За гранью возможного - Арета Дэй

вставать и что-либо делать. Он лежал и прислушивался к пению петухов и смеху детворы, к звукам изредка проезжавших мимо дома мотоциклов.

Макс посмотрел на стену, где висел единственный портрет его родителей. Тогда они были молоды, и портрет был сделан в день их свадьбы. Что случилось с этими людьми? Что заставило их деградировать и возненавидеть собственного сына?

Макс вспомнил своё детство в приюте.

Когда после той ночи его забрали у матери, сначала определили в детскую больницу, где он провёл около недели. Макс помнил, как старенькая санитарка, помогавшая ему снять грязную одежду, причитала о горе-родителях и бедных детях, которым не повезло родиться в таких семьях. Всё то время, что он пробыл в больнице, она заглядывала к нему в палату, каждый раз протягивая простые карамельки, которым он был безмерно рад.

На этом добрые люди, встречавшиеся на пути Макса, закончились.

Далее он оказался в детском доме, где любой более сильный мальчишка норовил его обидеть, а воспитатели относились к своим воспитанникам так, будто это не дети, а какие-то бесчувственные куклы. Каждую ночь Макс плакал и тихо просил маму забрать его из детского дома. Хоть она и не входила в тройку лучших матерей мира, другой у него не было. Но мама за ним так и не приехала.

Позже Макс услышал, как воспитательница с нянечкой говорили о том, что органы опеки пытаются достучаться до его матери, но она постоянно в невменяемом состоянии и не собирается возвращать себе сына. Именно в тот день Макс понял, что он теперь один и рассчитывать ему нужно только на себя. Макс перестал бояться мальчишек и научился давать сдачи. Ночами он прокрадывался в столовую и воровал то, что оставалось с предыдущего дня. Иногда делился с другими ребятами. А через несколько лет директор детского дома пригласил его к себе в кабинет и равнодушным тоном сообщил о том, что его мама умерла неделю назад от цирроза печени. Сказав несколько слов в утешение, директор потрепал его по плечу и выпроводил из кабинета.

Почувствовал ли Макс что-либо в этот момент? Ровным счётом ничего. Он и так был один, даже при живых родителях. Просто появилась какая-то бумажка, официально подтверждающая, что он сирота.

Макс встал с постели и, найдя сигареты, закурил.

Несколько раз в детдоме с ним беседовали психологи и пытались разузнать, что же всё-таки случилось той ночью с его отцом. Приезжал даже следователь с тем же вопросом. Но это была тайна за семью замками, и Макс упорно молчал. Впрочем, дело быстро закрыли за недостатком улик, а Макса оставили в покое. Но он всегда помнил о существе, спасшем ему жизнь. И хоть Макс боялся водяницу, всё равно готов был ещё раз оказаться с ней на берегу, лишь бы не находиться в этом злосчастном детдоме.

Однако он уже не ребёнок и больше не испытывает перед водяницей должного страха. И вдобавок собирается поехать обратно к реке и встретиться с ней ещё раз.

Макс быстро умылся и привёл себя в порядок. Сварил кофе и налил его в термос, а также сделал несколько бутеров и, порывшись в холодильнике, достал банку консервированных персиков. Он поедет на берег и пригласит свою спасительницу позавтракать с ним нормальной человеческой едой, а не живой рыбой.

Подъезжая к берегу, Макс старательно высматривал водяницу. Честно сказать, он даже не мог предположить, как позвать её, но очень надеялся, что она где-то неподалёку и, заметив его, появится.

Остановив машину, Макс три раза посигналил и вышел. Он даже не знал имени водяницы, чтобы позвать её, а стоять и кричать на весь лес: "Появись, водяница!" — казалось немного странным. Раздумывая, что же всё-таки предпринять, он не заметил подплывающий к берегу силуэт.

Водяница вынырнула из воды и показалась прямо перед Максом. Она не шевелилась и молчала, в её глазах читался вопрос.

— Доброе утро, — начал Макс первым, — не против со мной позавтракать?

Одна её бровь удивлённо взлетела вверх.

— Ты пришёл сюда только чтоб позавтракать со мной?

— Да! — Макс пожал плечами и улыбнулся.

Она обвела взглядом берег, в её глазах читались сомнение и неуверенность.

— Я приехал один, если ты боишься. В кустах не прячутся толпы репортёров и фанатиков с граблями.

Он достал одеяло и расстелил его у самой воды.

— Выползай. Я честно хочу просто с тобой пообщаться.

Пересилив свою неуверенность, женщина подплыла ближе к берегу и стала выползать из воды. Максу выдалась уникальная возможность разглядеть её целиком и при свете дня.

Она была довольно-таки привлекательной, с длинными чёрными волосами, струящимися мокрой волной по телу. Если бы у неё были ноги и она встала в полный рост, то волосы доставали бы до самых коленей. Аккуратное лицо украшали ярко-зелёные глаза, окаймлённые густыми ресницами. Таких глаз Макс ещё не встречал. Казалось, они вытягивали из него душу, когда Макс смотрел в них. Водяница закусила нижнюю губу, и у Макса возникло непреодолимое желание сделать это вместо неё. Мягкие и аппетитные, эти губы были явно созданы для поцелуев.

Опустив взгляд ниже, по изящной шее, он наткнулся на абсолютно голую белоснежную грудь с дерзко торчащими нежно-розовыми сосками. Рот наполнился слюной, и все мысли о завтраке напрочь вылетели из головы. Водяница сделала глубокий вдох, и её грудь приподнялась в такт дыханию. Проглотив комок в горле, Макс прошелся взглядом по тонкой талии, которая постепенно превращалась в длинный змеиный хвост. Чёрный и блестящий, он был покрыт чешуёй и маскировочными узорами, присущими рептилиям.

Макс поднял взгляд, и их глаза встретились.

— Меня Максим зовут, — представился он тихим голосом.

— Ты разве не знаешь, что называя нечистым своё имя, делаешь себя уязвимым перед ними? — так же тихо ответила она.

На это мужчина лишь усмехнулся.

— Ну а ты? У тебя есть имя?

— Тассся… — чуть поколебавшись, ответила водяница.

— Таисия, — повторил Макс, будто пробуя её имя на вкус, — красивое имя. Редкое.

— Оно старое, — ответила женщина. — Раньше всех называли подобными именами.

— Раньше? Сколько же тебе лет? — спросил он с любопытством.

— Около ста пятидесяти, если измерять земными годами.

— Я бы не дал тебе и ста! — улыбнулся Макс и кивнул на одеяло. — Устраивайся поудобнее, я принесу из машины наш завтрак.

Тася села на разложенное одеяло и свернула хвост кольцами. Закрыла грудь волосами, чтоб не ставить Макса в неловкое положение. Из одежды, понятное дело, у неё ничего не было, ведь она постоянно жила в водоёме или в иномирье и совершенно не контактировала с людьми.

Огляделась вокруг ещё раз, чтобы