Город постоянной темноты - Татьяна Полозова

— Тетушка Энн, можно я выйду. — Слащаво ухмыляясь, окликнул ее Чарли.

Она отвлеклась от написания темы на доске и посмотрела на парня поверх очков.

— Ладно, племянничек, ты выйдешь, но объясни за каким чертом?

Несмотря на свой интеллигентный вид, выражаться она могла очень горячо.

— У него стояк! — Крикнул кто-то с задней парты.

Класс взорвался.

Мисс Ровински опустила голову, повернулась и снова стала писать на доске твердой рукой.

— Итак, джентльмены, на сегодня вы должны были прочесть первые десять глав из романа «Убить пересмешника».

Мы поморщились. Марти издал тошнотворный жест, я усмехнулся.

— Кто мне расскажет биографию автора? Мистер Рипли? — Да что ж за день-то! Я самый заметный?

— Простите, мэм, я не подготовил.

Она нахмурилась.

— Почему? — Сурово уточнила она.

— Я был в карцере. — Простодушно пожал я плечами.

На секунду лицо ее озарилось смущением. Встречались еще учителя, которые с сочувствием относились к нашему положению. Но, на самом деле, лучше бы они вообще нас не замечали, чем жалостливо посматривали через плечо, морщась, когда нас вели в «пыточные».

— Хорошо, Вы единственный, кто был в изоляторе? — Ее голос был по-прежнему невозмутимым, но глаза судорожно бегали.

— Да, мэм. — Кивнул я.

— Отлично. — Кажется, что она пришла в норму. — Мистер Бьюкенен?

Марк с лицом приговоренного прошел к доске.

Мисс Ровински пыталась вытащить из Марка хоть каплю информации об авторе книги, которую мы должны были прочитать. Было похоже на допрос невиновного. Наконец, мисс сдалась, и мы перешли к анализу произведения.

— Как вы думаете, почему предок семьи — Саймон Финч, несмотря на свои религиозные взгляды, все же купил рабов? — Она села за стол и закинула ногу на ногу.

Длинная шотландская юбка открывала только щиколотки, но учитывая, что видел весь лагерь в прошлую ночь, скрывать мисс Ровински больше было нечего. Вообще-то, мы со страхом ожидали, что после ее случки с Бобби она уйдет из школы, но она была также невозмутима как и всегда, и никто не посмел даже напомнить ей о той истории, хотя похабные шуточки всегда были у нас в ходу.

Я некстати вспомнил о Люке. Серьезны ли были угрозы братьев Варма? Как много людей разделяли их версию? Мы действительно смотрелись гомиками? Я подумал, что в лагере мало кто из ребят имел постоянных друзей. Все тусовались либо большими компаниями, которые менялись с момента перехода парня из одной возрастной группы в другую, либо предпочитали одиночество. Возможно, поэтому мы с Люком смотрелись бельмом на глазу.

Мы подружились почти сразу, как я попал в Обитель. Меня переправили сюда в восемь лет из лагеря на юге штата, после того, как я разбил подаренный директору моего тогдашнего интерната хрустальный кубок от губернатора. Конечно, я понимал, что это просто повод и меня давно готовили к переводу в это богом забытое место. Люк уже жил здесь и был первым кого я встретил по прибытии. Я еще не знал, что общаться с ребятами других групп запрещено, поэтому наивно поплелся за ним на рыбалку. Рыбалка в Обители была единственным законно допустимым развлечением. Вместе с нами было еще несколько ребят, в том числе и новобранцы, как я. Потом было совместное раскуривание косяка, кража сигарет из стола Оуэнса, замазанные краской окна спальни директора интерната и первая отсидка.

Я улыбнулся.

— Мистер Рипли? Вам в голову пришла удачная идея, и Вы готовы ей поделиться? — Голос мисс Ровински вывел меня из забытья.

— Простите, мэм.

Глупо улыбаясь, посмотрел я на нее. Звонок с урока спас меня и, оголив свои 24 зуба, наполовину гнилые, наполовину обломанные, радостно улыбнулся.

— Хорошо, Вам повезло, мистер Рипли. — Недовольно пробурчала она. Кажется, учителям доставляет удовольствие ставить двойки ученикам и они доходят до безумия, если им этого не удается.

Мы выбежали из школы и посмотрели наверх. Небо было серым, как и всегда, а в воздухе пахло дымом. Круто взбитое облако выбросов катилось по небу, затеняя окружающий мир еще сильнее. Безразличная серебристо-серая небесная высь. Город постоянной темноты.

8

Джастин лег на диван. Гитара лежала посреди комнаты на полу, собирая пыль в резонаторное отверстие. Кругом было тихо и даже докучливые соседи молчали. Джастин подумал о сегодняшней встрече с осведомителем. Ему намекнули, что речь пойдет об «Обители Рая».

«Обитель Рая» всегда было привлекательным для журналистов и простых обывателей местом: закрытое заведение, вокруг которого крутилось легенд больше, чем вокруг Кентерберийского замка.

Джастин помнил, как еще в школе их, особенно хулиганистых учеников, пугали Обителью. Для десятилетних ребят это было одновременно и захватывающе, и устрашающе.

И вот теперь, спустя почти тридцать лет, Джастин получал возможность пробраться туда, практически законно. Оставалось дождаться подходящего момента.

Дверь в спальню открылась и в комнату вплыла молодая рыжеволосая девушка, с длиннющими, почти до самой задницы, кудрявыми волосами.

— Привет. — Сладко улыбнулась она.

Джастин приподнялся на диване и одарил ее взглядом с ног до головы.

— Не ждал тебя сегодня.

Женщина села на диван, рядом с Джастином.

— Я думал, ты наложила эмбарго на наши отношения. — Усмехнулся он.

Женщина наклонилась над ним и крепко поцеловала в губы.

— Я ответила на твой вопрос?

Джастин ухватил ее за волосы и оттянул назад.

— Не совсем, но я понял, что санкции дезактивированы.

Женщина победоносно улыбнулась и навалилась на него.

Телефон зазвонил не вовремя и Джастин вытащил руку, которой до этого ласкал грудь женщины.

— Алло? — Зло ответил он.

— Мистер Саймон?

Незнакомый голос казался приветливым, но сейчас Джастину было наплевать, даже если бы ему сообщили о вручении Пулитцеровской премии.

— Кто это?

— Вы по-прежнему хотите попасть в «Обитель Рая»?

Джастин спихнул недовольно ворчащую женщину и сел.

— Не то чтобы я стремился стать воспитанником, но разузнать все изнутри хотелось бы.

Голос на другом конце провода усмехнулся.

— Я жду Вас через тридцать минут в обозначенном месте.

Джастин посмотрел на свою спутницу, которая, надув губы, смотрела на него исподлобья.

— Через тридцать минут. — Подтвердил он в телефон.

Женщина соскочила с дивана, натянула блузку и, метнув яростный взгляд на мужчину:

— И ты еще спрашиваешь, почему я наложила эмбарго?!

Джастин вздохнул и посмотрел на нее щенячьими глазами.

— Пошел к черту! — Бросила женщина, захлопывая дверь.

Джастин специально опоздал на несколько минут, чтобы издалека понаблюдать за странным незнакомцем.

Это был невысокий мужчина, лысоватый, с седыми висками и тугим кошельком в руках. Он заказал черный кофе и тост с черничным джемом. Саймон поморщился. Сейчас что завтрак?

— Вы звонили мне? — Спросил Джастин, подойдя к его столику.

— Мистер Саймон? — Поднял на него глаза незнакомец.

Джастин кивнул.

— Присаживайтесь.

— Простите, но мама учила меня не обедать с незнакомцами.

Мужчина осклабился. Он отодвинул кофе и положил на стол кошелек.

— Сами посмотрите или мне показать?

Джастин сел напротив и медленно открыл кошелек. Внутри было баксов четыреста, немного мелких монет и три фотографии.

— Знакомые? — Спросил незнакомец сквозь жеманную улыбку.

Джастин разложил фотографии перед собой и стал внимательно их рассматривать.

Молодые люди, еще почти мальчики, рыжеволосые и как две капли воды похожие друг на друга.

— Кто они? — Поднял Джастин глаза на незнакомца.

— Первые воспитанники. Те немногие, кто смог выбраться из этого ада и остаться людьми.

Джастин покосился на проходящего мимо официанта. Казалось, что он попал в шпионский детектив.

— Я один из них. — Незнакомец показал пальцем на среднюю фотографию и натянуто улыбнулся.

Джастин потер лоб рукой и подозвал официанта.

— Принесите мне виски. Лучшего, что у вас есть.

9

Незнакомца звали Робин МакКларенс. Ему было пятьдесят три, хотя по виду, больше шестидесяти. От рыжих волос карминовым огнем горящих на фотографии не осталось и следа. Его братья умерли, а сам он долгое время жил заграницей. Он приехал в город полгода назад с целью написать историю своего детства, но так как всегда был никудышным писателем, решил нанять для этой цели профессионала.

— Мы попали в интернат, когда мне было семь, моему брату Джеффри одиннадцать, а Майклу девять. Это был первый заезд, и никто тогда еще не подозревал, во что это может вылиться.

Джастин достал свой блокнот с желтоватыми листами и открыл чистую страницу. Он нетерпеливо теребил карандаш в руках, выжидательно смотря на рассказчика.