Я меняю мир. Книга 2. Становление - В. Ли

Прием организовали на высшем уровне. Среди гостей заметил известных на Олимпе власти личностей, того же руководителя аппарата Президента, оппозиционных лидеров, бизнесменов, артистов. Вокруг них тусовалась публика калибром ниже, но тоже довольно значимая. Каждого пришедшего встречал хозяин, Михаил Фридман, приближенный к высшим кругам, сам входит в него. Чего у него отнять, так это обходительности, уделял внимание гостям, не чинясь своей избранностью. Меня он тоже приметил, отозвался как о перспективном ученом и авторе замечательных песен. Вечер прошел довольно увлекательно, вел его изобретательный на выдумки Валдис Пельш, выступали артисты и скандальные политики, не обошлось без перебранки между ними, ставшей своеобразным шоу. Наташа тоже выступила, очень удачно, ее вызвали на бис, а потом и меня, как автора полюбившейся песни.

Мои однокурсники также оказались среди гостей, вернее, сопровождающих их. Родители Виктора Немчинова и Александра Максимова из власть имущих городского уровня, захватили на раут своих чад, уже сейчас заботясь об их продвижении в элите. Ко мне юноши не подходили, не такие уж между нами приятельские отношения, но смотрели на меня удивленными глазами, по-видимому, не ожидали встретить здесь. А когда меня вызвали на сцену и встретили аплодисментами далеко не простые люди, нескоро приняли тот факт, что известный сочинитель популярных песен и я – один и тот же человек, не раз ловил на себе их обескураженный взор. Потом, на следующий день после раута, они поделились, по-видимому, своим открытием с другими студентами, судя по обращенным на меня восторженным взглядам однокурсниц и уважительным, у некоторых завистливым, – ребят.

Следующим из группы, после Вани Савченко, кому я помог, стала Дарья Елисеева, наша староста, хотя между нами с первого дня возникла антипатия. Открыто мы свои отношения не выясняли, каких-то скандалов или разборов на людях не устраивали. Дарья, наверное, чувствовала идущую от меня неприязнь, отвечала тем же, исподтишка гадила мне. То скажет колкость или насмешку, вроде напрямую ко мне не обращенную, но ясно понимаемую, о ком же она, то задвинет меня на какие-то работы или дежурства, чаще, чем других. Я, конечно, пакостями ей не отвечал, но иной раз нагонял страху. Заметил, что Дарья почему-то не выносит моего взгляда, при обращении ко мне отводила глаза в сторону. Вот и пользовался этим, заставлял небольшим внушением смотреть на меня, сам же передавал своим взором укоризну в ее недостойном поведении. Такое переглядывание действовало на Дарью убедительно, на некоторое время она затихала в своих кознях, до очередного раза, пока прежний страх у нее не пропадал.

Многое поменялось через месяц после начала занятий. Она стала беспокойна, что-то тревожило ее, иной раз уходила мыслями куда-то. Могла ответить невпопад или не слышать обращенный к ней вопрос, встать как в ступоре. Я пожалел девушку, сам подошел к ней и сочувственно спросил:

– Даша, извини, если потревожу. У тебя какие-то проблемы? Может, я смогу помочь тебе.

Она посмотрела на меня непонимающе, а потом, видя мою участливость, все же ответила, в тоне слов чувствовалось страдание:

– С сыном моим плохо, Сережа. Ему сейчас два года, три месяца назад упал с горки, что-то с головой случилось. Перестал говорить, никого, кроме меня, не узнает, даже мою маму, хотя она с ним нянчится с самого рождения. Врачи обследовали Лешу, поставили диагноз: травматическая энцефалопатия. Дали назначение, а от лечения толку нет, стало только хуже, он уже не ходит.

– Даша, я могу посмотреть его. У меня есть некоторые способности, экстрасенсорные, возможно, что смогу помочь.

– Спасибо, Сережа. Но, знаешь, я уже водила сына к бабкам, они тоже не помогли, только денег на них потратила, немало.

– Конечно, Даша, дело твое. Навязываться тебе не стану, но если захочешь моей помощи, то обращайся. Насчет денег не беспокойся, я их не прошу.

На следующий день Даша все же подошла ко мне, наверное, за ночь решилась, что хуже уже не будет.

– Сережа, я согласна, – со слабой надеждой произнесла девушка, – вдруг у тебя получится. Если сможешь вылечить Лешу, то ничего не пожалею, все отдам!

Еще раз повторил отчаявшейся матери, что мне ничего не нужно от нее, а потом уговорились, что приступим завтра, сразу после занятия. Сегодня я не мог задерживаться, срочное задание на работе.

Квартира у Даши двухкомнатная, в одной она с ребенком, в другой ее мать. Мы приехали на моей машине и поднялись на лифте на последний этаж. В квартире застали мать, Серафиму Владиславовну, та на кухне готовила кашу для малыша. С ней я почти не общался, вскоре после нашего прихода она заторопилась куда-то и ушла. Ребенок еще спал, Даша не стала его будить, быстро приготовила покушать, а после мы полдничали. Еще сидели на кухне, когда услышали, как в комнате захныкал малыш. Даша побежала к нему, возилась с ним, наверное, меняла подгузники, потом покормила приготовленной кашей. Я не стал заходить к ним и беспокоить, ждал на кухне, пока молодая мама обихаживала сына.

Вид ребенка вызвал сочувствие с первого взгляда, когда я зашел по приглашению Даши в ее комнату. Он лежал на кроватке с абсолютно безучастным видом, не отреагировал, когда я наклонился над ним, а потом поводил перед его глазами рукой. Присел рядом с ним на поставленный Дашей стул, приступил к обследованию. Девушка же все время стояла рядом молча, даже не слышно было ее дыхания. Аура ребенка в районе головного мозга зияла темными провалами, при детальном обзоре обнаружил обширные повреждения тканей, сосудов и каналов на большей части коры, в лобной части мозга. Видны грубые рубцы, некоторые сосуды все еще не зажили, кровоточат, многие нейронные цепи разорваны.

Клиника очень сложная, необходимы оперативные воздействия в большом объеме и ювелирной точности. На несколько секунд задумался, возникли сомнения – по силам ли мне такая операция. Слишком значительный риск ошибки или погрешности, способных вызвать фатальные последствия. Да и моих знаний, а главное – опыта, катастрофически недостаточно для гарантированного успеха. Но и оставлять без помощи нельзя, при подобной картине совсем скоро произойдет полная деградация и распад основных центров, ребенок станет бездумным овощем, только с самыми простыми рефлексами. Переборол страх, решился начать операцию, но с максимальной осторожностью и поэтапно. Сейчас мне надо хотя бы остановить деструктивный процесс, а уж потом по-возможности приступить к восстановлению поврежденных участков.

Починил сосуды, от более крупных до самых мелких капилляров – сращивал, выравнивал от рубцов и складок, убирал бляшки и закупорки. На них потратил уйму сил и времени, весь вымотался, но закончил. В завершении вычистил прилегающие ткани от остатков крови и плазмы, они приобрели более здоровый, розовый оттенок. На этом прервал первый сеанс, после еще раз осмотрел общую ауру, заметной разницы с начальной картиной нет, если не считать исчезновение черных линий в местах поврежденных сосудов. Первый шаг сделан, впереди еще много таких. Процесс предстоит длительный и затратный, но он не пугал меня. Я остался доволен первым результатом, мне удалось совершить то, чем раньше не занимался и даже не представлял.

На следующий день устранял многочисленные рубцы на тканях, каналах, заживлял обнажившиеся пласты, восстанавливал приток крови на отмершие участки. Итак каждый день, на протяжении недели, по кусочкам, возрождал к жизни важнейший орган маленького пациента. На первых порах в его поведении явных сдвигов не было. Заметил в глазах Даши сомнение, не впустую ли я трачу время и силы. Она видела, что я выматывался после каждого сеанса, сидел без сил, пока не приходил в хоть какую-то норму. Но уже после третьего малыш стал проявлять реакцию – заворочался, попытался поднять голову, двигать руками-ногами. А на следующий день заговорил, позвал вслух маму. Даша припала к маленькому тельцу, плакала и повторяла:

– Я здесь, сыночек, мама рядом с тобой. Вот дядя Сережа вылечит тебя и мы пойдем гулять. Ты хочешь в парк, на карусели, на паровозик? Мама тебе еще мороженное купит.

Тот натужно, видно, что ему трудно говорить, все же ответил, едва слышно: – Да, мама, хочу…

А после завершающего сеанса, я ему еще закачал дополнительную энергию в общую ауру, он смог встать и сделать несколько шагов, пока не упал на руки плачущей от счастья матери. С тех пор Даша стояла за меня горой, на любое замечание в мой адрес от кого бы ни было реагировала резкой отповедью, старалась всеми возможностями услужить мне. Можно сказать, я стал для нее обожаемым кумиром, она не позволяла даже пылинке сесть на мой светлый образ. Вот так из неприятеля стала самым преданным союзником. А сын, как она рассказывала, вскоре побежал, стал залезать на те же горки, даже деревья, нисколько не боясь. Только мама больше пугалась, пока со временем не свыклась с мыслью, что живому мальчишке нужны движения, тратить свою энергию в играх или прогулках. Я несколько раз навещал малыша, своего первого пациента с такой серьезной клиникой. Но беспокойства он не доставил, лечение полностью сняло все последствия травмы.