Суздальский варяг. Книга 1. Том 1. - Валерий Анисимов

– Хм, голова, – ухмыльнулся Бута. – Верно, тысяцкий я, но не князем ставленый, и не у него на службе, а у ростовской чади.

– Вот и потщись за ростовскую чадь! – не унимался Иван.

– Ты, Иван, не крути вокруг да около, говори прямо, что надумал. Чужих никого нет, и разговор наш, сам разумеешь, за семью печатями.

– Ничего изрядного не надумал, говорю, как есть. Хочу, чтоб и ты задумался. Путь с низовьев Днепра к Новгороду – главный гостинец Руси. Варяги к грекам по нему уже давно не ходят, и, слава Богу, это наш гостинец. Весь товар с Днепра в Волгу идёт через Вазузу, а с Волги через Селигер и через Полу прямой путь в Новгород. С верховьев Днепра пути наторены в Полоцк, в Плесков. Там волоки изрядно обустроены. А у нас что? Запустение. Перекупщиков много на этих гостинцах: в Олешье, в Смоленске, в Новом Торге а нам от того никакой доли нет. По правде ли сие? Весь товар идёт мимо Ростова, редкий купец к нам наведывается, ибо нет у нас обустроенных волоков. На Ламе, разве это волок? На лодьи смотреть страшно, да и лошадей нет добрых.

– Твоя ли боярская забота о гостьбе печалиться, на то купцы есть. Твоё дело им свой товар сбыть.

– Не пойдут купцы в Ростов, ежели мы с тобою им не поможем. Места у нас дикие, дороги борзо зарастают подлеском. Ехал я днесь от слободки Углече Поле до Ростова, всего-то сорок вёрст, а намаялся, будто все четыре ста проехал. А шёл я от Москови новой дорогой. На Яузе у меня волок малый в Клязьму. На Клязьме тоже волок малый к Яхроме. По Яхроме и Волге до Углече Поле рукой подать. От Углече Поле пошёл я не по Волге и Которосли, а полевой дорогой прямиком к Ростову. Через Ярославль было б сто сорок вёрст, а прямиком – сорок. И получается, от сельца моего до Углече Поле сто двадцать вёрст, и всего до Ростова сто и шесть десятков вёрст.

– Не разумею тебя. Гостинец с Днепра через Вазузу в Волгу к Новому Торгу, там все купцы обретаются. Как ни крути, твоё село в стороне.

– А ежели наладить волоки на Клязьме, Яузе, Яхроме? Повсюду погосты поставить. Лодьи не надо переволакивать с одной реки в другую, або в погостах будут дворы конные с готовой упряжью, с телегами, с возками. Вот и пойдут купцы с Днепра в Десну, а от верховья Москови до Десны тоже волок устроить добрый. На всём пути всего три малых волока. Повернём товар прямо в Ростов, и будут ростовцы держать свои цены, соперничая с Новым Торгом.

– И будет Ростов богатеть не по дням, а по часам, и вновь станут называть град Великим, – с ехидцей вставил Бута. – Ты и за купцов радеешь, и за князя мыслишь. Жаль, что ты не от рода Рюрикова. Быть бы тебе князем.

– Фома ты не верующий! Ужель тебе мои помыслы не по нраву? Ежели б князья перестали котороваться меж собою, а помышляли об устроении своих отчин…

– Никому наш медвежий угол не нужен, ни купцам, ни князьям. Скучно тебе, я вижу. Женить тебя надо. Марфа моя сразу это поняла. Ох, и проницательны бабы, вот народец!

– Ужель мы с тобою, как лежачие камни, так и будем свой век доживать, на всё поплевывая: моя хата с краю? Вижу, не по душе тебе мои помыслы. Конечно, ты тысяцкий, у тебя на службе много молодших бояр, и сила есть не малая – дружина. А я довольствуюсь сельцом в глухом углу.

– Да ты, никак, завидуешь мне? Ну что ты, Иване, не прибедняйся, твоему селу иной град может позавидовать. А ты оставь село на тиунов, а сам переезжай в Ростов.

– «Переезжай в Ростов», – досадливо передразнил Иван. – Нешто можно оставить имение на воровство тиунам? Вот ежели б сыну передать… – Иван вдруг замолчал, задумался.

Бута понимал, как нелегко приходится Ивану жить без семьи, в одиночестве. Но уж зело он дерзок в своих помыслах, а что надумал, то и князю не по силам. Найти бы Ивану девицу, да сосватать, а то ведь и умом тронется. Ишь как душа бурлит, на устроенье земли рвётся.

– Ты, Иван, не обижайся, твои помыслы не отвергаю, но хочу понять, осуществимы ли они. Замысел-то зело велик. С князем надо бы совет держать. А где он, князь-то? Тревожно у меня на душе: что будет с Ростовской волостью, Бог знает. Вон, какие времена настают, молодшие князья волю старших не признают. Будет ли в Руси такой князь, как Ярослав? Дедние устои, на коих Русь до сих пор держалась, в прах развеялись. Благое дело ты задумал, однако, не то время, чтобы наши куны неведомо во что вкладывать. Вот успокоятся князья…

– Ты же сам не веришь в то, что говоришь. Никогда они не успокоятся. Как бы там ни было, но нам с тобой жить на этой земле до скончания дней своих, и кому же, как не нам потщиться о благоустроении. Затраты наши окупятся, я в это верю.

– Нет, Иван, верить мало, в таких делах расчёт всему голова.

– Ежели нет веры в задуманное дело, то пошто нужен расчёт? А станешь моим единомышленником, то мы и чёрта взнуздаем, – покосившись на образа, Иван торопливо перекрестился.

– Может, правда твоя, но одни мы не осилим задуманное, – задумчиво произнес Бута. В сём деле много верных подельников надо иметь. Весь Ростов подымать надо. – Помолчал немного, потом задорно молвил: – Да, Иване, пора нам о наследниках думать, чем раньше, тем лучше.

– Тебе ли горевать о наследнике. Вижу, твоя Марфа на сносях.

– На сносях. Но, Бог знает, может дитя-то будет женского полу. – Бута игриво покосился на Ивана. – А тебя надо женить, на-адо-о! Ужель ни одна девица не глянулась? С дворовыми девками можешь ублажаться, но о наследнике надо подумать.

– Може и глянулась, – неуверенно, опустив взгляд, молвил Иван.

– Что яко «може»?

– О, Бута! Не знаю, что со мной случилось. Еду давеча, только миновал градские врата, как, вижу, идёт навстречу боярышня, молоденькая, красавица неописуема. Рядом с ней мамка-нянька. Залюбовался я девицей, чуть из возка не вывалился. Она глянула на меня и кланяется: «Здрав будь, Иван Степаныч». Дрогнуло у меня что-то внутри и опустилось, язык одеревенел. Мгновение думал, кто, такая? А когда возница подсказал, что это Варька, дочка боярина Никодима, не успел рот закрыть, как её уже и след простыл. В прошлый раз её видел, уж не помню когда, была она голенастая и неуклюжая, а тут вдруг явилась отроковицей прекрасной. Телесами пополнела, округлости обрела, взгляд смиренный. А какие на ней жемчуга! Затрепетало у меня сердце.

– Э-э, вон, на кого твой глаз упал. То-то, вижу, вылез ты из возка сам не свой, думал, намаялся от дороги, а тут… Во-от оно что-о! Да, Варька хороша, девица хоть куда. Осьмнадцатое лето идёт, на выданье девица. Только не про тебя она. Точно не ведаю, но будто Никодим хочет Варвару выдать за Константина, сына Борислава.

– Вона как!

– В скором времени, видно, объявят. Иван сокрушенно покачал головой.

– О, как девица тебя за живое задела. А ты не кручинься, найдём мы тебе невесту, ежели не в Ростове, то в Суждале, али в Ярославле. Что скислился? Не заморскую же тебе царевну сватать! Это князья ищут себе невест за морем, а нам, сиволапым, дале пригородов пути нет. Посягнём мы тебя! Холостым из Ростова не выпущу. Только ты не противься.

– Я должен её увидеть, поговорить с ней. Ах, Варька, Варька… Она узнала меня, а я перед ней как пеньколода… Ещё подумает, что возгордился. Помоги мне увидеть её.

– Не позорь девицу перед выданьем.

– Ну, что ты! И помысла нет. Я прилюдно с ней поговорю.

– Ишь, как тебя трясёт, видно, дело нешуточное. Однако наговорились мы изрядно, пора почивать. Заутре помыслим на свежие головы, может, обрящем достойное разумение.

Вот день проходит, другой минует. Иван не выдержал, стукнул кулаком по столу.

– Не могу ни о чём думать! Варвара перед глазами. Ну, придумай же что-нибудь, Бута! Как мне с ней встретиться?

Долго думали. Ругались, охлаждая пыл медами. Как быть? Незвано идти к Никодиму? Повод нужон. Кликнуть его к себе, но ведь не в Никодиме дело, с Варварой надо встретиться. Вот досада!

Но повод для посещения и разговора с Никодимом скоро сам по себе нашёлся.

Иван всерьёз задумался о строительстве своего подворья в Ростове. Хоть и было это сказано Бутой, походя, полушутя, а в голове засело. И Бута был рад, что отвлёк друга от дерзких замыслов. Но оказалась эта затея непростой. Город застроен плотно, свободных участков не найти. Лишь заросший ивняком небольшой уголок оставался пустым недалеко от проездной башни, на месте высохшего пруда. Но участок маловат. Надо бы уговорить хозяина соседней усадьбы потесниться, подвинуть заборник на пару саженей, разумеется, за хорошую плату. А соседом оказался… Никодим!

Никодим с радостью принял гостей, ведь к нему за советом и с поклоном пришли бояре вятших родов, богатеи, вершители судеб, как тут не радоваться! И, конечно же, застолье! К приятному удивлению хозяина, гости с удовольствием согласились потрапезничать и даже не слишком спешили к своим важным делам.

Узнав, по какому поводу пришли к нему Бута и Иван, Никодим чуток призадумался, но, после некоторых колебаний, согласился продать небольшой отрезок. Человек он был рассудительный, таковым его сделала жизнь вдовца и чувство родительской заботы о единственной дочери. Он смекнул: отказывать нет смысла, да и обойдётся себе дороже, всё равно Бута добьётся своего ради друга, и, немного поторговавшись, уступил клок своей усадьбы. Сделку тут же отметили за доброй трапезой.