Смерть выберет тебя - Ричард Пратер

— Задушена? Наверно, виновата страсть, внезапный позыв к убийству?

— Может быть. Не всегда все бывает так чисто. Ты делаешь слишком поспешные выводы.

— Кто? Я? Сэм, ты же знаешь, что я принадлежу к роду Шерлоков Холмсов. — Он фыркнул, а я спросил:

— Есть какие-нибудь зацепки?

— Разве что одна. Запонка. — Он набрал номер на телефоне и буркнул в трубку:

— Джо, принеси, пожалуйста, эту запонку.

— Как вы узнали, кто она такая?

— У нас имелись ее отпечатки пальцев. Она была осуждена в Лос-Анджелесе.

— За что?

— У нее были две отсидки от одного до десяти в тюрьме Техачапи по пятьсот восемнадцатой статье. Когда мы узнали ее имя, нетрудно было найти и ее местожительство. Однако нам повезло, что удалось сделать это так быстро.

— Как давно она была осуждена?

Сэм ответил, и в переводе с его жаргона выходило, что восемь лет назад Зоу Авилла отсидела в Техачапи два года по приговору от одного до десяти за шантаж, ибо под номером 518 в Уголовном кодексе Калифорнии фигурирует статья, определяющая наказание за вымогательство.

— Когда ее убили, Сэм?

— Похоже, что прошлой ночью. Хочешь взглянуть на нее?

— Да. Кроме того, я хочу посмотреть на то место, где ее нашли.

Он сообщил мне расположение захоронения и добавил:

— Рано утром пара пацанов отправилась на велосипедную прогулку и нашла ее — они увидели могилку с торчащими из нее пальцами. Кажется, кто-то слишком торопился похоронить ее. Это место недалеко от города.

В кабинет сунулся полицейский, положил что-то на стол и вышел. Сэм подтолкнул предмет в мою сторону и сообщил:

— Одна запонка. Ее нашли рядом с могилой. Я поднял ее. Большая и тяжелая, размером с квадратный дюйм, по-видимому из чистого серебра, с оттиском в виде молний. Я положил вещицу обратно на письменный стол и проронил:

— Одним из моих клиентов является Лоуренс, «сказочный» агент по связям с общественностью.

— Ага. Мы разговаривали с ним сегодня утром. Производит такое впечатление, словно у него задница чешется и муравьи в штанах.

— Именно так. Причем муравьи крупные. И он сказал мне, что в комнате покойной был найден листок бумаги с именами множества людей, связанных с «Мамзель». Что это за бумага?

— Вот она. — Сэм выбрал среди лежащих перед ним на столе листков один и протянул мне.

Это была копия бумаги, найденной в комнате убитой. На одной стороне листа карандашом были выписаны несколько имен с цифрами напротив. Первым значился Лоуренс. Рядом с ним фигурировала цифра «5». Вторым шел Хорэйшио, также с цифрой «5». Дальше следовали три имени и цифры: «Эд… 10», «Фелика… 2» и «Джеддер… 1». Под цифрами была подведена черта и проставлена сумма «23». Она была перечеркнута, и рядом была выписана цифра «25».

Ниже на листе были написаны названия городов со следующими за ними цифрами: «Голливуд — 5000», «Сан-Франциско — 2000», «Филадельфия — 3000», «Чикаго — 3000», «Даллас — 4000», «Нью-Йорк — 4000» и «Майами — 2000». Справа внизу листа была написана сумма «23000», а под ней — цифра «1150000». В самом низу страницы жирными печатными буквами было написано: «Корона… 50000». Это было все.

Когда я поднял на него взгляд, Сэм проронил:

— По словам Лоуренса и этой женщины из «Мамзель»…

— Литы Коррел?

— Ага. Они говорят, что имена — кроме Лоуренса и названий городов — это Хорэйшио Адер, Билл Эдамс из рекламного агентства, скульптор Огюст Фелика и фотограф Арт Джеддер. Все они заняты рекламой «Мамзель».

Сэм достал из кармана большую деревянную спичку и поскреб ею по низу столешницы. В этот момент зазвонил телефон. Он снял трубку и проворчал:

— Да. О'кей. Да, похоже на то. Кстати, у меня тут Скотт, да, Шелл Скотт. Ага, он желает взглянуть на нее. — Положив трубку, Сэм сказал мне:

— В морге тоже думают, что она была убита вчера вечером, вероятно часов в шесть-семь. Время обеда — ее желудок был почти пуст. Кроме того, что ее удушили, у нее обнаружили легкое сотрясение мозга. Ты можешь взглянуть на нее, если хочешь, — вскрытие закончено.

Он скребанул спичкой снизу столешницы, приставил огонек к концу своей сигары и затянулся. Облако ядовитого дыма настигло меня по другую сторону письменного стола.

Я кашлянул и прикрыл глаза ладонью:

— Сэм, я ничего не вижу. Где ты, Сэм? Не пускай дымовую завесу. Не води за нос….

— Я выведу тебя отсюда, дав тебе под зад коленкой, — проворчал он. — Что ты собираешься делать по этому поводу? Ты же видишь, что напрасно теряешь время, делая то, чем уже занимается полиция.

Я ухмыльнулся в ответ и заметил:

— Поскольку вашей главной уликой является эта запонка, я поищу того, кто носит вторую. Очень возможно, что он похоронил эту женщину и, значит, виновен в ее убийстве. Другими словами, я отправлюсь на улицы Лос-Анджелеса в поисках недостающей запонки, загадочного звена в деле превращения обезьяны в человека, то есть, тьфу ты, Хорэйшио Адера — в женщину…

Он слабо улыбнулся, покачал головой и устало проронил:

— Это должно было случиться. Однажды это должно было случиться. Шелл Скотт ищет пропавшее звено. Что за детектив! Что за заголовок! Что за бардак! Убирайся отсюда и дай копу заняться делом.

У выхода я обернулся. Сэм улыбался неизвестно чему и тряс головой. Время от времени из-под его грубоватого, крутого облика проглядывал очень привлекательный и добрый парень.

В морге я не стал особенно задерживаться. Всегда стараюсь недолго там находиться. Тут не постоишь в приятной расслабленности. Служащий морга Эмиль имел вид человека, застрявшего в прошлом, но в целом он вежлив, сноровист, спокоен, хоть и несколько холоден. Эмиль, как часто мне казалось, постоянно прислушивается к неким звукам или словам, которых не слышит никто, кроме него.

Он приветствовал меня по обыкновению учтиво, и после того, как я сказал, что хотел бы взглянуть на «покойную» Авилла — ни разу не слышал, чтобы он пользовался словами «мертвый» или «труп», — он провел меня через морг к одному из длинных столов на колесиках. Тело было скрыто под розовой простыней, но с краю высовывались обнаженные ступни с картонкой, привязанной к большому пальцу правой ноги. Подумать только, они действительно привязывают этикетки к ноге покойного. Я встал с одной стороны стола, а с другой стороны Эмиль аккуратно стянул ткань с ее лица и плеч.

У нее было суровое выражение. Даже в смерти ее лицо выглядело непреклонно и жестко. При жизни она, возможно, была довольно привлекательна, но трудно сказать наверняка: когда человека душат, он лишается обычно даже хорошего цвета лица. В морге сделали все, что могли, но труп Зоу Авилла оставался все же неприглядным зрелищем. Я кивнул Эмилю, и он снова накрыл ее простыней. Я спросил:

— Ты помнишь ее данные, уже не имеющие значения?

Он мягко кивнул, не глядя на меня. Он, казалось, слушал свою потустороннюю музыку. Или, может, разговор? Наконец, возможно, просто некий волосок щекотал внутренности его уха. Помолчав, он проговорил:

— Пять футов один дюйм, сто два фунта, около сорока лет, каштановые волосы и карие глаза, шрам после операции по поводу аппендицита. Маленькая, худенькая женщина, лишь немного лишнего веса. Легкая, без особых затруднений жизнь.

Некоторые люди могут цитировать по памяти котировку акций на бирже, другие запоминают счет матчей на чемпионате по бейсболу. А Эмиль изучал покойников. И его хобби совпадало с его работой. Он поджал губы, чуть повернул голову в сторону, словно хотел прислушаться получше к самому себе, и наконец выдал окончательную оценку Зоу Авилла:

— Одежда у нее дорогая, но выглядела дешево.

Забавно, если задуматься, как это, видимо, часто делал Эмиль, что некогда живая личность смылась из тела в неизвестном направлении, а эмилям, полицейским, частным сыщикам и всяким прочим остается лишь делать выводы из оставленного мусора, из пищи червей, удобрения почвы. Подарка уже нет, остается смотреть только на смятую обертку. По мнению Эмиля, одежда имела важное значение. И если он не одобрял «дорогую, но выглядевшую дешевой одежду» Зоу, это кое-что говорило мне о самой Зоу.

Я получил у Эмиля фотографию мертвой Зоу, поблагодарил его и откланялся. Когда я уходил, он стоял, прислонившись к стене и глядя в пол. Казалось, он все еще прислушивается. Это вызвало у меня жуткое ощущение. Но вскоре я был уже снаружи, на солнышке.

Забравшись в «кадиллак», я промчался по автостраде до поворота на Санту-Ану. В четырех милях впереди, по словам Сэма, находилось место, где нашли тело Зоу. Я спокойно рулил, ни о чем особенно не думая, когда мне в голову пришла мысль: кто-то сидит у меня на хвосте. Я не знал, откуда или почему эта мысль возникла. Может, вроде Эмиля, я прислушивался и подцепил что-то краем сознания. На сей раз речь уже не шла о синем «империале». Нигде не видно было подобной машины.