Город постоянной темноты - Татьяна Полозова

— Я собираюсь уже.

— Торопись. Вудс хочет видеть тебя и немедленно. Это по поводу той статьи.

Джастин нахмурился.

— Я приеду через минут сорок.

Кофейник на кухне засвистел, мужчина быстро бросил мобильник на кровать. Теперь на кофе времени не оставалось.

Дорога до редакции заняла больше часа, и Джастин уже чувствовал крепкий удар ботинка шефа на своей заднице, когда заходил в офис.

— Ты опоздал. — С укором произнесла секретарь.

Парень цокнул и кивнул в сторону двери.

— Он ждет тебя. — Подтвердила девушка.

Джастин расправил рубашку, одернул пиджак и вошел в кабинет.

— Здравствуйте, сэр. Простите, что заставил ждать. Пробки. — Оправдался он.

Редактор, тучный лысый мужчина с красными воспаленными глазами пренебрежительно посмотрел на подчиненного и жестом приказал присесть.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — Попытался выдавить из себя улыбку мужчина.

«Сейчас он уволит меня», — подумал он: «Ну, и к чертям!»

— Я прочел твою статью. Ты действительно думаешь, что я пропущу ее?

Он бросил Джастину подшивку, будто напоминая, о чем писал журналист.

— Сэр, но это должно привлечь внимание.

— Тебе что семнадцать? — Раздраженно воскликнул редактор. — Это привлечет внимание к нашему мэру, к нескольким чиновникам из правительства, к нашим спонсорам? У тебя разжижение мозгов?

Джастин вздохнул.

— Вы сами просили меня найти фурор. Чем это не он? — Небрежно пожал плечами журналист.

— А ты не понимаешь? Нас же засудят. Даже если это правда, они отмажутся, а мы с тобой будем торговать пирожками на вокзале.

— Не получится. У нас лица не вызывают жалости.

— Это сейчас. А потом на нас будут смотреть как на полоумных. — Редактор забрал текст статьи и бросил его в стол. — В общем, я хочу, чтобы ты нашел новый материал к концу следующей недели. Если нет, можешь уже писать на картонке: «Помогите, кто чем может».

Джастин поднялся с кресла, услужливо склонил голову и вышел.

— Жив? — Спросила его секретарша.

Парень протяжно выдохнул и посмотрел на кипу конвертов на ее столе.

— Есть что-то для меня?

Девушка покачала головой.

— Нет, но тебе звонил какой-то мужчина. Не представился, но сказал, что будет ждать тебя в кафе «Золотой Рог». Он сказал, что перезвонит.

Джастин сузил глаза. Подобные встречи обычно приносили одни беды, но теперь он был единственным, кто мог бы помочь в поиске сенсации.

6

Каждое утро начиналось одинаково: ранний подъем был для меня адом, как и ранний отбой. Даже спустя четыре года я не мог привыкнуть засыпать в десять вечера и вставать в шесть утра. Обычно мой сон начинался как раз тогда, когда мои товарищи уже занимали очередь к умывальнику.

— Ты в порядке? Сегодня, Крестный Отец будет давать контрольную по прошлой теме. У меня есть шпаргалки на все варианты.

Малыш Питти достал из сапога замыленный сверток, сложенный раз в восемь. Каждый должен был оторвать от свертка по одному варианту и сунуть себе в сапоги, а потом в случае необходимости, уже на самой контрольной обменять на свой вариант.

— Лучше уж провести пару часов в карцере. — Шепнул я.

— Эй, сегодня дают волшебную бобовую кашу, если ты будешь продолжать в том же духе, твое желание исполнится. — Усмехнулся Карл.

Я бросил ложку в тарелку и встал из-за стола.

Почти никто никогда не доедал обеды и завтраки, потому что съесть даже ложку этого корма было сверхчеловеческим усилием. Наверное, даже жеваная резина поношенных сапог была изысканнее, чем столовская еда.

Я решил немного пройтись перед школой.

— Эй, Джек! — Люк выглядывал из кустов за корпусом подсобок.

— Люк? Какого черта ты там делаешь?

Он махнул рукой, и мне пришлось подойти.

— Тебе уже рассказали?

Я по глазам понял, о чем он говорит.

— Марти не будет разведчиком. — Ответил я.

Люк обернулся, боясь, что нас застукают. Он был прав, нашей репутации не поспособствует факт, что мы шушукаемся в кустах.

— Думаю, нам не стоит общаться несколько дней, или даже недель. Нужно, чтобы все улеглось, понимаешь?

Вот и он о том же! С кем мне тогда общаться? С Карлом? Этот полоумный мог быть хорошим служкой, но трещал без умолку. Если к болтовне Люка я уже привык, она, во всяком случае, была разнообразной, то трескотня Карла всегда сводилась только к одной теме: из чего делают котлеты в столовой и как долго прожила та собака, чьи кишки пошли на сосиски.

— Это напоминает мне разговор двух разведенок. Ты боишься их? Я могу попросить парней, они помогут.

— Помогут? — Раздраженно выкрикнул Люк, тут же прикрыв рот ладонью. — Они будут ходить за нами конвоем? Прости, но мне и так хватает надзирателей. — Перешел он на шепот.

— Ну, и катись тогда ко всем чертям! — Бросил я и выбрался из кустов.

На улице никого не было. Сторож на школьном крыльце докуривал сигарету и я обернулся на Люка в последний раз. Прозвенел первый звонок, и я помчался к школе. Не хватало еще получить порку за опоздание на урок.

Первым уроком была история и, по обещанию Малыша Питти, Крестный Отец, мистер Гарфанкл, учитель истории и социальных дисциплин, раздал нам контрольный тест.

Я смотрел на розоватый бланк с вопросами, как упрямый осел на ручей, который не знает, как обойти, думая только о том, что можно с собой сделать, чтобы не писать. Я ни черта не знал по истории Гражданских войн в Риме. По лицам моих одноклассников, я понял, что они были осведомлены не лучше. Даже Макс, наш лучший ученик, у которого было только одиннадцать троек из четырнадцати предметов и была даже одна пятерка по музыке, за что мы называли его Моцартом. Даже он тупо уставился в зашторенное темными плотными занавесками окно, будто пытался пропустить свое сознание наружу.

Кто был главным противником Юлия Цезаря в период Гражданских войн в Риме? На первый вопрос нужно было вписать имя в пустую строку. Я поерзал. В сапоге жгла кожу через штаны шпаргалка. Мне достался третий вариант, а шпаргалка двенадцатого варианта. Я повернулся назад, пытаясь вычислить, у кого из моих одноклассников могла быть нужная спасительная записка.

— Мистер Рипли? — Окликнул меня учитель. Его взгляд маленьких поросячьих глазок прожигал насквозь.

— Да, сэр. — Быстро поднялся я на ноги.

— Что Вы там ищете?

Педагоги были теми немногими, кто обращался к нам на Вы, даже когда они же отправляли нас на порку.

— Ничего, сэр. — Повинно посмотрел я в пол и сел.

— Хорошо, тогда лучше сосредоточьтесь на работе. — Он снова уткнулся в иллюстрированный энциклопедический журнал и время от времени похмыкивал, будто находил там нелепые ошибки.

Я снова посмотрел назад и теперь обратил на себя внимание Чарли Кэролла. Я показал ему три пальца, потом кулак, один палец и еще два. Он кивнул и незаметно указал большим пальцем на Марка Бьюкенена.

Я посмотрел на Марка и свистнул. Не слышит. Сидящий на втором ряду Марти покосился на меня, и я махнул головой, чтобы он позвал Марка. Он свистнул и постучал карандашом по столу один раз, потом выдержал паузу и стукнул еще три раза. Это означало, что сидящий на первом ряду, на третьей парте ученик должен был отвлечься от теста. Подействовало. С помощью ребят мы с ним обменялись шпаргалками и я разложил лист на колене.

Крестный Отец поднялся со своего места, и я закинул ногу на ногу, чтобы скрыть шпаргалку. Учитель походил между рядами, заглянул нам в листки и с нечитаемым выражением лица снова сел на свое место. Никогда не поймешь, не замечает учитель, что ты списываешь или просто притворяется, что не видит.

Урок подошел к концу, и мы сложили все листки на столе у Гарфанкла. Никто не знал, где Малыш Питти доставал шпоры к контрольным, но сомнений в их правильности не было ни у кого. Между нами был единогласный и непоколебимый уговор: не списывать все дословно. «Допускай ошибки, чтобы не получить по спине» — таков был лозунг всех классов и всех учеников. За каждую двойку следовало обязательное наказание в виде порки, а если двойка выходила в семестре, то тебе кроме порки, три раза в неделю в течение месяца следовало еще и драить туалеты в школьном корпусе. И еще неизвестно, что страшнее: физическое или моральное унижение.

— Списал? — Спросил меня шепотом Малыш Питти, когда мы шли из кабинета истории на физкультуру.

Я кивнул.

— Пачка «Голдфингера». — Коротко добавил он и скрылся за рослыми ребятами.

За все нужно платить. Пачка дешевых сигарет, которые мы все же могли достать, была не самой большой ценой.

7

Последним уроком в этот день была литература и, честно признаться, это был единственный предмет, который мы ждали с нетерпением. Мисс Ровински была единственной женщиной в лагере и, конечно, становилась постоянным объектом двусмысленных намеков со стороны учеников. Хотя, надо отдать ей должное, выходила она из всех этих ситуации с достоинством.