Carnival of rust - Анна Закревская

Узкая бумажная полоска, пока ещё девственно-белого цвета, ждала своего часа в стаканчике, зажатом между ног девушки, но она никак не могла выдавить из себя хоть каплю нужной жидкости.

А, собственно, нужна ли эта чёртова правда прямо сейчас?

Вот тебе задачка. Информатика, пятый класс. Алгоритм «или». Вариант «А». Ты не беременна. Выдыхаем, пьём шампанское. Вариант «Б». Ты беременна. Ни денег, ни связей для того, чтобы подпольно сделать аборт (а, собственно говоря, легально его уже нигде не делают), у тебя нет. Вариант «В». Ты беременна. Говоришь об этом Максу, и… что? Он делает тебе предложение из жалости и чувства долга, которые отныне станут у него сахарозаменителем любви? Или отдаёт тебе все свои сбережения на пресловутый аборт, после чего навсегда уходит с твоей орбиты?

Ах, да. Вариант «Г». Ты не делаешь тест, и будь что будет. Только глянуть бы в глаза тому, кто додумался назвать неведение «блаженным». Это в разы хуже, чем обнаружить, что в коробке с паззлом не хватает единственного, главного кусочка. Например, того, где у персонажа нарисован глаз.

Видение фигурной картоночки с глазом отчего-то вдруг рассмешило Тому до слёз, до спазма на диафрагме, и, судорожно икая, она сама не заметила, как намочила хитрую бумажку.

Дыхание у девушки перехватило. Пластиковый стаканчик упал в отверстие унитаза, но было уже поздно, и реакция пошла полным ходом.

Контрольная минута растянулась липучей несвежей жвачкой, оставив еле заметный белёсый след в каштановой гриве Тамары, а глаз паззла обернулся старинным ключом, искомой переменной сложного уравнения, и рассчитывалась эта переменная по хлёсткой, как пощёчина, формуле: «Любишь кататься – люби и саночки возить».

Со свистом втянув в себя воздух, Тома распахнула глаза.

Двойная колея у твоих санок, царица Тамара. Двойная, чёрт её раздери.

7

Колесница

Суток с небольшим Максу оказалось достаточно, чтобы допилить свою чудо-программу, а его начальнику – для того, чтобы сварганить презентацию той самой проги и ляпнуть прямо на конференции, что его подопечный, то бишь Макс, будет защищать по ней кандидатскую.

Всё бы ничего, но у этой кандидатской, кроме названия, пока не было написано ровным счётом ничего.

– А вы, часом, никого не забыли спросить? – презрев последние крохи субординации, напал Максим на руководителя, едва объявили перерыв. – Могу ли я, уж не говоря о том, хо…

– Макс, тема абсолютно новая, понимаешь? Об актуальности нечего и говорить, – глаза начальника, как и прежде, загорелись маниакальным огнём. – Более того, я тебе расскажу один секрет… Этой разработкой уже заинтересовались сверху, в департаменте социальной политики, так что помощь по мере сил нам окажут. Но действовать нужно быстро. Сейчас или никогда, знаешь ли, как и всё в нашей жизни…

Пришибленный последней фразой, которую начальник бросил ему в лицо уже на низком старте к группе коллег, Макс не нашёл, что ответить. Более того, он вдруг почувствовал, что не в силах даже поднять глаза, словно вместо шефа, который, кстати, не сказал главного – что Максова кандидатская станет ступенькой к его собственной докторской – вдруг увидел высокий тонкий призрак своего деда, услышал его тихий голос, который был ему знаком по редким видеозаписям, и, подчиняясь ему, завёл в своём сердце этот таймер, что не позволит ему тратить впустую ни единой минуты своей жизни.

8

Справедливость

Жидкая ртуть портала гудела, словно туго натянутый бубен под рукой шамана. Крупное воронье перо порхало в воздухе, вычеркивая на шуршащем пергаменте одну строку за другой, и в невидимой базе данных напротив имен тех, кто нашел в себе смелость явиться на зов почтовой рассылки, загорались зелёные огоньки.

Транскодеры шли к порталу в тишине и мгле, поодиночке, бледные, напряжённые – вдруг ловушка? Подходили вплотную к тонкой грани, что пахла молоком и сосновой смолой, делали короткий вдох в попытке заполнить пустоту под рёбрами, и, не оглядываясь за плечо, рывком бросали свои цифровые тела в зазеркальное где-то, в точку, где воплотится мечта, приложение сил даст невиданный результат…4

Были и такие, кто оборачивался назад, теребя рукав в поисках одобрительного кивка или бумажки с официальной гарантией безопасности, но когда они прекращали созерцать травы до колен и полузасыпанные песком жёлтые кирпичи пройденной дороги, второго шанса перед ними уже не было. Одна лишь белёсая хмарь.

Но Кай бежал от ледяной заплечной пустоты, готовый на что угодно – упасть с обрыва, сгореть в раскалённой лаве, напороться хрупкими рёбрами на острые колья последней ловушки, лишь бы оборвать эту чёртову неизвестность и узнать, кто он сам для себя и кто он для Максима.

И некто скрытый во тьме, притом знакомый Каю чуть ли не с детства, терпеливо ждал уставшего, задёрганного парня по другую сторону портала, готовый сделать меж его ключиц аккуратный глубокий надрез и вернуть похищенную золотую шестерёнку, без которой сложный механизм Каевой души в последние годы стал бессовестно сбоить.

9

Отшельник

С отлётом Влада родители как-то загрустили, хоть и старались не подавать виду, и Макс, мучаясь глухим, абсурдным чувством вины, пытался вытащить их то в театр, то на выставку кошек, то на соревнования гидроциклов в Мякинино.

Отец ещё кое-как держался с Максом на прежнем уровне коннекта, но беседы с матерью потеряли для парня былой объём и яркость, словно в его имплантах перегорел ускоритель 3D-графики.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Darkseed – Lifetime Alone

2

Юлия Черненко (Graurock) – Братское

3

Felidae—Искра

4

Д. Сидерос – Она приходит, если дело труба…