Леди полночь - Кассандра Клэр

Кристина засмеялась.

- Ты говоришь как Джейми. Он ненавидел учебу.

Эмма тут же навострила уши: Кристина редко говорила о друзьях или семье, которых оставила позади. Она знала о том, что дядя Кристины управлял Институтом Мехико, пока не был убит в Темной войне, и ее матери не пришлось перенять управление на себя. Она также знала, что отец Кристины умер, когда она была совсем ребенком. На этом, пожалуй, все.

- Но чего уж точно не скажешь о Диего. Он любил учиться. Всегда делал дополнительную работу ради забавы.

- Диего? Тот идеальный парень, от которого была в восторге твоя мать? - Эмма начала тщательно выводить стилом по коже, руна Дальнозоркости принимала форму на предплечье. Рукава ее костюма были длиной до локтя. На открытых участках кожи виднелись бледно-белые шрамы — следы давно сошедших рун.

Кристина потянулась и взяла стило у Эммы.

- Позволь мне закончить. - И продолжила выводить руну. У Кристины была великолепная рука с выведенными ранее рунами. - Я не хочу говорить о Диего, - сказал Кристина. - Моя мать говорит о нем достаточно... Могу я спросить тебя еще кое о чем?

Эмма кивнула. Давление стило на кожу было таким знакомым, почти приятным.

- Я знаю, ты здесь, потому что Джонни Рук рассказал тебе о найденных телах и о том, что, возможно, одно из них появится здесь сегодня ночью.

- Верно.

- А еще ты надеешься, что метки на телах буду соответствовать меткам на телах твоих родителей?

Любое упоминание о смерти ее родителей приносило такую боль, словно это случилось вчера. Даже если спрашивающий об этом человек был так добр, как Кристина.

- Да.

- Конклав утверждает, что Себастьян Моргенштерн убил твоих родителей, - сказала Кристина. - Вот, что рассказала мне Диана. В это они и верят, но не ты.

Конклав. Эмма взглянула на ночной Лос-Анджелес, на ослепляющие огни города, на бесконечные ряды рекламных щитов, что стояли вдоль бульвара Сансет. Когда впервые слышишь слово "Конклав", оно и правда кажется безобидным. Просто правительство Нефилимов, состоящее из всех Сумеречных Охотников, достигших 18 лет.

В теории, каждый Сумеречный охотник имел право голоса и право голосовать. Но на самом деле, у некоторых охотников было явное преимущество: как и любая политическая партия, в Конклаве имелась своя коррупция и предубеждения. У нефилимов был строгий Кодекс чести и правил, которому обязан подчиняться любой Сумеречный охотник, ибо за неповиновением следовали тяжелые последствия.

У Конклава был девиз: Закон суров, но это - Закон. Каждый Сумеречный охотник знал, что это означало. Правила Конклава должны были быть соблюдены, независимо от того: трудно это или болезненно. Устав отверг все остальное — личная нужда, горе, потеря, несправедливость, предательство. Когда Конклав сказал Эмме, что она должна была принять тот факт, что ее родители были убиты в Темной войне, то она была обязана это сделать. Но она не смирилась.

- Нет, - медленно сказала Эмма. - Я не верю в это.

Кристина сидела неподвижно со стилом в руке, руна так и осталась незаконченной. Адамас мерцал в лунном свете.

- Ты можешь мне сказать почему?

- Себастьян Моргенштерн воздвиг армию, - сказала Эмма, все еще глядя на море огней, - взял сумеречных охотников и превратил в монстров, прислуживающих ему. Но он уж точно не оставлял на их телах каких-либо демонических символов и не сбрасывал следом за этим в океан. Когда нефилим пытался сдвинуть тела моих родителей, они буквально растворились. Такого не произошло ни с одной из жертв Себастьяна. – Она водила пальцем вдоль черепицы. - И это чувство. Не мимолетное чувство. Во что-то я всегда верила. И в это я верю все больше с каждым днем. Я думаю, они погибли иным образом. И перекладывание вины на Себастьяна может только означать, что... — Она резко прервалась и вздохнула. - Прости, я несу какую-то бессвязную чушь. Просто забей и не волнуйся об этом.

- Я скорее волнуюсь о тебе. - Сказала Кристина, снова приблизив стило к коже Эммы и закончила руну без лишних слов.

Это Эмма и любила в Кристине со дня их знакомства. Она никогда не давила на тебя. Эмма взглянула на Кристину в знак признательности и подруга расслабилась, закончив работу. Ясная и чистая руна Дальнозоркости мерцала на руке Эммы.

- Единственный человек, выводящий руны лучше тебя, - это Джулиан. - Сказала она. - Но он - художник.

- Джулиан, Джулиан, Джулиан, - повторила Кристина дразнящим голосом. - Джулиан - живописец, Джулиан - гений, Джулиан знает как исправить это, Джулиан может построить то. Знаешь, в течение прошлых семи недель, я слышала столько замечательных вещей о Джулиане и начинаю волноваться, что когда я его встречу, немедленно в него влюблюсь.

Эмма с преувеличенной важностью отряхнула руки от песка. Она чувствовала себя напряженной. Она сказала себе, что все закончилось, больше никакой борьбы. Неудивительно, что она хотела выпрыгнуть вон из кожи.

- Не думаю, что он в твоем вкусе, - произнесла она. - Но он мой парабатай, поэтому я беспристрастна.

Кристина возвратила стило Эмме.

- Я всегда хотела иметь парабатая, - сказала она немного задумчиво, - тот, кто поклялся защищать тебя и беречь твою спину — лучший друг на всю жизнь.

Лучший друг навсегда. Когда умерли родители Эммы, она стремилась остаться с Блэкторнами. Отчасти потому, что потеряла все дорогое ее сердцу, и мысль о начале с чистого листа не давала ей покоя, а отчасти от того, что пребывание здесь, в Лос-Анджелесе, благоприятно влияло на расследование о смерти ее родителей. Для кого-то, возможно, оказалось бы большой неловкостью быть единственным Карстаирсом в доме Блэкторнов, но благодаря Джулсу, Эмма никогда не чувствовала себя лишней среди них.

Парабатаи - больше, чем дружба, больше, чем семья; это связь, яростно соединявшая вас вместе, которую каждый Сумеречных Охотник признавал и уважал, как признают и уважают связь между мужем и женой. Никто и ничто не смеет разделить парабатаев. Никто не смог бы даже попробовать: парабатаи наиболее сильны вместе. Они боролись так, будто читали мысли друг друга. Единственная руна, данная Вам вашим парабатаем, была сильнее, чем десять рун, данных вам кем-то другим. Всё чаще прах парабатаев хоронили вместе в могиле, чтобы они не были разделены даже после смерти.

Не у всех был парабатай: они были редкостью. Это было непрерывное, связывающее обязательство. Вы клялись быть с другим человеком бок о бок, клялись всегда защищать их, идти, куда они пошли, считать их семью Вашей семьей. Слова их клятвы были древнейшими библейскими изречениями: «куда ты пойдешь, туда пойду и я; твой народ будет моим народом; там, где умрешь ты, я умру, и там меня похоронят».

Если бы на мирском английском языке можно было бы дать этому определение, то Эмма бы выбрала «родственную душу». Платоническая родственная душа. Ты не можешь состоять в романтических отношениях со своим парабатаем. Как и многое другое, - это нарушение закона. Эмма никогда не понимала - почему? Не было никакого смысла в том, чтобы отправлять в изгнание брата и сестру Джулина, Марка и Хелен, лишь из-за того, что их мать была фейри, но ничто не помешало Конклаву сделать это после создания Холодного Мира.

Эмма встала, сдвинув стило на оружейном поясе.

- Ну, Блэкторны возвращаются послезавтра. Тогда ты и встретишься с Джулианом. - Она подошла обратно к краю крыши и на этот раз услышала шарканье ботинок по плитке и это означало, что Кристина стояла позади нее. - Ты видишь хоть что-нибудь?

- Похоже, ничего не происходит. - Кристина пожала плечами. – Может, это и вправду обычная вечеринка.

- Рук был так уверен, - пробормотала Эмма.

- Не Диана ли запрещает тебе ходить к нему?

- Может быть она и запретила мне видеться, - призналась Эмма. - Может и называла его "преступником", чьи криминальные действия должны поражать меня до глубины души, но она ведь не сказала, что я не могу ходить на Теневой рынок.

- Поскольку все уже знают, что Охотники не должны ходить на Теневой рынок.

Эмма проигнорировала это. - И если, скажем, я случайно столкнусь с Руком на Теневом рынке, и он невзначай поделится какой-то информацией во время нашего диалога, ну, а я не специально оброню свои деньги, ну кто назовет это "деловой сделкой", а? Всего лишь два друга, один не умеет следить за своим языком, а второй - за деньгами…

- Это не в духе Закона, Эмма, помнишь? Закон суров, но это — Закон.

- Я думаю, скорее «Закон раздражает, но его всегда можно обойти».

- Это не девиз. И Диана убьет тебя за такие слова.

- Если мы ничего не будем предпринимать, то не будет и она. Результат оправдывает средства. И если ничего не произойдет, она никогда не узнает об этом, верно? - Кристина ничего не сказала.

- Верно...? - повторила Эмма.

Кристина сделала вдох.

- Видишь? - спросила она, указывая пальцем.

Эмма вгляделась. Она увидела высокого красивого человека с гладкими волосами и бледной кожей, перемещающегося сквозь толпу в своей прекрасно выкроенной одежде. Когда он шел, мужчины и женщины поворачивались, чтобы посмотреть ему вслед. Они были очарованы им.