Carnival of rust - Анна Закревская

Впрочем, Макс не нуждался в повторе. Еженедельные пятничные гонки на флаерах – соревнования, лишённые почти всяких правил по причине изрядно обезлюдевшего неба, были страстью Максима. Макс летал в паре с Мирой, этаким легковесным темноволосым эльфиком в шнурованных ботинках. Эльфик должен был стать парнем-дальнобойщиком, но накануне его создания город получил новый план социального развития, и Миру в срочном порядке переписали под оператора хлебопекарного завода. Убрать любовь к дорогам, правда, как-то забыли, и теперь Мира отводила душу в полётах под ночными небесами, но с недавних пор Максу не удавалось вырваться на тусовку без Томы, поэтому он был вынужден познакомить свою земную подругу с небесной. Впрочем, Томин коммуникативный энтузиазм, достойный вожатого в пионерлагере, быстро угас по причине катастрофической нехватки тем для разговора, которые могли бы стать общими для неё и Миры.

Да и чёрт с ними, с темами для разговора, мысленно пнул себя Максим, дело не в темах, а в чём-то гораздо более глубоком, в том, из-за чего он на прошлой неделе залажал с перерасходом топлива, как желторотый птенец, и Мира шипела у него за спиной, закогтив плечо, словно рассерженная кошка, а Тома с блаженной улыбкой торчала где-то на далёкой земле, запрокинув голову к покинутым небоскрёбам Москвы-9, и пыталась выловить взглядом серебристый эльфячий флаер – да-да, собственной машины у Макса ещё не было, потому и сердилась Мира, потому и выходить Максу завтра с ранья на подработку в фастфуд-ларьке, чтобы скорее накопить хотя бы на подержанный «Хайскай», а уж до ума он его сам доведёт. Но это всё потом, а пока…

– Пойду, Тома. До скорой встречи.

Клавиша сброса.

Выдох.

1

Маг

Тощий растрёпанный парень стоял перед зеркалом в ванной, тяжело оперевшись на отполированную до блеска раковину. Сквозь неплотно сомкнутые веки в него медленно проникала стерильная фаянсовая белизна, вымораживая уставшую за муторный день душу и нисколько не помогая прийти в себя перед ночной сменой. Соседский интервизор за стенкой работал на полную мощность, бодрым голосом диктора сообщая, что утром президент России передал текущие дела и файлы памяти своему второму дублёру, а церемония прощания с его телом состоится завтра в…

Не открывая глаз, парень тихо зарычал. Случайная новость пришлась ему как короткий тычок локтём под рёбра, мигом всколыхнув омут боли под сердцем. Сколько людей, таких же, как он, отдали бы всё, что угодно за то, чтоб вернуть близких, погибших во время эпидемии, но, чёрт возьми, им пришлось выучиться жить заново, убрав лишние тарелки на дальнюю полку, однако же в законе не было переписано ни единой строчки, и сейчас на территории Нидерландов клонирование человека было по-прежнему запрещено, но, кажется, там, у русских, действовал избирательный принцип: «Нельзя, но если очень хочется, то можно, особенно если ты из касты сильных мира сего».

Тонкие пальцы выловили на шее потёртую серебряную цепочку с подвеской в виде птичьего пера, перехватили его, словно лезвие, и с силой черканули по бледной коже запястья.

Прикушенные губы, еле слышный стон. Так же стонал ты на смятых простынях месяц назад, там, на пятьдесят пятом этаже московской высотки, улетая в стратосферу от одного взгляда тёмных глаз, что поднимали тебя в небо волной запредельного обожания. Ты стонал от наслаждения и боли, вдыхая тонкий аромат корицы с горькой ноткой полыни, понимая уже, что нет и не будет у этой отчаянной любви никакого «завтра», а потом не смыкал глаз до самого рассвета, боясь заснуть на плече своего ангела и случайным взмахом ресниц разрушить магию сегодня, которое не кончится никогда…

Короткий пунктир жалкой царапины нехотя потемнел от крови, и прозрачный пластиковый браслет на костлявой руке юноши засветился бледно-голубым, настойчиво показывая ему утрехтское время. Следом из комнаты раздался тихий плач и невнятная жалоба. Парень приложился спиной об угол туалетного шкафчика, плеснул струю воды на запястье, судорожно вдохнул и решительно открыл глаза, в упор встретив взгляд своего зазеркального двойника. Двойник молчал, и лишь на самом дне его зрачков пойманной рыбой билась короткая фраза.

«Время, чёртово Время…»

– Мы безумно ограничены были в нём всегда, – прошептал парень, а затем, заставив свой голос быть бодрым и приветливым, сообщил в распахнутую дверь, – я выхожу, мам. Посмотри про лошадей и про нерп, тебе понравится. И не забудь про таблетки.

***

Заведующий отделением социогенотипики одного из столичных научно-исследовательских центров переодевался в крайней спешке, клятвенно заверяя ревнивицу-Работу в том, что обязательно вернётся к ней завтра утром, а сейчас, простите, он рискует нарваться на неприятности, если опоздает на вечерний семейный киносеанс.

Компьютер заведующего, впрочем, остался равнодушен к метаниям пожилого доктора, ибо вовсю скачивал внезапно прилетевшее обновление одной программы.

Уставшие глаза безнадёжно прищурились на короткую строчку: «Установка обновления: 15%. Оставшееся время…». Доктор раздражённо махнул рукой и, подхватив барсетку, пулей вылетел за дверь. Тихо щёлкнул электронный замок, и в тёмном кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим, на грани слышимости, шуршанием кулеров старой машины, которую хозяин был вынужден оставить один на один с новой задачей.

Спустя пару минут экран ожил, выкинув узкое диалоговое окно. Программа успешно обновилась, сменила иконку со стилизованного «Инь-Яна» на круг, перечёркнутый зигзагом, и теперь до предела разгоняла скорость интернет-соединения с тем, чтобы передать базу данных с компьютера на удалённый сервер.

Времени до утра было более чем достаточно.

2

Жрица

Не было для Миры большей радости, чем отправить свою худосочную тушку в путешествие из пункта А в пункт Б, и потому девушка мёртвой хваткой вцеплялась в любую возможность сменить до боли привычный вид на квартал клонированных двадцатиэтажек и корпуса хлебопекарного завода, от которого при зюйд-весте денно и нощно несло тёплым ароматом сдобы. Запах-то отличный, но только не тогда, когда он врывается в твоё окно, пропитывая собой всю одежду, сколько бы пакетиков с морской солью ты не нанизывала на вешалки.

И сейчас Мира валялась на верхней полке скоростного поезда «Москва-Североморск», проверяя на прочность новые наушники. Плейлист «Избранное» был заготовлен ею специально для этой цели.

A long time ago there was a hand

Covered me in times of trouble, – голос солиста полнился силой и отчаянием, как у непокорного ангела, сброшенного с небес.

But now I’m alone on this world

A colorless desolate lifetime…1

Где-то за стоп-кадром грозового неба над крышами пятиэтажек, перекрывая раскаты далёкого грома, раздался короткий писк входящего сообщения, и Мира поджала губы, не открывая глаз.

Надо было отключиться от сети.

Ладно. Прочитать.

________________________

[email protected]

Ваш заказ сформирован. С подробностями можете ознакомиться в гостевом доме по адресу…

________________________

А, наверное, движок из Швеции приехал. Наконец-то. Не останавливая музыку, Мира дёрнула бровью, чтобы перейти по ссылке. Бровь отозвалась еле заметной тянущей болью в том месте, где красовалась новая титановая серьга. Окошко браузера выскочило перед внутренним взором Миры и свернулось испуганным кроликом на боковой панели рабочего стола, наблюдая, как её нога в изящном сапожке внезапно срывается вниз, во тьму открывшейся подземной пещеры, и с коротким вскриком девушка падает в реку-под-рекой.

Радужная лента ведёт Миру сквозь галдёж и сутолоку индийских доменов, воздушным мостом протягивается через океан и осторожно опускает её на затерянный северный остров, где высится одинокая башня, в основании квадратная, ближе к вершине – шестиугольная. Солёный морской ветер лохматит Мирины кудри. Девушка пожимает плечами, равнодушно принимая странности системы авторизации, и решительно открывает скрипучую деревянную дверь.

В сумрачном коридоре пахнет мокрым песком и терпкой смолой, словно кто-то поджёг янтарь. В конце коридора тускло блестит чуждая здесь матовая сталь лифтовой кабинки. Интуиция Миры выдаёт робкое «Что-то не то», когда за её спиной закрывается дверь, на секунду оставляя девушку во мраке, а потом стеклянные створки лифта бесшумно разъезжаются в стороны, и приглушённый синий свет льётся с потолка, обрисовывая изящные очертания аэроцикла.

Поперхнувшись от изумления, Мира выдаёт короткий присвист, ибо даже профан узнает в текучих очертаниях изящной машины последнюю модель «Nord-Navigator», предмета страстных мечтаний доброй половины аэрогонщиков в её клубе. Логотип, впрочем, какой-то незнакомый: круг со стремительным росчерком, но не всё ли равно, чего там приклеили на фасад, если «Навигатор» – единственная машина, способная разогнаться до двухсот километров в час за три с половиной секунды?