Залив ангелов - Боуэн Риз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако и на этот риск следовало пойти. Ведь если эконом уже побеседовал с Хелен, почему она в момент своей смерти все еще сжимала в руке письмо? Нет, она явно направлялась во дворец! Да и часовой, охранявший черный ход, никак на меня не прореагировал.
Он провел меня по узкой дорожке к самой заурядной с виду двери в кирпичной стене и позвонил в колокольчик. На звон явился молодой человек, наверное лакей, хотя одет он был не в роскошную ливрею, а в белую рубашку и черные брюки.
— Эта юная леди пришла к эконому насчет работы, — доложил гвардеец.
Я протянула письмо, чтобы лакей мог его изучить.
— Пожалуйста, мисс, следуйте за мной, — произнес он.
Что ж, во всяком случае, он не воззрился на меня в удивлении и не заявил, что за сегодняшний день я уже вторая молодая особа, явившаяся искать места, а значит, Хелен Бартон действительно направлялась во дворец. Кажется, я испустила негромкий вздох облегчения. Мы прошли по пустому коридору с белыми оштукатуренными стенами и оказались в другом коридоре, побольше. Лакей постучал в дверь.
— Да! — раздался низкий голос.
— К вам мисс Бартон, сэр, — произнес лакей.
— Пусть войдет.
Мое сердце отчаянно колотилось. Я вздохнула поглубже, чтобы успокоиться, и вошла в кабинет. Тут не было особой роскоши: большой письменный стол из красного дерева, книжные полки и выходящее в сад окно. За столом сидел мужчина с внушительными седыми бакенбардами и глубокими морщинами на лбу. Он был одет в военную форму с большим количеством позументов и явно относился к числу людей, которые ожидают беспрекословного повиновения и не потерпят никаких глупостей.
— Мисс Бартон, — он протянул мне руку. — Я полковник Пелэм-Клинтон, эконом дворца ее величества. Хорошо, что вы пришли.
— Здравствуйте. Приятно познакомиться, господин полковник, — проговорила я и подалась вперед, чтобы пожать ему руку.
Морщины на лбу полковника стали глубже.
— Я ожидал услышать йоркширский акцент, — поднял он брови. — Разве вы не из той части страны?
— Да, сэр, — ответила я, — но мой отец был образованным человеком, которому пришлось пережить тяжелые времена. Меня всегда учили говорить правильно. — Я решила, насколько это возможно, придерживаться правды.
Он кивнул:
— И где теперь ваш отец?
— Он умер. И его, и матери не стало, когда я была еще ребенком. Вот почему мне пришлось пойти в услужение. У меня больше никого нет.
— Понимаю. — Он снова кивнул. — У вас славные розовые щечки деревенской девушки. Боюсь, в дымном городском воздухе румянец быстро сойдет.
Поняв, что мои щеки раскраснелись оттого, что я старательно стирала с них румяна, я с трудом сдержала улыбку.
— И вы моложе, чем я ожидал.
— Мне часто говорят, что я выгляжу младше своего возраста, — ответила я, недоумевая, сколько же лет могло быть Хелен Бартон. Она не казалась намного старше меня. Неужели в объявлении было сказано, что ей больше двадцати одного года?
Полковник взял со стола лист бумаги.
— Ваше рекомендательное письмо весьма похвально, — проговорил он. — Похоже, у леди Сауэрби вас ценили.
Пока я измышляла причину, по которой мне якобы захотелось покинуть леди Сауэрби, полковник продолжил:
— Экономка сообщила, что вы честная, непьющая и охотно учитесь.
— Да, сэр, это так, — подтвердила я, хотя внутренний голос шептал, что в данный момент честной меня не назовешь.
Я уже почти собралась сдаться и рассказать о своем обмане, но тут мой собеседник продолжил:
— Похоже, леди Сауэрби уже в преклонных годах и поэтому решила перебраться жить к сыну, так?
— Насколько мне известно, да, сэр.
— И что заставило вас искать работу именно в Лондоне, ведь путь до нас не близкий?
— Ничто не держит меня больше в Йоркшире. И кто же откажется от возможности послужить ее величеству? — ответила я вопросом на вопрос.
Он улыбнулся:
— Думаю, вы тут приживетесь, мисс Бартон, но вначале я должен представить вас нашему maitre de cuisine[1], мистеру Анджело Романо. Он весьма придирчиво выбирает тех, кто работает под его началом, вплоть до последней судомойки. Позвольте мне проводить вас на кухню.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Мы спустились по лестнице, миновали коридор (стены которого были выложены плиткой) и через вращающуюся дверь вошли в огромную кухню. При виде нее я чуть не охнула от изумления. Во всю длину стены были развешены на крючках сияющие медные кастрюли всевозможных размеров — вместимостью от одной пинты до нескольких галлонов. Под ними выстроились в ряд плиты, на которых что-то тушилось, булькая и распространяя соблазнительные ароматы приправ.
Я заметила, что плиты тут в основном самые современные, с газовыми горелками, а старомодных, угольных, среди них всего парочка. По всему помещению были расставлены отдраенные дубовые столы, за каждым из которых трудились одетые в белое повара. Казалось, их тут целая армия: некоторые были в высоких колпаках, а остальные в небольших шапочках, и все они нарезали горы овощей или смешивали что-то в мисках. Присмотревшись к поварам получше, я поняла, что это были почти сплошь мужчины, среди которых затесалось лишь несколько пожилых женщин — и ни одной девушки!
Эконом остановился в дверях.
— Мистер Анджело, не найдется ли у вас свободной минутки? — спросил он.
К нам подошел человек с подкрученными черными усами и весьма надменным выражением лица. На нем была безукоризненная униформа, а на голове красовался поварской колпак. По тому, как он двигался, мне стало ясно, что он весьма высокого мнения о себе.
— В чем дело, господин эконом? Как видите, мы тут заняты по самые уши.
Я ожидала услышать итальянский акцент, но мужчина говорил как любой другой лондонец.
— Эта молодая особа хочет наняться к нам младшим поваром, — объяснил полковник. — У нее вполне удовлетворительные рекомендации и приятные манеры, но, конечно, последнее слово за вами.
Мистер Черноус окинул меня с головы до пят таким взглядом, будто я была вызывающим сомнение куском мяса.
— Вы знаете мое мнение относительно молодых женщин на кухне.
— Я-то знаю, но нам также известно мнение ее величества, не так ли? Не нам оспаривать пожелания нашей нанимательницы.
Мистер Черноус устремил на меня пристальный взгляд:
— Итак, что вы умеете готовить, девушка?
— Только простые блюда английской кухни, сэр, — ответила я. — И, конечно, мне позволялось лишь помогать, сама я никогда не составляла блюда. Но большинство методов приготовления пищи мне известно.
— Вам доводилось готовить дичь? Ее величество особенно любит дичь.
— Я готовила фазанов, сэр. И голубей.
— А как насчет соусов?
— Я умею делать белый соус, сэр, мучной соус и…
— Белый соус? — Он посмотрел на меня сверху вниз. — О каком именно белом соусе вы говорите? Велюте? Бешамель? Супрем? Паскалин? Равигот?
— Боюсь, иностранные называния мне незнакомы. Кухарка, которая меня учила, твердо стояла на том, что английская кухня ничем не хуже любой другой. И вовсе не обязательно готовить всякую, как она это называла, заморскую гадость.
Стоило мне произнести эти слова, как я тут же пожалела, что не смогу забрать их назад. Имя Анджело совершенно точно было итальянским, хоть в речи этого господина не замечалось и следа иностранного акцента. В том, как он говорил, скорее прослеживался намек на кокни[2].
Мне показалось, что уголки губ мистера Анджело дрогнули в улыбке:
— Тут, пожалуй, я склонен с вами согласиться. Ничто не превзойдет хороший кусок первоклассной жареной говядины или йоркширский пудинг, но ее величество любит изысканную пишу. Не обязательно иностранную, но такую же приятную на вид, как и на вкус. — Он замолчал и, прежде чем задать очередной вопрос, долго втягивал воздух сквозь зубы. — Что бы вы назвали своей сильной стороной?
— Говорят, что мне особенно удается выпечка, сэр.