встречался?

— Встреча убедила меня в одном: твой главный инженер не знает, как живут горцы в условиях полного бездорожья, как страшатся шоссе "лесные братья" Зюльмата, — сказал Демиров ядовито. — Но ты-то знаешь, ты бывал в нашем районе!

— Мои возможности ограниченны.

— А помощь народа? Вот чего ты не учитываешь со своим другом Аллахкулибековым! Математика математикой, инженерия инженерией, но еще есть неодолимая сила народа!

— "Свой друг"!.. — Султанзаде засопел. — Да разве мы едины?

— А вот сейчас я увижу, в чем твое отличие от Аллахкулибекова, — пригрозил Демиров.

— Хорошо ж ты начинаешь разговор, тактично! — фыркнул начальник.

— Как могу…

В кабинет вошли Аллахкулибеков и автор проекта горных дорог "Чай-йол" и "Даг-йол" Шахин Ахвердизаде, тонкоусый стройный инженер лет двадцати семи.

Главный инженер молча опустился в кресло, закинул ногу на ногу, закурил, видно, хотел показать Демирову свое полнейшее пренебрежение. Было Аллахкулибекову за пятьдесят, он уже погрузнел и неохотно отправлялся в дальние командировки… С Демировым он давно был на ножах и всерьез не принимал ни "Чай-йола", ни "Даг-йола".

Через минуту подошли еще инженеры, экономисты.

— У нас имеются два проекта строительства горных дорог, не так ли? сказал начальник, постучав карандашом по стакану и этим призывая собравшихся к вниманию.

— Собственно, можно говорить об одном"' проекте, — вяло заметил главный инженер. — Суть-то у них одна: сто пятьдесят километров шоссе в горах. Сто пятьдесят километров!..

— Разрешите, — Ахвердизаде вспыхнул, поднялся.

— Да что "разрешите"? — продолжал развязным тоном главный инженер. — Оба проекта, недоработанные, экономически не обоснованные, типичные курсовые работы студента. Нет, я против ничего не имею, то есть против студенческой практики. Приветствую! — насмешливо поправился Аллахкулибеков. — Но ведь мы, товарищи, работаем в государственном учреждении.

— Может быть, мы сначала обсудим, что сможем сделать для района в ближайшие годы? — сказал Султанзаде. — Тем более что действительно над обоими проектами еще надо поработать.

— Нет, давайте начнем с проектов, — неуступчиво сказал Демиров. — Недочеты и даже ошибки в них имеются, не спорю, но ведь так бывает со всеми проектами. Принципиально надо решить вопрос: строим или не строим дорогу? А потом уж договоримся, по какому проекту, в какие сроки.

Он знал, что ему надо держаться сдержанно, иначе возникнут раздоры, поднимется мелочная перепалка и все дело закончится общими словами.

— Нельзя в одной руке удержать два арбуза, — заметил, начальник. — Эдак ты и вовсе останешься без нашей помощи!

— Товарищ секретарь, мы призваны заниматься дорогами общереспубликанского значения. — высокомерно заявил Аллахкулибеков. — А ваша предполагаемая дорога — местного значения.

— Именно она-то и имеет республиканский характер! — резко сказал Демиров. — Будет дорога, и удельный вес горных районов сразу же возрастет в пятилетке.

Взгляды главного инженера и Демирова скрестились, как обнаженные клинки…

— Я не возражаю, — Султанзаде повел плечами, давая понять Таиру, что его несговорчивость принесет плохие результаты.

В это время Аллахкулибеков быстро соображал, как бы окончательно записать в протоколе заседания, что горная дорога всего лишь районного, чуть ли не сельсоветского значения. А если это так, то и пусть ею занимается райисполком.

Шахин Ахвердизаде приколол кнопками к прислоненной к стене доске профилированный проект дороги "Чай-йол" и рассказал собравшимся о своем замысле. Он не скрыл, что река во время ливней несет могучие потоки, а следовательно, придется дополнительно укреплять быки моста и строить заградительную дамбу. Нужно будет перекинуть через ущелья и овраги одиннадцать больших и малых мостов, проложить около тридцати железобетонных водостоков.

— Какова ж стоимость этой дороги? — не выдержал Аллахкулибеков.

Его вопрос был самый опасный и для автора проекта и для Демирова; собственно, потому он его и задал.

— Пятьдесят миллионов.

По кабинету прошел гул; присутствующие специалисты возмущенно перешептывались, качали головой, хмыкали. К таким огромным затратам здесь еще не привыкли…

— А сколько ж селений охватит дорога? — спросил кто-то из сидевших сзади Демирова инженеров.

— Двадцать.

— А сколько всего деревень в районе?

— Около сорока.

— Значит, полрайона?

— Так получается, — сказал Ахвердизаде упавшим голосом: он видел, что эти цифры произвели на собравшихся скверное впечатление.

Аллахкулибеков почувствовал под ногами крепкую почву.

— Раз и навсегда надо похоронить этот фантастический проект, автору выразить благодарность за смелость! — сказал он раздраженно. — Конечно, в третьей пятилетке положение изменится, денег прибавится, — вот тогда и обсудим проект заново!

— Есть же еще проект, — не выдержал Демиров.

— Не пойму, зачем спорить о сделке, которая никогда не состоится, ответил ему главный инженер. — А вы, Шахин (Сокол — ред.), — обратился он к побледневшему Ахвердизаде, — только что вылупившийся из яйца соколенок! Не вам учить нас, стариков!

— Он ввел секретаря райкома в заблуждение, — хихикнул полнощекий инженер, единомышленник Аллахкулибекова.

— Шахин заломил папаху набекрень и гонится за дешевой славой! — поддержал сосед.

— Предлагаю взять оба проекта за основу, серьезно над ними поработать и входить с предложениями в Совнарком, — сказал экономист Мамедов. — Конечно, имея в виду план пятилетки.

— Ну, долгая песня! — вспылил Демиров. — Да мы же обещали вам, что крестьяне станут работать на стройке бесплатно, в порядке субботников. Целыми аулами пойдут! Значит, расходы на рабочую силу сократятся. И камень, гравий, щебенку бесплатно заготовят они же.

— Это гроши!.. — небрежно взмахнул рукой Аллахкулибеков. — Вам, партийному работнику, уместно было бы посоветовать молодому специалисту Ахвердизаде, вчера пришедшему к нам со студенческой скамьи, не сеять бурю в сплоченном коллективе дорожных специалистов.

— Тише, тише! — сказал Султанзаде. — Просите слова для выступлений.

— И не сбивайте репликами с толку молодого специалиста, у которого светлое большое будущее, — с гневом сказал старик с висячими сиво-рыжими от курения усами.

Ахвердизаде так расстроился, что мог расплакаться в любой момент, словно ребенок. Эх, остаться бы в деревне чабаном, играть на тутэке и не знать никаких огорчений… Черт его понес в строительный институт! А как сладко было мечтать бессонными ночами, склонясь над проектом, что побегут в горах по ровному, словно стол, шоссе автомобили, автобусы, поползут тракторы, и канут в прошлое средневековые торговые караваны осликов с хурджунами, и врачи, учителя не будут уже страшиться забиваться в глухие темные аулы, где пока царят невежество, суеверия, религиозный фанатизм. Но Аллахкулибеков постарался тяжелым молотом перебить неокрепшие крылья соколенку!