Суздальский варяг. Книга 1. Том 1. - Валерий Анисимов

За столом Бута вёл нескончаемые разговоры о погоде, о видах на урожай, о том, как сиротливо живётся православной пастве без архипастыря, и что князь Всеволод не помышляет о чести Ростова… «Неужели он забыл во хмелю, что обещал посодействовать встретиться с Варварой?» – негодовал про себя Иван. И, не надеясь на друга, сам решительно повёл разговор в нужную ему сторону.

– По себе знаю, Никодим, как тоскливо жить вдовому, один крест мы с тобой несём. Но у тебя хоть есть отрада родительскому сердцу, а у меня – никого.

Никодим, ещё не подозревая, куда клонит Иван, согласно кивал головой и сочувственно заглядывал в глаза собеседнику.

– Так, где же она, пошто что её прячешь?

Дворовый слуга, между тем, едва успевал приносить новые жбаны со взварцем, соления из погреба.

– Грибков отведайте, гости дорогие, – причитал Никодим, подвигая ценинную мису, полную ярких, сочных рыжиков, и груздей в бурых шляпках.

– Рыжики у тебя знатно солёны, хоть к царской трапезе подавай, – нахваливал Бута. – Видно, какое-то коренье изрядное добавляешь в засол?

Иван, раздражённый смакованием Буты, вновь спросил Никодима, не давая, однако, выйти своему нетерпению наружу.

– Так, где же Варвара? Нет бы, кликнул её поклониться гостям.

– Не серчай, Иван, сей же часец кликну. Сторонится она людей перед выданьем. Завистников-то хватает, недоглядишь, как порчу наведут, языцкое их отродье.

Душа Ивана трепетала: желание увидеть ещё раз Варвару, может, в последний раз до замужества, было выше всякого рассудка.

Пока Никодим ходил в женскую половину, Бута с загадочным прищуром жевал рыжики, постукивая ногтем звенящей мисе с грибами.

– Да-а, Иване, – протяжно, заплетаясь языком, говорил он, сплевывая травинку из рассола и продолжая постукивать пальцем мису, – пожалуй, ты прав, надо бы поворачивать купцов к Ростову.

Иван посмотрел на Буту растерянным взглядом. О чём это он? Тут сердце захлебывается от бессилия, от обиды на несправедливость судьбы, а он талдычит о каких-то купцах.

– Да не трепыхайся ты! Непристойно для такого молодца томить себя из-за девки.

– Не смей так! Очухайся сначала. Иди, проветрись, глотни свежего воздуха.

– Ну, буде, буде. Послушай меня, – Бута сытно рыгнул, вытирая кулаком бороду. – Видишь сию мису ценинную? Звенит-то, как! – Он стукнул пальцем по краю. – Не то, что наши черепки. А травное узорочье, каково! Голубцом расписано! А блеск, каков! Наши здари на такой искус не горазды. Миса сия из-за моря привезена. А купил её Никодим где? Отнюдь не в Ростове. Разумеешь? А почему не в Ростове? Да потому, что твоя правда, Иване, и быть нам с тобою вместе в наших помыслах – надо торить гостинцы.

«А ведь Бута верно говорит. Что это я расквасился. Непристойно мне предстать перед Варварой таким рохлей», – пытался встряхнуться Иван.

– Наконец-то тебя проняло, поверил в мой замысел, – холодно отозвался Иван. – Понял, наконец, что без доброй торговли захиреет Ростов.

Открылась дверь, Варвара переступила порог, низко поклонилась, коснувшись рукой пола, проплыла по горнице белой лебедью, озарив гостей приветливой улыбкой. Всё вокруг наполнилось домашним теплом и уютом. Статная, в белоснежном летнике до пят. Алая повязка вокруг головки с бантом и лентами вдоль толстой косы празднично оттеняла светлые волосы, придавала ещё большую лучезарность большим голубым глазам.

– Благости вам, гости дорогие, – певуче произнесла она и стрельнула большими глазами по их лицам.

Они тоже приложили десницы к сердцу, поклонились.

– Тебе, Варварушка, благоденствия, счастья… – запинался Иван, смущённый синевой её больших глаз. «Вот оно, упущенное счастье!» – с умилением любовался он девицей. – Прости, что намедни встретил тебя и не узнал. Опомнился – тебя нет, не успел ответить на твой поклон.

Варвара слышала из своей горенки, приоткрыв дверь, обрывки разговора отца и гостей. Она понимала, как много в жизни ростовцев зависит от этих богатых мужей. А сейчас, вот, и к отцу пришли с добром, не насильничают, как обычно бывает в межевых спорах, а советуются, предлагают немалую цену за бросовый клок земли, и потому старалась быть, приветливой, не умаляя, однако, девичьей гордости.

– Слышала я, Иван Степаныч, мы соседями скоро станем, тогда и кланяться будем друг другу чаще, – ответила она ему просто, по-житейски.

В голове у Ивана мелькнуло: «Может, счастье ещё не упущено?» Он ощутил прилив сил, жизнь полнилась смыслом. Думать-то, оказывается, надо не только об умножении своего богатства, но и о семейном очаге, чтоб было уютно в доме.

Иван не замечал, как проходили день за днём.

Он стал чаще видеть Варвару, и жаждал улучить момент для встречи с ней наедине.

Правды ради, надо сказать, что Никодим не мог не заметить их взаимные взгляды и улыбки. Он не препятствовал дочери, не был занудой. Волей-неволей в его голову закрадывалась мысль: «Вот это был бы жених! Лучшего не сыщешь! Ах, как смотрит на неё! Неужели… Нет, нет, того быть не может. Отказать Бориславу? Скандал будет вселенский! А, может, Иван просто любезничает, и ничего более?» И Никодим решил пока понаблюдать за дочерью, не вмешиваясь.

И вот однажды… случилось!

Как-то Иван зашёл к Никодиму, но, не застав его, завёл с Варварой обычный незатейливый разговор. Сам же с трепетом в душе ощущал, как неумолимо приближается время помолвки, и решил открыться. Огляделся: посторонних нет, подошёл, взял её руку в свои ладони.

– Варварушка, не могу жить без тебя.

Она зарделась румянцем, на лице испуг. До сего момента Иван был для неё лишь приятный сосед. Конечно, жених он завидный, но она и не мечтала о таком. В душе была польщена признанием Ивана, но случилось это так неожиданно, что оказалась в полной растерянности.

– Я… Я с покорной благодарностью… Но, Иван Степаныч, ты же ведаешь…

– Помолвка? Дело поправимое. Я беру всё на себя, улажу. Было б твоё согласие!

– Мне тяжко… Мне тяжко отказывать, нет сил. Батюшка дал обет Константину. Батюшка мой не богат… – она повернулась, закрыла лицо ладонями, собралась уходить.

Иван снова взял её за руку.

– Что батюшка, ты сама-то как?

Она умоляюще смотрела ему в глаза, по щекам катились слезинки.

Он нежно привлек её к себе, обнял; кровь хлынула в голову, сердце вот-вот выскочит, он уже не владел собой, жадно целовал её щеки, губы, глаза…

Она обмякла.

Послышались шаги, скрипнула калитка.

– Батюшка! – прошептала она со страхом и отстранилась от Ивана.

– А-а, вот вы где, – Никодим, будто не заметил раскрасневшегося лица и страха в глазах дочери. – Степаныч, у меня к тебе слово есть. Не изволишь ли войти в дом?

Иван растерялся: видно, Никодим заметил в его объятиях дочь. Он покорно кивнул и направился вслед за Никодимом.

– С куплей-продажей участка мы вмале оплошали, – начал Никодим, переступая порог избы.

«Что ещё? – насторожился Иван. – Ужель на попятную? Али цену набивает? Кто-нибудь успел нашептать, что продешевил? Ведь дал уже согласие. И цена приличная. И купчая уже у меня. И Бута добро молвил. И площадный дьяк руку приложил. Чего ещё надо?»

– У Буты Лукича ныне разговор был с владыкой. Недоволен епископ, обошли его, не посоветовались.

– Только этого нам не хватало, – недовольно буркнул Иван. – При чём тут владыка? Он что, на этом месте храм собирается ставить? Место для храма зело не подходяще.

– Ты не гневайся, Степаныч. Одичал ты совсем в своём медвежьем углу и не ведаешь ряда. Без владычного благословения нынче в Ростовской волости никакие дела не делаются. Такова воля князя Всеволода и митрополита Иоанна, або стол княжий праздным остаётся до сего времени. Говорят, Всеволод велел Мстиславу взять опеку над Ростовом, но как он будет мотаться из Новгорода в Ростов и обратно, Бог знает. – Увидев недоумённый взгляд Ивана, Никодим поспешил успокоить его: – Нет, ты не подумай, что владыка всеми мирскими делами управляет. Тысяцкий, сам ведаешь, творит суд чади, полетное собирает, но на всё испрашивает благословение владыки. А епископ Исайя и сам, видно, не рад такому раскладу, ибо нет ему покоя ни денно, ни нощно. Своих духовных потщаний свыше головы, а тут ещё и мирские дела на него свалились. Но это временно, в помощь Буте.

– Что ж, приму благословение епископа, – снисходительно ответил Иван. – Ради такого дела и епископу поклониться не сочту зазорным. Владыка Исайя, вельми чтимый архиерей всей, – уже веселее сказал он, ожидая, однако, что сейчас Никодим заведёт разговор об их отношениях с Варварой.

– Вот и добро, сходите с Бутой к владыке, и всё будет ладно, – закончил разговор Никодим.

Иван, конечно, знал, что без епископа в Ростове не вершились большие дела, тем более, межевые, но как-то не придавал этому значения, а теперь вот сам почувствовал на себе недрёманное око владыки.

Благословляя в своё время Исайю на владычество в Ростовскую епархию, митрополит Иоанн, человек широкого ума, философ, книжник, советовал епископу опираться на местных бояр. В Ростовской земле ещё свежа была память о кровавых событиях, случившихся четырнадцать лет назад. Теперь же у владыки была надёжная опора. А Бута Лукич понимал, без владычной поддержки ему пришлось бы туго. Союз тысяцкого и владыки стал внушительной силой. Среди мери и чуди было ещё много язычников, но они затаились, опасаясь открыто выступать против христиан.